© РИА Новости, Михаил Климентьев | Перейти в фотобанк«Атлантико» публикует комментарий Бенджамина Дизраэли по поводу недавнего интервью Путина британским журналистам. Все западные обозреватели сосредоточили все внимание на отрывках, в которых президент России критикует западный прогрессивизм. Он не скрывает беспокойства по поводу нынешней нестабильности мира и не видит ни одного аргумента в пользу прочного европейского альянса.
Письмо из Лондона под редакцией Эдуара Юссона. Мы регулярно получаем послания от Бенджамина Дизраэли, однофамильца великого британского политика XIX века.
Дорогой друг,
Очень рад возможности увидеть вас в понедельник. В Лондоне сейчас нет такой жары как во Франции. Я предлагаю вам оставаться здесь столько, сколько вы пожелаете, тем более что, если верить проведенному у вас опросу, французы больше боятся Эммануэля Макрона, а не палящего зноя.
У нас будет возможность обсудить кампанию за кресло лидера партии, Бориса и окружающую Брексит каждодневную трагикомедию, предателей, которые не торопятся уйти со сцены, изображая сопротивление, и сулят несчастным сторонникам Брексита страшную кару и мщение. В частности я имею в виду Филиппа Хэммонда (Philippe Hammond), Доминика Грива (Dominic Grieve) и Джона Беркоу (John Bercow).
Критика западного прогрессивизма со стороны Владимира Путина
Но пока мне хотелось бы поговорить с вами об интервью, которое дал Владимир Путин главному редактору «Файнэншл Таймс» 26 июня перед отлетом в Японию. Разумеется, все западные обозреватели сосредоточили все внимание на конце беседы, отрывках, в которых президент России критикует западный прогрессивизм. Он очень строго и жестко выразил свое неприятие политики безусловного приема иностранцев и задался вопросом о том, как можно извинять преступления мигрантов под тем предлогом, что они — мигранты. Кроме того, он критически отозвался о стремлении многих западных правительств поставить требования гомосексуалистов в центр политической программы и превратить их во внешнеполитический аргумент. Российский лидер никогда не был известен уступчивостью. И он использовал этот двойной аргумент для критики прогрессивизма в целом.
Эти слова немедленно спровоцировали условный рефлекс Эммануэля Макрона и Дональда Туска, которые вновь сели на своего конька защиты «либеральной демократии». Как будто Владимир Путин не понимает нюансы и не использовал слово «либерализм» в его американском понимании, то есть как прогрессивизм. По правде говоря, с лица российского лидера не сходила улыбка на протяжении всего интервью. Он ехидно напоминал британским собеседникам, что президента России избирают всеобщим голосованием, тогда как британского премьера назначает партия. Весьма колкое замечание в нынешний момент, когда Борису Джонсону (Boris Johnson) не остается ничего кроме как продолжать свои антироссийские тирады, чтобы добиться избрания главой нашей партии. В более серьезном ключе, Владимир Путин не раз подчеркивал необходимость защиты интересов народа его руководством. Он считает это нынешней болезнью западного мира. В любом случае, именно такого его объяснение победы Дональда Трампа: нынешний президент США понял гораздо лучше остального политического класса, что часть населения лишилась защиты элиты.
Три момента западной политики Путина
Западные обозреватели неизбежно читают интервью задом наперед, то есть видят все в искаженном свете. Из моих наполненных скукой школьных лет мне больше всего запомнились слова учителя английского в старших классах: «Большинство людей не умеют читать. Они либо расшифровывают, либо комментируют собственные предрассудки о тексте. Я научу вас читать!» Не могу сказать, сколько людей действительно прочитали то, что сказал президент России. По правде говоря, не знаю, сколько прикладывают усилий для регулярного чтения. Как мне кажется, в посланиях Владимира Путина Западу было три фазы. Первая длилась до 2007 года и касалась совместной борьбы с терроризмом. В этот период президент тихо восстанавливал страну. Потом наступила фаза вызова, когда президент России резко осудил одностороннюю политику США на Мюнхенской конференции по безопасности. Впоследствии это вылилось в конкретные шаги: вмешательство в Южной Осетии летом 2008 года, противодействие западным планам по захвату всей Украины в 2014 году, операция в Сирии с сентября 2015 года. С опорой на успех в Сирии (что бы ни говорил Дональд Трамп, «Исламское государство»* было разрушено Владимиром Путиным) президент России запустил третью, более спокойную фазу. Этому способствовало несколько моментов. 1. Западные санкции в ответ на восстановление российского суверенитета в Крыму не смогли разрушить российскую экономику. 2. Россия опирается на прочный альянс с Китаем. 3. Избрание Дональда Трампа частично смягчило враждебность США по отношению к России. 4. Россия, по факту, вновь стала первой военной державой мира с помощью гиперзвукового оружия.
