СМИ

Дан Керш (57лет) успел поработать на своем веку во многих местах. Он уже побывал президентом Городского и коммунального синдиката «Сивикол» (Syvicol), заседал в городском совете, был бургомистром в коммуне Моннерих, а в 2003 году его впервые избрали в парламент. Он сделал себе имя как пробивной министр внутренних дел. Сейчас уроженец города Эш, страстным приверженцем гандбольного клуба которого он является, руководит в правительстве отделом труда, занятости, социальной и солидарной экономики, а также спорта. С 1 января он — член исполнительного комитета Всемирного антидопингового агентства (WADA). Он сказал в интервью, что с удовольствием берется за эту задачу.

«Люксембургер Ворт» (Luxemburger Wort): Дан Керш, из-за скандала с манипуляцией данными московской контрольной лаборатории WADA отстранило Россию от участия в международных соревнованиях на четыре года. Исполнительный комитет единогласно решил последовать рекомендации независимой контрольной комиссии. Это верно?

Дан Керш: Это взвешенное решение. Перед лицом таких фактов никакого другого решения быть не могло. Что меня беспокоит, так это то, что наказывают также людей, которые собственно ни в чем не виноваты и не несут ответственности за все это безобразие. То, что были манипуляции, бесспорно. Сейчас с этим согласится любой здравомыслящий человек. Если бы была введена полная дисквалификация (русские спортсмены, способные доказать, что они не замешаны в допинговый скандал, могут после проверки участвовать в крупных соревнованиях в качестве «нейтральных атлетов» — прим. ред.), то оказались бы наказанными и те русские спортсмены, которые годами придерживаются правил, регулярно подвергая себя проверке за границей. Это было бы неправильно. Жесткие санкции были нужны. Необходимо было показать, что были перейдены определенные границы. В итоге WADA больше ничего не оставалось делать, как дисквалифицировать Россию. Иначе эта организация потеряла бы всякое доверие.

- Российская государственная система допинга не сходит с первых полос газет вот уже несколько лет. Верите ли вы, что с Олимпийских игр в Рио-де-Жанейро что-то изменилось в этих манипуляциях?

— Глядя со стороны, трудно представить себе, как там все устроено внутри. Но вскрывшиеся факты показывают как минимум, к чему может привести ситуация, когда политика слишком сильно вмешивается в спорт. В Люксембурге существует четкое разделение между спортом и политикой. Это неприкосновенный принцип. Должно существовать разделение полномочий, иначе таким практикам, как организованная государством система допинга, дверь будет открыта. Есть нации, пытающиеся через спорт заработать себе престиж и представить себя на международной арене гламурными, потому что замечают, что в мировой политике арене они теряют вес и их имидж поблек из-за того, что не придерживаются правил, принятых в мире. Правда, тот факт, что Россия сегодня оказалась в центре внимания прессы, отвлекает от подобной практики в других странах.

-Вы имеете в виду США?

— Когда слышу, как Трэвис Тайгерт (Travis Tygart), президент Антидопингового агентства США (USADA), заявляет, что все российские спортсмены должны быть дисквалифицированы, я тут же вспоминаю о прошедшем чемпионате мира по легкой атлетике и о спринтере Кристиане Коулмане (Christian Coleman), который несмотря на три пропущенных проверки на допинг, был допущен к соревнованиям. Пусть USADA лучше наведет порядок у себя дома, прежде чем называть санкции против других спортсменов недостаточно жесткими.

- Что вы можете сказать о том, что Владимир Путин назвал санкции «политически мотивированными»?

— Такие высказывания нельзя воспринимать всерьез. Если русские хотят представить себя не нарушителями, а жертвами, то в это мало кто поверит. Хочу подчеркнуть, что и в российском спорте есть люди, которые хотят бороться с проблемой в корне. Для этого им требуется немалое мужество. Юрий Ганус, директор Российского антидопингового агентства (РУСАДА), — один из таких людей.

- Насколько опасно влияние политики на спорт?

— С моей точки зрения существуют две опасности, которые могут серьезно навредить спорту в будущем: деньги, то есть беспредельная коммерциализация, с одной стороны и интервенция политики с другой. Суммы, которые сейчас циркулируют в спорте, не поддаются учету, и совершенно неслучайно, что допинговая проблематика в странах, где у руля стоят псевдодемократические силы, выражена особенно отчетливо.

- Эти процессы можно остановить или повернуть вспять?

— Не думаю. Спорт стал жертвой международной ситуации. Поэтому было бы заблуждением верить в то, что спорт сможет очистить себя сам. Пока коммерческие интересы в том же объеме как сейчас, а также национальные или даже националистическое мотивы присутствуют в спорте, будет почти невозможно проводить абсолютно чистые соревнования. Но это не означает, что мы не должны предпринимать всех усилий для того, чтобы нарушать существующие правила становилось все труднее.

- Как министр спорта Люксембурга попал в WАDA?

