© AP Photo, Dmitri LovetskyСегодня мы смотрим на Ленина как на одного из «отцов» кровавого ХХ века, который кардинально повлиял на историю, институты и менталитет не только России и Советского Союза, но и Европы и мира. Но насколько Ленин «творил» историю, а насколько только пользовался событиями в своих целях? И как он воспринимал бы современность?
15-летнего Владимира Ленина (фамилия при рождении Ульянов), со дня рождения которого в апреле исполняется 150 лет, из беззаботной юности во взрослый мир перенесла смерть двух близких ему людей. Как отмечает венгерский историк Тамас Крауш, сначала, в январе 1886 года, внезапно ушел из жизни его отец Илья Ульянов, и семья оказалась в тяжелом положении. Старший брат Владимира Александр, которым он так восхищался, изучал биологию в университете Санкт-Петербурга, но проживал еще и параллельную жизнь пламенного революционера, который участвовал в дилетантски спланированном покушении на царя Александра III. Когда еще до покушения Александра арестовали вместе с остальными членами группы, он хотел героически взять всю вину на себя и, отказавшись просить помилования, был казнен в мае 1887 года. В семье Ульяновых на протяжении многих лет эту трагедию почти не обсуждали. По словам британского историка Роберта Сервиса, мать Владимира Мария хотела покончить с собой, а сестра Ольга в моменты гнева обещала собственными руками убить царя.
В день казни Александра Владимир сдавал экзамен по геометрии и арифметике. Как всегда, он справился на отлично. Но смерть брата его глубоко ранила, и, по словам частного семейного преподавателя Веры Кашкадамовой, Владимир не дистанцировался от поступка своего брата, а заявил, что «иначе брат поступить не мог».
Перед Лениным впервые открылся новый мир революционных идей, и он направил на них свои незаурядные интеллектуальные способности. Царский режим только подтолкнул его к этому. В небольшом Симбирске от родственников цареубийцы все отвернулись. Их прежние друзья, как позднее вспоминал Ленин, «переходили на другую сторону улицы». По словам британского историка и публициста Виктора Себестьена, с тех пор Ленин на дух не переносил «либеральное, буржуазное и лицемерное общество», которое его изгнало. Его членов он до самой своей смерти называл предателями и трусами.
© РИА Новости, РИА Новости | Перейти в фотобанкВыступление Владимира Ленина с трибуны на площади перед народом и соратникамиПосле того как в сентябре 1918 года он развязал массовый террор, в отличие от других диктаторов Ленин остался глух к индивидуальным просьбам о помиловании и помощи. На жалобе еврейских коммунистов, которые жаловались на погромы от рук красноармейцев, он написал «В архив», что означало: заниматься этим никто не будет. В другой раз в запале чувств он пригрозил «выжечь Баку дотла», а также распорядился публично казнить кулаков, чтобы запугать деревенских противников советской власти. Как подчеркивает американский историк Ричард Пайпс, неудивительно, что один из немногих высокопоставленных советских функционеров, служивших под Лениным и Сталиным, советский премьер и долгое время министр иностранных дел Вячеслав Молотов, назвал Ленина «более жестоким и жестким».
Ленин не упивался чистым насилием, а был скорее прообразом кабинетных убийц. Ему были безразличны форма или другие внешние диктаторские атрибуты. Но, по словам Себестьена, столь же чуждо ему было и великодушие к побежденному врагу. Например, новость о расстреле бывшего царя Николая II, чей предок казнил брата Ленина, тот встретил с безразличным молчанием. Более эмоционально он относился только к своим близким. Но после смерти отца и старшего брата это были исключительно женщины: мать, сестры, супруга и любовница. По мнению критиков Ленина, это потому, что они оказывали ему необходимую помощь в карьере, а он, как избалованный ребенок, воспринимал их самоотверженную заботу как нечто само собой разумеющееся.
