© РИА Новости, Алексей Витвицкий | Перейти в фотобанкКак и до какой степени, Европа может полагаться на себя в вопросах собственного процветания, безопасности и международного влияния? Изменения в глобальном балансе сил, геополитическая неопределенность, сомнения в надежности США в качестве союзника придают особую актуальность этой дискуссии. Ее исход будет критически важен для будущего Европы.
Как, и до какой степени, Европа может полагаться на себя в вопросах собственного процветания, безопасности и международного влияния? Изменения в глобальном балансе сил, геополитическая неопределённость, сомнения в надёжности США в качестве союзника придают особую актуальность этой дискуссии. Её исход будет критически важен для будущего Европы.
В значительной мере эта дискуссия до сих пор велась вокруг различающихся терминов. Органы Евросоюза, а также Германия, обычно предпочитают термин «стратегическая автономия», в то время как Франция отдаёт преимущество концепции «европейского суверенитета». Впрочем, обе концепции часто используются взаимозаменяемым образом, и им редко даётся точное определение.
Пытаясь прояснить ситуацию, мои коллеги и я недавно предложили практическое определение «европейской стратегической автономии». Мы также проанализировали возможные препятствия, трудности и конфликты, которые могут возникнуть, если немецкие и европейские власти решат поставить перед собой такую цель. Под стратегической автономией мы понимаем способность устанавливать собственные приоритеты и принимать собственные решения в сфере внешней политики и безопасности, а также наличие институциональных, политических и материальных инструментов для реализации этих решений — либо в сотрудничестве с третьими сторонами, либо, если понадобится, в одиночку.
Сторона, обладающая стратегической автономией, может устанавливать и/или добиваться соблюдения международных правил, а не выступать объектом решений, принимаемых другими державами. В современном мире даже такие крупные страны ЕС, как Германия и Франция, способны достичь подобной автономности лишь совместно с европейскими партнёрами. В отличие от более узких определений наша концепция стратегической автономии охватывает весь спектр внешней политики и политики в сфере безопасности. Помимо обороны она учитывает силу экономики, государственные финансовые рычаги, дипломатию, разведку, управление гражданскими конфликтами. Все это помогает определить уязвимости Европы и её подготовленность к конфликтам, в том числе к защите основанного на правилах международного порядка, который столь важен для Евросоюза и входящих в него стран. Автономия всегда относительна, а не абсолютна. Это средство защиты и продвижения ценностей и интересов, а не цель сама по себе. Автономия не подразумевает автаркию, изоляцию или отказ от альянсов. В Европе партнёры — это самое важное. Для Германии такими партнёрами являются, главным образом, все страны ЕС и остальные европейские члены НАТО.
Евросоюз уже обеспечивает стабильный, постоянный механизм для осуществления действий, а это незаменимое предварительное условие долгосрочной стратегической автономности. Однако страны ЕС должны стремиться к европейской стратегической автономии, а не стратегической автономии Евросоюза.
США и дальше будут важнейшим внешним союзником и партнёром Европы. Общей трансатлантической задачей должно оставаться не только выстраивание отношений с находящимся на подъёме Китаем, но и ответ на брошенный вызов международному порядку, основанному на правилах, со стороны России и других держав. Тем не менее, Европа больше не может слепо полагаться на Америку в вопросах обеспечения собственной безопасности и стабильности ближайшего геостратегического окружения. Увеличить европейские оборонные расходы требует не только администрация президента США Дональда Трампа, этого требовали все американские правительства со времён окончания Холодной войны.
Европа уже обладает стратегической автономией на некоторых уровнях. В сфере торговли у ЕС есть и средства, и воля для осуществления международного влияния. Но в военной сфере разрыв между европейскими амбициями и реальностью слишком широк и глубок. В обозримом будущем полная европейская автономия в сфере обороны немыслима. Коллективная оборона будет оставаться задачей НАТО, при этом у Европы нет желания отделять себя от США и их стратегического зонтика. Вместо этого Европа должна стремиться к большей, но ограниченной автономии, которая позволит ей независимо заниматься выполнением сложных задач по антикризисному управлению и урегулированию конфликтов. ЕС нужно также повышать свою способность защищать территорию и целостность стран-членов, а особенно тех из них, которые не входят в НАТО. Сюда относится и оборона от гибридных и террористических атак, которые не провоцируют немедленных действий всего альянса.