Европа упускает возможность
При прочтении заявлений президента России с европейской точки зрения, в глаза бросается провал дипломатии наших стран. Мы сами долгое время сближали Россию с Китаем. Журналисты хотели получить от Владимира Путина критическое замечание в адрес китайской политики, но лишь услышали в ответ: «А вы попробуйте управлять страной с 1350 миллионами населения! Это же не Люксембург». Российский лидер не стал потакать западным собеседникам ни по вопросу усиления диктатуры Си Цзиньпина, ни по китайской политике в глобализации. Он выразил некоторое понимание курса Дональда Трампа с точки зрения интересов среднего класса и малообеспеченных слоев населения, но не сделал заключение о правоте президента США в противостоянии с Китаем. Владимир Путин ищет точки стабильности, чтобы базировать на них российскую политику. И не скрывает беспокойства по поводу нынешней нестабильности мира. Нужно признать, что он не видит ни одного аргумента в пользу прочного европейского альянса. Европейского союза нет в этой беседе.
Все это позволяет лучше понять, почему российский лидер подчеркивает недостатки прогрессивизма. Он верит в существование общей христианской основы сотрудничества Северной Америки, Западной и Центральной Европы и России. Не для новой христианизации обществ, а для сохранения чувства наследия, передачи, нации, разделения мирского и духовного, семьи, умеренности в политики силы. С учетом господства прогрессивистских идей, Владимир Путин констатирует невозможность такого альянса.
Что касается нас, тех, кто не относятся к прогрессивистскому консенсусу, мы метаемся между удовлетворенностью тем, что Россия остается ориентиром консерваторов из всех стран, и фрустрацией в связи с невозможностью сформировать с ней широкую политику, которая бы призвала к умеренности США и утвердила равновесие сил по отношению к Азии.
До скорой встречи, буду ждать вас у поезда.
Искренне ваш,
Бенджамин Дизраэли
* Террористическая организация «Исламское государство» запрещена на территории РФ
© РИА Новости, Михаил Климентьев | Перейти в фотобанк«Атлантико» публикует комментарий Бенджамина Дизраэли по поводу недавнего интервью Путина британским журналистам. Все западные обозреватели сосредоточили все внимание на отрывках, в которых президент России критикует западный прогрессивизм. Он не скрывает беспокойства по поводу нынешней нестабильности мира и не видит ни одного аргумента в пользу прочного европейского альянса. Письмо из Лондона под редакцией Эдуара Юссона. Мы регулярно получаем послания от Бенджамина Дизраэли, однофамильца великого британского политика XIX века. Дорогой друг, Очень рад возможности увидеть вас в понедельник. В Лондоне сейчас нет такой жары как во Франции. Я предлагаю вам оставаться здесь столько, сколько вы пожелаете, тем более что, если верить проведенному у вас опросу, французы больше боятся Эммануэля Макрона, а не палящего зноя. У нас будет возможность обсудить кампанию за кресло лидера партии, Бориса и окружающую Брексит каждодневную трагикомедию, предателей, которые не торопятся уйти со сцены, изображая сопротивление, и сулят несчастным сторонникам Брексита страшную кару и мщение. В частности я имею в виду Филиппа Хэммонда (Philippe Hammond), Доминика Грива (Dominic Grieve) и Джона Беркоу (John Bercow). Критика западного прогрессивизма со стороны Владимира Путина Но пока мне хотелось бы поговорить с вами об интервью, которое дал Владимир Путин главному редактору «Файнэншл Таймс» 26 июня перед отлетом в Японию. Разумеется, все западные обозреватели сосредоточили все внимание на конце беседы, отрывках, в которых президент России критикует западный прогрессивизм. Он очень строго и жестко выразил свое неприятие политики безусловного приема иностранцев и задался вопросом о том, как можно извинять преступления мигрантов под тем предлогом, что они — мигранты. Кроме того, он критически отозвался о стремлении многих западных правительств поставить требования гомосексуалистов в центр политической программы и превратить их во внешнеполитический аргумент. Российский лидер никогда не был известен уступчивостью. И он использовал этот двойной аргумент для критики прогрессивизма в целом. Эти слова немедленно спровоцировали условный рефлекс Эммануэля Макрона и Дональда Туска, которые вновь сели на своего конька защиты «либеральной демократии». Как будто Владимир Путин не понимает нюансы и не использовал слово «либерализм» в его американском понимании, то есть как прогрессивизм. По