Как добавляет Сервис, Ленин тщательно оберегал свою банальную скучную «буржуазную» частную жизнь, но без колебаний вмешивался в личную жизнь своих самых ближайших соратников. Так, чтобы они не заработались, Ленин с типичной для него педантичной гиперактивностью заставлял их отдыхать, а потом контролировал, соблюдают ли они рекомендации врачей.
О своих офицерах он умел хорошо позаботиться, но делал это только до тех пор, пока они были безусловно с ним согласны и слушались его. В противном случае, по словам Пайпса, в нем побеждал «полицейский менталитет». С аккуратностью, которой могла бы позавидовать царская охранка, Ленин выслеживал тех представителей интеллигенции, кто выступал против большевиков, и нередко привлекал новую политическую полицию (ЧК), чтобы в лучшем случае депортировать таких людей из страны.
За пределами своего комфортного круга Ленин был по сути мизантропом, который пренебрегал людьми и, по словам Максима Горького, который долго восхищался Лениным, чтобы наконец в нем разочароваться, обращался с рабочим классом, как металлург с расплавленным железом. Когда не работала ни идеология, ни насилие, Ленин делал упор, прежде всего при влиянии на западные общества, на человеческую жадность. Эта стратегия практиковалось в первую очередь в 1918 — 1922 годах, когда русские большевики «экспортировали» в Европу мировую революцию. Ленин до самой смерти был глубоко уверен в том, что в хаотичном послевоенном мире ее не миновать и что ей нужно помочь всеми средствами. Секретарь Коммунистического интернационала Анжелика Балабанофф вспоминала, как Ленин призывал ей ни в коем случае не экономить деньги на поддержку революционные акции и пропаганду: «Тратьте миллионы, много миллионов».
Смешная фигура?
До 1914 года Ленин, возможно, казался большинству социалистов безответственным радикалом, который своими идеями угрожает уже завоеванным позициям в политической (такие достижения, как сильные и легальные социалистические политические партии, избирательное право рабочих) и социальной области (такие успехи в законодательстве, как право на стачку и зачатки социального и медицинского обеспечения). Политики ленинского типа, окруженные своими преданными соратниками, с их резкой риторикой и хилиастическими мечтами действительно порой выглядят смешно, оставаясь на периферии политических событий. Но только во времена мира и процветания. Во время катастроф и социальных потрясений такие ленины приобретают угрожающее влияние, растут и крепнут по мере углубления кризиса.
Кровавая баня Первой мировой войны полностью изменила правила политической игры и перевернула с ног на голову прежнюю властную иерархию. За каждым Лениным стоит какой-нибудь Николай II, который дискредитирует старую систему, делает ее нефункциональной и подготавливает к уничтожению. В этом смысле Ленин явно не последний. Нынешний кризис глобализма, неолиберального порядка и либеральной демократии, по мнению Себестьена, Ленин охарактеризовал бы как «пик революционного момента».
Поэтому сегодня на первый план выходят не столько его диктаторские методы, сколько вопросы, которые он решал как профессиональный идеолог и революционер, дискредитируя прежнее устройство и обнажая его неспособность создать справедливое общество. Сегодня он хорошо понимал бы такие понятия, как «глобальная суперэлита» и «один процент самых богатых» и сумел бы обратить их в революционную зажигательную смесь. Вот почему у Ленина по-прежнему есть свои почитатели и сторонники.
Радикализм Ленина «вписался» в настроения населения даже не в том, что требовал (составляя программу, большевики прагматично предпочитали обкрадывать своих конкурентов — меньшевиков и эсеров), а в том, как хотел свои требования реализовывать — здесь и сейчас, быстро, невзирая на последствия, а если не бояться расправы, то и насильственными методами. На пути к власти он мог наобещать все всем, понятно упростить сложные проблемы, умело плодил врагов, которых потом уничтожал, и козлов отпущения, на которых сваливал просчеты своего режима. Также Ленин умел полностью задействовать все доступные средства для достижения своей цели. В общем, он был бы идеальным крестным отцом современной «постсправедливой» политики.
