© Council of Europe/ Klara Beck | Перейти в фотобанкВозмутительным в моральном и понятным в политическом плане событием называет автор возвращении России в ПАСЕ. Оно произошло благодаря стремлению западных стран вернуться к деловым отношениям с Россией. Политика осуждения какого-либо государства не может быть вечной, рассуждает он, но для России этот тезис у поляка не работает - по его мнению, СЕ перестал быть символом демократических стандартов уже тогда, когда принял «авансом» Россию.
Решение о возвращении России всех прав в рамках Парламентской ассамблеи Совета Европы столь же возмутительно с моральной точки зрения, как понятно с политической. Оно стало результатом значительных усилий Российской Федерации, направленных на выход из международной изоляции, в которую она попала после 2014 года, а также шагов части стран-членов организации, стремящихся вернуться в отношениях с Москвой к формату «business as usual».
Слово «бизнес» здесь совершенно уместно, особенно если вспомнить о том, как продвигается реализация проекта «Северный поток — 2». Большое значение имеет также политико-стратегический аспект отношений с Россией. Согласно принципам стратегии ЕС в отношении Москвы, утвержденным в 2016 году главами МИД членов Евросоюза, а также верховным представителем по иностранным делам и политике безопасности Федерикой Могерини, Европа делала упор на имплементации минских договоренностей и увязывала с ней перспективу отмены санкций, а также стремилась укрепить свою безопасность на фоне исходящих от российского государства энергетических, информационных и гибридных угроз. Одновременно шла речь о том, что она хочет вести с Россией селективное сотрудничество в области внешней политики (основные темы: Ближний Восток, борьба с терроризмом и изменениями климата).
В этом контексте следует задуматься над двумя вопросами: почему решение по России появилось именно сейчас, и почему именно на площадке Совета Европы. Президентские выборы на Украине стали символом завершения постреволюционной эпохи в этой стране. Не имеет значения, удастся ли новому президенту Владимиру Зеленскому осуществить свою идею о проведении референдума на тему мирных переговоров с Москвой (следует отметить, что эти планы выглядят не слишком реалистичными, поскольку РФ не считает себя стороной конфликта в Донбассе): война на востоке уже стала постоянным элементом современной международной обстановки в Европе. Реализм (более старое понятие, чем «реальная политика») побуждает признавать существующие факты. Это проистекает, в частности, из того, что их игнорирование может дорого обойтись как в политическом, так и в экономическом плане.
Государства часто сталкиваются друг с другом, защищая свои интересы, и осуждают действия, которые они считают неэтичными или противоречащими международному праву. Гораздо реже им удается надолго сохранить такую осуждающую позицию. Достаточно вспомнить о том, как реагировали Франция и Германия на войну в Ираке: на рубеже 2002-2003 годов они критиковали действия Джорджа Буша, а потом, уже после вторжения, начали предпринимать шаги, направленные на постепенную нормализацию отношений с США и ограничение ущерба, связанного с конфликтом в Персидском заливе.
Лишь в нескольких случаях (американо-кубинские отношения после революции 1959 года, отношения между двумя корейскими государствами после войны на Корейском полуострове) заинтересованные стороны последовательно придерживались жесткого подхода к другому государству. Чаще, однако, перспективы развития сотрудничества (в первую очередь экономического) и давление международного сообщества (как это было с египетско-израильским мирным договором 1979 года) способствовали преодолению кризиса во взаимных контактах. Сейчас стало звучать мнение, что нормализация отношений с Россией позволит снизить напряженность в Европе, а слоган «engage Russia» (привлекай Россию) вновь начал обретать популярность.
Совет Европы выглядит для этой цели удобной площадкой потому, что это не настолько же узнаваемая «марка», как Евросоюз или НАТО, а также потому, что среди его членов есть государства, которые не входят в состав этих двух организаций, а одновременно благосклонно относятся к Кремлю. Многим политикам проще поддержать Россию на площадке ПАСЕ, чем на площадке Европарламента. Имидж Совета Европы не пострадает от этого так сильно, как мог бы пострадать имидж ЕС или Североатлантического альянса.