— Скажу честно: я никогда не собирался стать членом исполнительного комитета WADA. Об этом со мной заговорил один из сотрудников постоянного представительства Люксембурга при Европейском Союзе. Он сказал, что предстоят выборы, в которых уже практически все решено. Это мне не понравилось: выборы, которые по сути таковыми не являются, мне не по душе. Но это дало мне импульс. К этому добавился тот факт, что спорт — моя страсть. Спортом нужно заниматься, только когда условия соревнований едины для всех. Если предпосылки не одинаковы для каждого спортсмена, то спорт теряет свою привлекательность. В нем тогда мало смысла. Этого не должно быть. Как бывший спортсмен (Креш в течение 30 лет играл в гандбол —¬ прим. ред.) я чувствую себя обязанным бороться c любой формы мошенничества. Меня возмущают спортивно-политические махинации. Я хотел бы попытаться стать «злой собакой», которая положит им конец!

- Несколько недель назад вы были наблюдателем на всемирной антидопинговой конференции. Вы познакомились с новым президентом WADA Витольдом Банькой (Witold Banka), который вступит в должность 1 января?

— Да, и у нас был короткий разговор с глазу на глаз. Я не полностью согласен со всеми его концепциями, но, как бывший спортсмен, он искренне заинтересован в том, чтобы все антидопинговое движение сделало шаг вперед. Он родом из Польши, страны, у которой не лучшие отношения с Россией. В этой ситуации трудно соблюдать пресловутый нейтралитет. Но я ему полностью верю. Я только хочу сказать, что он, как и все другие члены WADA, находится под определенным давлением извне.

- Пытались ли вступить с вами в контакт по поводу российской аферы, до того как вы получили свой мандат?

— Была проявлена конкретная инициатива. Попытались свести меня с президентом российского Олимпийского комитета (Станислав Поздняков, бывший фехтовальщик мирового уровня — прим. ред.), когда он находился с визитом в Люксембурге. Он также президент российской федерации фехтования. Я отклонил предложение. Перед принятием такого важного решения, как дисквалификация, на четыре года это было просто невозможно. Я бы с удовольствием поговорил с этим человеком о фехтовании, но побоялся, что разговор быстро пойдет в другом направлении.

- Банька выступил с целым рядом идей. Что должно конкретно произойти в борьбе с допингом?

— Странам, не располагающим необходимыми финансовыми средствами, должна быть оказана помощь. Это вопрос как спортивной, так и социальной справедливости. Каждая страна должна располагать нужными структурами, чтобы контролировать ситуацию и в случае необходимости налагать санкции. Поэтому я считают создание некого фонда солидарности правильным шагом.

- Будут и частные спонсоры ли вносить деньги в общий котел?

— Я критически отношусь к той аспекту. Но понимаю побудительные мотивы. Банька знает, что без таких спонсоров будет трудно получить необходимые финансовые средства для решительной борьбы с допингом. Существует опасность возникновения конфликта интересов. Если же делать это, то нужно выработать четкие правила. Иначе все пойдет по принципу «Кто платит, то и заказывает музыку». Этого допустить нельзя.

- Годовой бюджет WADA около 35 миллионов евро. Это немного…

— Рассчитывать только на эти деньги нельзя. Существуют команды в велоспорте, которые располагают большими деньгами. Считаю, что президент МОК (Томас Бах) как следует не подумал, когда заявил, что Олимпийский комитет предоставит дополнительно 20 миллионов евро, причем десять из них должны внести национальные комитеты. Но для многих это просто невозможно.

Хочется по секрету спросить: не должна ли организация, больше других зарабатывающая на спорте, и так взять на себя больше ответственности? Не вижу проблемы в том, чтобы потребовать от России, США, Китая и даже от Люксембурга вносить больше денег. Я сказал Баньке, что за Люксембургом дело не станет. Но ждать того же от Сенегала или Кения нельзя. Они просто не в состоянии этого сделать. Нельзя так упрощать себе задачу. МОК должен взять на себя больше ответственности.

- Не слишком ли WADA зависит от МОКа?

— Не думаю, что WADA — это комнатная собачка МОКа. Но опасность, что МОК может оказывать на нее влияние, существует. WADA было основано в1999 году по решению антидопинговой конференции, созванной по инициативе МОК, когда стало ясно, что проблема допинга превратилась в серьезную проблему всего спортивного движения. Влияние МОК на WADA сегодня никак не нулевое. Я знаю, что в WADA есть люди, стремящиеся ограничить влияние МОК. Но оговорюсь: Международный олимпийский комитет не плох сам по себе. Но, например, в области коммерциализации он часто идет не тем путем.

Luxemburger Wort: Банька хочет активнее вовлекать и спортсменов в ВАДА. Как вы относитесь к этой инициативе?