правде говоря, с лица российского лидера не сходила улыбка на протяжении всего интервью. Он ехидно напоминал британским собеседникам, что президента России избирают всеобщим голосованием, тогда как британского премьера назначает партия. Весьма колкое замечание в нынешний момент, когда Борису Джонсону (Boris Johnson) не остается ничего кроме как продолжать свои антироссийские тирады, чтобы добиться избрания главой нашей партии. В более серьезном ключе, Владимир Путин не раз подчеркивал необходимость защиты интересов народа его руководством. Он считает это нынешней болезнью западного мира. В любом случае, именно такого его объяснение победы Дональда Трампа: нынешний президент США понял гораздо лучше остального политического класса, что часть населения лишилась защиты элиты. Три момента западной политики Путина Западные обозреватели неизбежно читают интервью задом наперед, то есть видят все в искаженном свете. Из моих наполненных скукой школьных лет мне больше всего запомнились слова учителя английского в старших классах: «Большинство людей не умеют читать. Они либо расшифровывают, либо комментируют собственные предрассудки о тексте. Я научу вас читать!» Не могу сказать, сколько людей действительно прочитали то, что сказал президент России. По правде говоря, не знаю, сколько прикладывают усилий для регулярного чтения. Как мне кажется, в посланиях Владимира Путина Западу было три фазы. Первая длилась до 2007 года и касалась совместной борьбы с терроризмом. В этот период президент тихо восстанавливал страну. Потом наступила фаза вызова, когда президент России резко осудил одностороннюю политику США на Мюнхенской конференции по безопасности. Впоследствии это вылилось в конкретные шаги: вмешательство в Южной Осетии летом 2008 года, противодействие западным планам по захвату всей Украины в 2014 году, операция в Сирии с сентября 2015 года. С опорой на успех в Сирии (что бы ни говорил Дональд Трамп, «Исламское государство»* было разрушено Владимиром Путиным) президент России запустил третью, более спокойную фазу. Этому способствовало несколько моментов. 1. Западные санкции в ответ на восстановление российского суверенитета в Крыму не смогли разрушить российскую экономику. 2. Россия опирается на прочный альянс с Китаем. 3. Избрание Дональда Трампа частично смягчило враждебность США по отношению к России. 4. Россия, по факту, вновь стала первой военной державой мира с помощью гиперзвукового оружия. Европа упускает возможность При прочтении заявлений президента России с европейской точки зрения, в глаза бросается провал дипломатии наших стран. Мы сами долгое время сближали Россию с Китаем. Журналисты хотели получить от Владимира Путина критическое замечание в адрес китайской политики, но лишь услышали в ответ: «А вы попробуйте управлять страной с 1350 миллионами населения! Это же не Люксембург». Российский лидер не стал потакать западным собеседникам ни по вопросу усиления диктатуры Си Цзиньпина, ни по китайской политике в глобализации. Он выразил некоторое понимание курса Дональда Трампа с точки зрения интересов среднего класса и малообеспеченных слоев населения, но не сделал заключение о правоте президента США в противостоянии с Китаем. Владимир Путин ищет точки стабильности, чтобы базировать на них российскую политику. И не скрывает беспокойства по поводу нынешней нестабильности мира. Нужно признать, что он не видит ни одного аргумента в пользу прочного европейского альянса. Европейского союза нет в этой беседе. Все это позволяет лучше понять, почему российский лидер подчеркивает недостатки прогрессивизма. Он верит в существование общей христианской основы сотрудничества Северной Америки, Западной и Центральной Европы и России. Не для новой христианизации обществ, а для сохранения чувства наследия, передачи, нации, разделения мирского и духовного, семьи, умеренности в политики силы. С учетом господства прогрессивистских идей, Владимир Путин констатирует невозможность такого альянса. Что касается нас, тех, кто не относятся к прогрессивистскому консенсусу, мы метаемся между удовлетворенностью тем, что Россия остается ориентиром консерваторов из всех стран, и фрустрацией в связи с невозможностью сформировать с ней широкую политику, которая бы призвала к умеренности США и утвердила равновесие сил по отношению к Азии. До скорой встречи, буду ждать вас у поезда. Искренне ваш, Бенджамин Дизраэли * Террористическая организация «Исламское государство» запрещена на территории РФ
Комментарии (0)