Для достижения этих целей ЕС и НАТО надо будет работать вместе, а не против друг друга. Кроме того, после Брексита Великобритания должна оставаться тесно связанной с «Общей политикой безопасности и обороны» ЕС. Все эти задачи могут решаться путём укрепления европейского фундамента НАТО — как в военном отношении (благодаря расширению потенциала и повышению его эффективности), так и в политическом (в виде формата, в котором европейские страны НАТО готовят решения альянса). Помимо повышения общей готовности Европы к действиям, это позволило бы сделать её более привлекательным партнёром для США и помогло бы выстроить с ними более симметричные отношения.
Достижение даже такого ограниченного и чётко определённого уровня европейской стратегической автономности потребует совершенствования не только военного потенциала, но и взаимодействия европейских вооружённых сил. В оборонно-промышленной отрасли стратегическая автономия будет оставаться отдалённой целью до тех пор, пока европейские страны не смогут осуществить дальнейшую консолидацию производственных мощностей и договориться об общих экспортных критериях. Козырные карты Европы, помогающие достичь стратегической автономии, — это сила её экономики и общий рынок. В вопросах регулирования, торговли, конкуренции и защиты данных ЕС уже воспринимается в мире как стратегический игрок. Для входящих в него стран Евросоюз является механизмом защиты и сохранения европейской конкурентоспособности. Однако ЕС стал бы значительно лучше подготовлен к конфликтам, если бы расширил роль евро в качестве глобальной резервной валюты. Для стабилизации еврозоны в долгосрочной перспективе Германия и Франция должны будут достичь компромисса по таким вопросам, как общие обязательства в банковском союзе ЕС, введение автоматических бюджетных стабилизаторов, коррекция экономической модели Германия, которая сейчас сильно опирается на экспорт. Европейская стратегическая автономия — это не какая-то абстрактная концепция; она имеет огромные практические последствия. Достижение этой цели сделает Европу более процветающей и безопасной в быстро меняющемся мире.
Фолькер Пертес — председатель и директор Фонда науки и политики Немецкого института международных отношений и безопасности в Берлине.
© РИА Новости, Алексей Витвицкий | Перейти в фотобанкКак и до какой степени, Европа может полагаться на себя в вопросах собственного процветания, безопасности и международного влияния? Изменения в глобальном балансе сил, геополитическая неопределенность, сомнения в надежности США в качестве союзника придают особую актуальность этой дискуссии. Ее исход будет критически важен для будущего Европы.Как, и до какой степени, Европа может полагаться на себя в вопросах собственного процветания, безопасности и международного влияния? Изменения в глобальном балансе сил, геополитическая неопределённость, сомнения в надёжности США в качестве союзника придают особую актуальность этой дискуссии. Её исход будет критически важен для будущего Европы. В значительной мере эта дискуссия до сих пор велась вокруг различающихся терминов. Органы Евросоюза, а также Германия, обычно предпочитают термин «стратегическая автономия», в то время как Франция отдаёт преимущество концепции «европейского суверенитета». Впрочем, обе концепции часто используются взаимозаменяемым образом, и им редко даётся точное определение. Пытаясь прояснить ситуацию, мои коллеги и я недавно предложили практическое определение «европейской стратегической автономии». Мы также проанализировали возможные препятствия, трудности и конфликты, которые могут возникнуть, если немецкие и европейские власти решат поставить перед собой такую цель. Под стратегической автономией мы понимаем способность устанавливать собственные приоритеты и принимать собственные решения в сфере внешней политики и безопасности, а также наличие институциональных, политических и материальных инструментов для реализации этих решений — либо в сотрудничестве с третьими сторонами, либо, если понадобится, в одиночку. Сторона, обладающая стратегической автономией, может устанавливать и/или добиваться соблюдения международных правил, а не выступать объектом решений, принимаемых другими державами. В современном мире даже такие крупные страны ЕС, как Германия и Франция, способны достичь подобной автономности лишь совместно с европейскими партнёрами. В отличие от более узких определений наша концепция стратегической автономии охватывает весь спектр внешней политики и политики в сфере безопасности. Помимо обороны она учитывает силу экономики, государственные финансовые рычаги, дипломатию, разведку, управление гражданскими конфликтами. Все это помогает определить