Дэн Керш: Сегодня во Всемирном антидопинговом агентстве сидят исключительно представители правительств и спортивных федераций. Спортсмены тоже должны там присутствовать. Они должны найти свое место в сфере, где принимаются решения. Я понимаю, что это нереалистичный сценарий. Я не наивен. Но иногда нужно просто высказывать идеи, который на первый взгляд, возможно, романтичны. В таком контексте спрошу: что, собственно, плохого в нейтральном флаге? Меня не интересуют ни флаг, ни форма, которую носит спортсмен. Меня интересуют результаты. Можно открыто порассуждать о таких вещах. Обязательно необходим медальный зачет? Это разве не инструмент, который разжигает националистические тенденции? Нужно задаться вопросом: что он дает спортсменам? Что он дает виду спорта? Эти постоянные сравнения могут привести к подтасовкам. Страны, которым особо важна международная спортивная конкуренция и которые хотят улучшить свой имидж, могут быть склонны к тому, чтобы пойти запрещенными путями оказаться впереди всех. Я знаю, что эти мысли могут показаться наивными. Я спокойно отношусь к тому, что некоторые смеются над такими идеями.

Luxemburger Wort: То есть вам не мешало то, что на чемпионате мира по легкой атлетике некоторые российские спортсмены выступали под нейтральным флагом?

Дэн Керш: Совсем нет. Меня интересуют только результаты. Я могу оценить спортсмена, и вовсе не зная о том, из какой страны родом атлет. Можно исходить из того, что упомянутые российские спортсмены были чистыми, потому что за границей они были под наблюдением врачей. То есть, с моей точки зрения, они также могут выступать в соревнованиях. Наверное, можно было бы проверять пробы немецких спортсменов, например, во Франции и наоборот. Необходимо обсуждать все предложения.

Luxemburger Wort: К вопросу о новых идеях. Необходимо ли в борьбе против допинга более активное сотрудничество с Интерполом, ФБР и др.?

Дэн Керш: Ясно, что при помощи политических заявлений далеко не продвинешься. Если есть желание искоренить допинг со всеми его преступными элементами, нужно объединять все силы. Полиция, пограничный контроль и пр. должны работать рука об руку.

Luxemburger Wort: Американцы сейчас работают над новым законопроектом — «Актом Родченкова». Закон направлен на структуры и тех, кто за ними стоит, они могут подвергнуться по всему миру уголовному преследованию. Это хорошая инициатива?

Дэн Керш: Здесь мнения могут расходиться. Американцы наделили себя правом проверять допинг-пробы на крупных международных соревнованиях, преследовать обманщиков при помощи полицейских мер и наказывать также юридически. Я понимаю эту идею. Намерение хорошее, но все же возникнет пара практических проблем, самое позднее, когда другие страны издадут похожие законы. Например, француза задержит в Китае американское ведомство. Куда он должен будет отправиться в тюрьму? Все это не так просто. Мне не нравится, что подобными самостоятельными действиями лишаются власти международные структуры. Я никогда не поддерживал того, что страна внезапно берет на себя роль мирового полицейского. Борьба с допингом — задача Всемирного антидопингового агентства. Чтобы оно могло ее выполнить, ему нужны необходимые средства.

Luxemburger Wort: В общей сложности, проводится достаточно проверок?

Дэн Керш: Нет, точно нет. Я уверен, что во всем мире, как и прежде, принимают допинг, и никогда не найдут всех обманщиков. И все же я придерживаюсь мнения, что во имя чистого спорта нельзя внезапно все разрешить. Спортсмены уже должны принимать в расчет множественные ограничения.

Luxemburger Wort: Как вы относитесь к спортсменам, которые однажды употребили допинг? Могут ли и должны ли они получить второй шанс?

Дэн Керш: Принципиально я являюсь сторонником теории, что тому, кто обманул однажды, нечего больше искать в спорте. Но я знаю, что есть пограничные случаи, в которых вина спортсмена не может быть однозначно доказана. Каждый заслужил второй шанс. Но после второго промаха наказания должны быть более суровыми — в том числе на финансовом уровне.

Luxemburger Wort: С вашей точки зрения, не является ли проблемой, что в качестве разоблачителей или основных свидетелей больше не выступают спортсмены?

Дэн Керш: Я не знаю, действительно ли их количество такое низкое. Могу вам сказать, что я в свое время, будучи гандболистом, донес на обманщика. Людей, которые обогащаются за счет других или злоупотребляют системой, я никогда не мог переносить.

Luxemburger Wort: Вы все еще можете спокойно смотреть спортивные соревнования, зная, что не все спортсмены чистые? Это не лишает их волшебства и восторга от них?

Дэн Керш: Нет, я продолжаю с восторгом смотреть гонку Тур де Франс, хотя ее допинговое прошлое очень спорное. Мне продолжает доставлять удовольствие, потому что гонка вне зависимости от допинга остается увлекательной. Меня невероятно впечатляет спорт высших достижений — несмотря на коммерческую составляющую, допинг и политическое вмешательство. Я всегда думал, что фанаты отвернутся от футбола, когда игрок станет зарабатывать 100 млн. евро. Но жизнь преподносит мне урок. Общество обеспокоено зарплатой профессора, но не видит проблемы в том, что футболист зарабатывает в сто раз больше. Это я считаю удивительным. Но люди ведь бегают за звездами и платят за билеты — это факт.