Автор — историк
© AP Photo, Dmitri LovetskyСегодня мы смотрим на Ленина как на одного из «отцов» кровавого ХХ века, который кардинально повлиял на историю, институты и менталитет не только России и Советского Союза, но и Европы и мира. Но насколько Ленин «творил» историю, а насколько только пользовался событиями в своих целях? И как он воспринимал бы современность?15-летнего Владимира Ленина (фамилия при рождении Ульянов), со дня рождения которого в апреле исполняется 150 лет, из беззаботной юности во взрослый мир перенесла смерть двух близких ему людей. Как отмечает венгерский историк Тамас Крауш, сначала, в январе 1886 года, внезапно ушел из жизни его отец Илья Ульянов, и семья оказалась в тяжелом положении. Старший брат Владимира Александр, которым он так восхищался, изучал биологию в университете Санкт-Петербурга, но проживал еще и параллельную жизнь пламенного революционера, который участвовал в дилетантски спланированном покушении на царя Александра III. Когда еще до покушения Александра арестовали вместе с остальными членами группы, он хотел героически взять всю вину на себя и, отказавшись просить помилования, был казнен в мае 1887 года. В семье Ульяновых на протяжении многих лет эту трагедию почти не обсуждали. По словам британского историка Роберта Сервиса, мать Владимира Мария хотела покончить с собой, а сестра Ольга в моменты гнева обещала собственными руками убить царя. В день казни Александра Владимир сдавал экзамен по геометрии и арифметике. Как всегда, он справился на отлично. Но смерть брата его глубоко ранила, и, по словам частного семейного преподавателя Веры Кашкадамовой, Владимир не дистанцировался от поступка своего брата, а заявил, что «иначе брат поступить не мог». Перед Лениным впервые открылся новый мир революционных идей, и он направил на них свои незаурядные интеллектуальные способности. Царский режим только подтолкнул его к этому. В небольшом Симбирске от родственников цареубийцы все отвернулись. Их прежние друзья, как позднее вспоминал Ленин, «переходили на другую сторону улицы». По словам британского историка и публициста Виктора Себестьена, с тех пор Ленин на дух не переносил «либеральное, буржуазное и лицемерное общество», которое его изгнало. Его членов он до самой своей смерти называл предателями и трусами.© РИА Новости, РИА Новости | Перейти в фотобанкВыступление Владимира Ленина с трибуны на площади перед народом и соратникамиПосле того как в сентябре 1918 года он развязал массовый террор, в отличие от других диктаторов Ленин остался глух к индивидуальным просьбам о помиловании и помощи. На жалобе еврейских коммунистов, которые жаловались на погромы от рук красноармейцев, он написал «В архив», что означало: заниматься этим никто не будет. В другой раз в запале чувств он пригрозил «выжечь Баку дотла», а также распорядился публично казнить кулаков, чтобы запугать деревенских противников советской власти. Как подчеркивает американский историк Ричард Пайпс, неудивительно, что один из немногих высокопоставленных советских функционеров, служивших под Лениным и Сталиным, советский премьер и долгое время министр иностранных дел Вячеслав Молотов, назвал Ленина «более жестоким и жестким». Ленин не упивался чистым насилием, а был скорее прообразом кабинетных убийц. Ему были безразличны форма или другие внешние диктаторские атрибуты. Но, по словам Себестьена, столь же чуждо ему было и великодушие к побежденному врагу. Например, новость о расстреле бывшего царя Николая II, чей предок казнил брата Ленина, тот встретил с безразличным молчанием. Более эмоционально он относился только к своим близким. Но после смерти отца и старшего брата это были исключительно женщины: мать, сестры, супруга и любовница. По мнению критиков Ленина, это потому, что они оказывали ему необходимую помощь в карьере, а он, как избалованный ребенок, воспринимал их самоотверженную заботу как нечто само собой разумеющееся. Как добавляет Сервис, Ленин тщательно оберегал свою банальную скучную «буржуазную» частную жизнь, но без колебаний вмешивался в личную жизнь своих самых ближайших