СМИ

© AP Photo, Vahid SalemiПосле смерти или арестов влиятельных лидеров военизированные группировки начинали действовать с большей жестокостью, особенно в отношении мирных граждан, пишет американский историк. Далее он приводит несколько примеров.Взяв на себя ответственность за убийство Касема Сулеймани (Qassem Soleimani) недалеко от международного аэропорта Багдада, Дональд Трамп заявил, что теперь мир стал «более безопасным местом». Такая точка зрения вполне понятна, учитывая тот факт, что Сулеймани командовал иранскими силами «Кудс» и способствовал возникновению Организации Бадр в Ираке, Хезболла в Ливане и Сирии, хуситского движения в Йемене и множества других военизированных группировок по всему миру. И в центре этой обширной сети насилия стоял Сулеймани. Неслучайно аятолла Али Хаменеи назвал его «живым мучеником революции». Между тем сегодня вечером Тегеран взял на себя ответственность за нанесение ракетных ударов по американским военным базам в Ираке. История показывает, что ликвидация лидеров зачастую приводит лишь к росту беспорядочного насилия, направленного в первую очередь против мирного населения. В январе 2016 года мексиканские морские пехотинцы захватили Хоакина «Эль Чапо» Гусмана (Joaqu?n Guzm?n), который долгое время был главой картеля Синалоа. После его ареста картель стал демонстрировать невиданную прежде жестокость. Число преступлений, совершенных членами его группировки, резко выросло, а их жертвами нередко становились невинные прохожие. Один член другой группировки, работавший на современника Эль Чапо сравнил то, как действовали группировки до и после его ареста: «Если мы хотели вас убить, а вы внезапно появлялись со своей женой и детьми, мы не могли ничего сделать. Мы не могли вас тронуть. Теперь это никого не останавливает. Если вас увидят у прилавка с тако, вас там же и застрелят». Экономисты Джейсон Линдо (Jason Lindo) и Мария Падилла-Ромо (Mar?a Padilla-Romo) проанализировали то, как арест или ликвидация влиятельных главарей преступных группировок влияли на число убийств в Мексике с 2001 по 2010 год. Они выяснили, что арест или ликвидация главарей приводит к росту числа убийств в среднем на 80% в тех городах и районах, где эти главари действовали как минимум год. После смерти или ареста влиятельных фигур многие военизированные группировки тоже становились менее сдержанными в отношении мирного населения. В 1954 году британцы провели операцию «Anvil», чтобы подавить восстание Мау-Мау в Кении. Захват лидеров этого движения под Найроби повлек за собой длительный период нескоординированного, неконтролируемого насилия. Африканский национальный конгресс в Южной Африке тоже стал менее дисциплинированным в тактическом смысле, когда его руководство утратило свое влияние. В 1961 году конгресс создал военизированное крыло под названием «Копье нации» (Umkhonto we Sizwe). Его руководство делало акцент на ценности «надлежащим образом контролируемого насилия», которое не должно касаться мирного населения. В течение трех лет члены «Копья нации» подчинялись этому требованию, старательно избегая терактов. Но после того, как в 1964 году Нельсона Манделу приговорили к пожизненному заключению, молодые люди из Африканского национального конгресса принялись швырять камни, устраивать поджоги, грабить и жестоко убивать мирных граждан. Политолог Грегори Хьюстон (Gregory Houston) отметил, что «ликвидация опытных и уважаемых лидеров создала вакуум в руководстве», который придал силы «горячим головам». Когда в 1998 году филиппинская полиция убила основателя «Абу Сайафа» Абдураджика Абубакара Джанджалани (Abdurajak Abubakar Janjalani), эта группировка превратилась в движение бандитов, которые преследовали мирное население. Когда в 2009 году нигерийская полиция без суда и следствия казнила основателя «Боко Харам» Мохаммеда Юсуфа (Mohammed Yusuf), эта террористическая организация тоже направила свою жестокость против мирных граждан. И связанная с «Аль-Каидой»* (террористическая организация, запрещена в РФ — прим.ред.) группировка «Ахрар аль-Шам» стала еще более радикальной после того, как в 2014 году в результате атаки на ее штаб-квартиру в провинции Идлиб на северо-западе Сирии погибли ее лидеры. Гипотеза о том, что ликвидация лидеров оборачивается ростом насилия, подтверждается не только единичными эпизодами. В паре своих исследований я попытался найти ответ на вопрос о том, действительно ли убийство лидера военизированной группировки делает эту группировку более радикальной в тактическом смысле. Проанализировав данные по нескольким конфликтным зонам, от афганско-пакистанского до палестино-израильского театров военных действий, мы с моими соавторами пришли к выводу, что после успешных ударов по лидерам военизированных группировок эти группировки существенно увеличивают число атак, направленных против мирного населения. Стремление отомстить не является основным мотивом этих атак, потому что меняется не столько количество