© AP Photo, Gregor Fischer/dpa via APКогда с востока Германии уходили последние русские солдаты, никто в них камнями не швырял. Русских в ГДР не любили, но и не ненавидели. И вот теперь три восточногерманских лидера ведут предвыборную борьбу — и самыми бурными аплодисментами их одаривают, когда они выступают за диалог и мир с Москвой, отмечает «Вельт». Ухудшение отношений с Россией больно бьет по Восточной Германии.
На востоке Германии санкционную политику в отношении России критикуют значительно интенсивнее, чем на западе, и это все еще вызывает на территории старой Федеративной республики удивление, а иногда и ужас. Но только соображениями морали этот конфликт объяснить нельзя, не говоря уже о том, чтобы его разрешить.
Когда премьер-министры Саксонии, Саксонии-Анхальта, Тюрингии и Бранденбурга независимо от партийной принадлежности заявляют о желании «нормализовать» отношения с Москвой, то это не имеет ничего общего с их стремлением досадить канцлеру в Биаррице. Однако за прошедшие годы эти главы правительств Восточной Германии поняли, что об интересах в политике лучше всего заявлять хором.
А именно о них и идет речь в первую очередь: дальнейшее ухудшение германо-российских отношений объективно вредит интересам Восточной Германии. Одним из немногих преимуществ, которые восточногерманские предприятия имели перед западногерманскими компаниями после воссоединения, были их контакты в советском экономическом пространстве. Но дело не только в экономике — речь идет и о культуре, воспоминаниях, идеализации прошлого, а также о страхе.
Основное различие в публичной политике востока и запада Германии проявилось в эти дни в отношении к России. Советский Союз был для Западной Германии главным военным противником, а для ГДР Россия была большим братом, с которым там предпочитали не связываться.
То, что мирная революция 1989-1990 годов в Германии действительно осталась мирной, объясняется тем, что 500 тысяч размещенных в ГДР солдат Красной Армии не покинули своих казарм, когда граждане Лейпцига, Ростока, Эрфурта или Дрездена потребовали демократических прав и свобод. Последние красноармейцы уехали из Восточной Германии в 1994 году. Никто о них плакать не стал.
Тем не менее их проводили с цветами, никто в них камнями не швырял. Русских в ГДР не любили. Но и не ненавидели. С русскими вели себя осторожно. Сейчас дело осложняется еще и тем, что три восточногерманских премьер-министра ведут без преувеличения наиболее напряженную предвыборную борьбу в истории воссоединенной Германии. Самыми бурными аплодисментами — независимо от партийной принадлежности — их одаривают, когда они выступают за диалог и мир с Москвой.
Их можно упрекнуть в наивности, в нереалистичности. Но это, конечно, ничего не изменит в регрессивно-боязливом стремлении востока не связываться с большим братом. Это различие между востоком и западом продолжает существовать.
© AP Photo, Gregor Fischer/dpa via APКогда с востока Германии уходили последние русские солдаты, никто в них камнями не швырял. Русских в ГДР не любили, но и не ненавидели. И вот теперь три восточногерманских лидера ведут предвыборную борьбу — и самыми бурными аплодисментами их одаривают, когда они выступают за диалог и мир с Москвой, отмечает «Вельт». Ухудшение отношений с Россией больно бьет по Восточной Германии.На востоке Германии санкционную политику в отношении России критикуют значительно интенсивнее, чем на западе, и это все еще вызывает на территории старой Федеративной республики удивление, а иногда и ужас. Но только соображениями морали этот конфликт объяснить нельзя, не говоря уже о том, чтобы его разрешить. Когда премьер-министры Саксонии, Саксонии-Анхальта, Тюрингии и Бранденбурга независимо от партийной принадлежности заявляют о желании «нормализовать» отношения с Москвой, то это не имеет ничего общего с их стремлением досадить канцлеру в Биаррице. Однако за прошедшие годы эти главы правительств Восточной Германии поняли, что об интересах в политике лучше всего заявлять хором. А именно о них и идет речь в первую очередь: дальнейшее ухудшение германо-российских отношений объективно вредит интересам Восточной Германии. Одним из немногих преимуществ, которые восточногерманские предприятия имели перед западногерманскими компаниями после воссоединения, были их контакты в советском экономическом пространстве. Но дело не только в экономике — речь идет и о культуре, воспоминаниях, идеализации прошлого, а также о страхе. Основное различие в публичной политике востока и запада Германии проявилось в эти дни в отношении к России. Советский Союз был для Западной Германии главным военным противником, а для ГДР Россия была большим братом, с которым там предпочитали не связываться. То, что мирная революция 1989-1990 годов в Германии действительно осталась мирной, объясняется тем, что 500 тысяч размещенных в ГДР солдат Красной Армии не покинули своих казарм, когда граждане Лейпцига, Ростока, Эрфурта или Дрездена потребовали демократических прав и свобод. Последние красноармейцы уехали из Восточной Германии в 1994 году. Никто о них плакать не стал. Тем не менее их проводили с цветами, никто в них камнями не швырял. Русских в ГДР не любили. Но и не ненавидели. С русскими вели себя осторожно. Сейчас дело осложняется еще и тем, что три восточногерманских премьер-министра ведут без преувеличения наиболее напряженную предвыборную борьбу в истории воссоединенной Германии. Самыми бурными аплодисментами — независимо от партийной принадлежности — их одаривают, когда они выступают за диалог и мир с Москвой. Их можно упрекнуть в наивности, в нереалистичности. Но это, конечно, ничего не изменит в регрессивно-боязливом стремлении востока не связываться с большим братом. Это различие между востоком и западом продолжает существовать.
Комментарии (0)