соратников. Так, чтобы они не заработались, Ленин с типичной для него педантичной гиперактивностью заставлял их отдыхать, а потом контролировал, соблюдают ли они рекомендации врачей. О своих офицерах он умел хорошо позаботиться, но делал это только до тех пор, пока они были безусловно с ним согласны и слушались его. В противном случае, по словам Пайпса, в нем побеждал «полицейский менталитет». С аккуратностью, которой могла бы позавидовать царская охранка, Ленин выслеживал тех представителей интеллигенции, кто выступал против большевиков, и нередко привлекал новую политическую полицию (ЧК), чтобы в лучшем случае депортировать таких людей из страны. За пределами своего комфортного круга Ленин был по сути мизантропом, который пренебрегал людьми и, по словам Максима Горького, который долго восхищался Лениным, чтобы наконец в нем разочароваться, обращался с рабочим классом, как металлург с расплавленным железом. Когда не работала ни идеология, ни насилие, Ленин делал упор, прежде всего при влиянии на западные общества, на человеческую жадность. Эта стратегия практиковалось в первую очередь в 1918 — 1922 годах, когда русские большевики «экспортировали» в Европу мировую революцию. Ленин до самой смерти был глубоко уверен в том, что в хаотичном послевоенном мире ее не миновать и что ей нужно помочь всеми средствами. Секретарь Коммунистического интернационала Анжелика Балабанофф вспоминала, как Ленин призывал ей ни в коем случае не экономить деньги на поддержку революционные акции и пропаганду: «Тратьте миллионы, много миллионов». Смешная фигура? До 1914 года Ленин, возможно, казался большинству социалистов безответственным радикалом, который своими идеями угрожает уже завоеванным позициям в политической (такие достижения, как сильные и легальные социалистические политические партии, избирательное право рабочих) и социальной области (такие успехи в законодательстве, как право на стачку и зачатки социального и медицинского обеспечения). Политики ленинского типа, окруженные своими преданными соратниками, с их резкой риторикой и хилиастическими мечтами действительно порой выглядят смешно, оставаясь на периферии политических событий. Но только во времена мира и процветания. Во время катастроф и социальных потрясений такие ленины приобретают угрожающее влияние, растут и крепнут по мере углубления кризиса. Кровавая баня Первой мировой войны полностью изменила правила политической игры и перевернула с ног на голову прежнюю властную иерархию. За каждым Лениным стоит какой-нибудь Николай II, который дискредитирует старую систему, делает ее нефункциональной и подготавливает к уничтожению. В этом смысле Ленин явно не последний. Нынешний кризис глобализма, неолиберального порядка и либеральной демократии, по мнению Себестьена, Ленин охарактеризовал бы как «пик революционного момента». Поэтому сегодня на первый план выходят не столько его диктаторские методы, сколько вопросы, которые он решал как профессиональный идеолог и революционер, дискредитируя прежнее устройство и обнажая его неспособность создать справедливое общество. Сегодня он хорошо понимал бы такие понятия, как «глобальная суперэлита» и «один процент самых богатых» и сумел бы обратить их в революционную зажигательную смесь. Вот почему у Ленина по-прежнему есть свои почитатели и сторонники. Радикализм Ленина «вписался» в настроения населения даже не в том, что требовал (составляя программу, большевики прагматично предпочитали обкрадывать своих конкурентов — меньшевиков и эсеров), а в том, как хотел свои требования реализовывать — здесь и сейчас, быстро, невзирая на последствия, а если не бояться расправы, то и насильственными методами. На пути к власти он мог наобещать все всем, понятно упростить сложные проблемы, умело плодил врагов, которых потом уничтожал, и козлов отпущения, на которых сваливал просчеты своего режима. Также Ленин умел полностью задействовать все доступные средства для достижения своей цели. В общем, он был бы идеальным крестным отцом современной «постсправедливой» политики. Автор — историк
Комментарии (0)