насилия, сколько его качество. Ликвидация лидеров не устраняет приступы насилия, а скорее делает его более беспорядочным в отношении мирного населения. Ликвидация лидеров группировок способствует росту терроризма, расширяя возможности подчиненных, которых не заботит судьба мирного населения. В своих исследованиях я доказал, что военизированные группировки добиваются более значительных политических успехов, когда они направляют свою силу против военных и других правительственных целей, а не против мирного населения. В отличие от партизанских атак против правительственных объектов, террористические атаки против гражданских целей чаще всего уменьшают степень общественной поддержки, укрепляют позиции сторонников жесткой линии и, что важнее всего, уменьшают вероятность уступок со стороны правительства. Однако рядовые члены группировок — в отличие от их лидеров — гораздо реже понимают, что атаки против мирного населения не помогут им достичь их целей. Влиятельные лидеры гораздо чаще способны осознать политические опасности терроризма, потому что зачастую они являются старейшими членами группировок, имеют самый богатый боевой опыт и относительно хорошо начитаны, в результате чего у них есть возможность судить о рисках насилия в отношении мирного населения на основании собственного опыта и опыта других военизированных группировок. По этой причине лидеры военизированных группировок по всему миру со временем отказываются от бесконтрольного насилия в отношении мирного населения или как минимум начинают признавать стратегические риски, связанные с таким поведением. Поскольку их преемники гораздо реже обладают таким опытом и пониманием, убийства лидеров группировок чаще всего приводят к росту терроризма сразу после успешных операций по ликвидации главарей. Разумеется, не все лидеры осознают риски терроризма и обладают достаточным организационным влиянием, чтобы не позволять своим подчиненным проводить теракты против мирного населения. В широком смысле эффект точечной ликвидации во многом зависит от того, какого именно лидера ликвидировали. Как я писал в октябре, смерть лидера «Исламского государства»* (террористическая организация, запрещенная на территории РФ — прим. ред.) Абу Бакра аль-Багдади (Abu Bakr al-Baghdadi) не привела к росту числа терактов этой группировки, потому что при жизни он настаивал на максимальной жестокости по отношению к мирному населения и почти не контролировал своих подчиненных, особенно «волков-одиночек», которые заявляли о своей верности ему лишь на словах. Ликвидация лидера приводит к росту терроризма в тех случаях, когда при жизни лидер осознавал стратегическую ценность тактической сдержанности в отношении мирного населения и заставлял своих подчиненных проявлять такую сдержанность. Наглядным примером могут служить Бригады мучеников аль-Аксы, которые резко увеличили число своих терактов против израильских граждан после того, как их руководство было ликвидировано во время «Второй палестинской интифады». В отличие от аль-Багдади Сулеймани понимал, что насилие с массой жертв может обернуться негативными последствиями. Он осознавал стратегическую ценность того, чтобы держать насильственные средства в запасе и не применять их против мирного населения, если только он не получит четкий приказ об обратном. Эти правила поведения нашли наилучшее отражение в действиях Хезболла, поддерживаемой Ираном группировки, чей кодекс поведения запрещает бессистемные мощные атаки против мирного населения Израиля в отсутствие приказа сверху. Такая тактическая сдержанность стала причиной того, что агенты «Кудс» уже много лет находятся в Западном полушарии и до сих пор не устроили там хаос. Есть целый ряд признаков того, что после смерти Сулеймани ставленники Ирана не будут трогать мирное население — по крайней мере американцев. В своем интервью CNN высокопоставленный иранский военный советник генерал Хоссейн Дегхан (Hossein Dehghan) подчеркнул, что месть Ирана будет направлена исключительно против военных объектов США. Глава Хезболла Хасан Насралла (Hassan Nasrallah) тоже пообещал продемонстрировать сдержанность после убийства Сулеймани: «Заплатить должна армия США… Мы не нацеливаемся против американского народа. В нашем регионе работает множество американских граждан — инженеры, бизнесмены, журналисты. Мы их не тронем. Удар по любому мирному гражданину в любой точке мира будет способствовать реализации политики Трампа». Очевидно, Иран уже заставляет Соединенные Штаты расплачиваться за их действия, нанося удары преимущественно по военным целям. Что касается сдержанности в отношении мирного населения, призвать к ней — это одно, а проявлять ее на практике — это совсем другое. Макс Абрамс — научный сотрудник Института имени Кинси, профессор политологии в Северо-Восточном университете в Бостоне и автор книги «Rules for Rebels: The Science of Victory in Militant History» («Правила повстанцев: наука победы в истории военизированных группировок»).