уязвимости Европы и её подготовленность к конфликтам, в том числе к защите основанного на правилах международного порядка, который столь важен для Евросоюза и входящих в него стран. Автономия всегда относительна, а не абсолютна. Это средство защиты и продвижения ценностей и интересов, а не цель сама по себе. Автономия не подразумевает автаркию, изоляцию или отказ от альянсов. В Европе партнёры — это самое важное. Для Германии такими партнёрами являются, главным образом, все страны ЕС и остальные европейские члены НАТО. Евросоюз уже обеспечивает стабильный, постоянный механизм для осуществления действий, а это незаменимое предварительное условие долгосрочной стратегической автономности. Однако страны ЕС должны стремиться к европейской стратегической автономии, а не стратегической автономии Евросоюза. США и дальше будут важнейшим внешним союзником и партнёром Европы. Общей трансатлантической задачей должно оставаться не только выстраивание отношений с находящимся на подъёме Китаем, но и ответ на брошенный вызов международному порядку, основанному на правилах, со стороны России и других держав. Тем не менее, Европа больше не может слепо полагаться на Америку в вопросах обеспечения собственной безопасности и стабильности ближайшего геостратегического окружения. Увеличить европейские оборонные расходы требует не только администрация президента США Дональда Трампа, этого требовали все американские правительства со времён окончания Холодной войны. Европа уже обладает стратегической автономией на некоторых уровнях. В сфере торговли у ЕС есть и средства, и воля для осуществления международного влияния. Но в военной сфере разрыв между европейскими амбициями и реальностью слишком широк и глубок. В обозримом будущем полная европейская автономия в сфере обороны немыслима. Коллективная оборона будет оставаться задачей НАТО, при этом у Европы нет желания отделять себя от США и их стратегического зонтика. Вместо этого Европа должна стремиться к большей, но ограниченной автономии, которая позволит ей независимо заниматься выполнением сложных задач по антикризисному управлению и урегулированию конфликтов. ЕС нужно также повышать свою способность защищать территорию и целостность стран-членов, а особенно тех из них, которые не входят в НАТО. Сюда относится и оборона от гибридных и террористических атак, которые не провоцируют немедленных действий всего альянса. Для достижения этих целей ЕС и НАТО надо будет работать вместе, а не против друг друга. Кроме того, после Брексита Великобритания должна оставаться тесно связанной с «Общей политикой безопасности и обороны» ЕС. Все эти задачи могут решаться путём укрепления европейского фундамента НАТО — как в военном отношении (благодаря расширению потенциала и повышению его эффективности), так и в политическом (в виде формата, в котором европейские страны НАТО готовят решения альянса). Помимо повышения общей готовности Европы к действиям, это позволило бы сделать её более привлекательным партнёром для США и помогло бы выстроить с ними более симметричные отношения. Достижение даже такого ограниченного и чётко определённого уровня европейской стратегической автономности потребует совершенствования не только военного потенциала, но и взаимодействия европейских вооружённых сил. В оборонно-промышленной отрасли стратегическая автономия будет оставаться отдалённой целью до тех пор, пока европейские страны не смогут осуществить дальнейшую консолидацию производственных мощностей и договориться об общих экспортных критериях. Козырные карты Европы, помогающие достичь стратегической автономии, — это сила её экономики и общий рынок. В вопросах регулирования, торговли, конкуренции и защиты данных ЕС уже воспринимается в мире как стратегический игрок. Для входящих в него стран Евросоюз является механизмом защиты и сохранения европейской конкурентоспособности. Однако ЕС стал бы значительно лучше подготовлен к конфликтам, если бы расширил роль евро в качестве глобальной резервной валюты. Для стабилизации еврозоны в долгосрочной перспективе Германия и Франция должны будут достичь компромисса по таким вопросам, как общие обязательства в банковском союзе ЕС, введение автоматических бюджетных стабилизаторов, коррекция экономической модели Германия, которая сейчас сильно опирается на экспорт. Европейская стратегическая автономия — это не какая-то абстрактная концепция; она имеет огромные практические последствия. Достижение этой цели сделает Европу более процветающей и безопасной в быстро меняющемся мире. Фолькер Пертес — председатель и директор Фонда науки и политики Немецкого института международных отношений и безопасности в Берлине.
Комментарии (0)