В прошлом Совет Европы был символом высоких стандартов в сфере демократии, правозаконности и защиты прав человека. Однако ситуация существенным образом изменилась в середине 1990-х, и произошло это тоже из-за России. В 1996 году РФ приняли в ряды членов СЕ не из-за прогресса на пути демократизации, а «авансом», надеясь, что такой шаг послужит внедрению в этой стране европейских норм. Надежды, однако, не оправдались. Новое решение ПАСЕ лишь подтверждает, что Совет Европы отошел от своих прежних ценностей.
© Council of Europe/ Klara Beck | Перейти в фотобанкВозмутительным в моральном и понятным в политическом плане событием называет автор возвращении России в ПАСЕ. Оно произошло благодаря стремлению западных стран вернуться к деловым отношениям с Россией. Политика осуждения какого-либо государства не может быть вечной, рассуждает он, но для России этот тезис у поляка не работает - по его мнению, СЕ перестал быть символом демократических стандартов уже тогда, когда принял «авансом» Россию. Решение о возвращении России всех прав в рамках Парламентской ассамблеи Совета Европы столь же возмутительно с моральной точки зрения, как понятно с политической. Оно стало результатом значительных усилий Российской Федерации, направленных на выход из международной изоляции, в которую она попала после 2014 года, а также шагов части стран-членов организации, стремящихся вернуться в отношениях с Москвой к формату «business as usual». Слово «бизнес» здесь совершенно уместно, особенно если вспомнить о том, как продвигается реализация проекта «Северный поток — 2». Большое значение имеет также политико-стратегический аспект отношений с Россией. Согласно принципам стратегии ЕС в отношении Москвы, утвержденным в 2016 году главами МИД членов Евросоюза, а также верховным представителем по иностранным делам и политике безопасности Федерикой Могерини, Европа делала упор на имплементации минских договоренностей и увязывала с ней перспективу отмены санкций, а также стремилась укрепить свою безопасность на фоне исходящих от российского государства энергетических, информационных и гибридных угроз. Одновременно шла речь о том, что она хочет вести с Россией селективное сотрудничество в области внешней политики (основные темы: Ближний Восток, борьба с терроризмом и изменениями климата). В этом контексте следует задуматься над двумя вопросами: почему решение по России появилось именно сейчас, и почему именно на площадке Совета Европы. Президентские выборы на Украине стали символом завершения постреволюционной эпохи в этой стране. Не имеет значения, удастся ли новому президенту Владимиру Зеленскому осуществить свою идею о проведении референдума на тему мирных переговоров с Москвой (следует отметить, что эти планы выглядят не слишком реалистичными, поскольку РФ не считает себя стороной конфликта в Донбассе): война на востоке уже стала постоянным элементом современной международной обстановки в Европе. Реализм (более старое понятие, чем «реальная политика») побуждает признавать существующие факты. Это проистекает, в частности, из того, что их игнорирование может дорого обойтись как в политическом, так и в экономическом плане. Государства часто сталкиваются друг с другом, защищая свои интересы, и осуждают действия, которые они считают неэтичными или противоречащими международному праву. Гораздо реже им удается надолго сохранить такую осуждающую позицию. Достаточно вспомнить о том, как реагировали Франция и Германия на войну в Ираке: на рубеже 2002-2003 годов они критиковали действия Джорджа Буша, а потом, уже после вторжения, начали предпринимать шаги, направленные на постепенную нормализацию отношений с США и ограничение ущерба, связанного с конфликтом в Персидском заливе. Лишь в нескольких случаях (американо-кубинские отношения после революции 1959 года, отношения между двумя корейскими государствами после войны на Корейском полуострове) заинтересованные стороны последовательно придерживались жесткого подхода к другому государству. Чаще, однако, перспективы развития сотрудничества (в первую очередь экономического) и давление международного сообщества (как это было с египетско-израильским мирным договором 1979 года) способствовали преодолению кризиса во взаимных контактах. Сейчас стало звучать мнение, что нормализация отношений с Россией позволит снизить напряженность в Европе, а слоган «engage Russia» (привлекай Россию) вновь начал обретать популярность. Совет Европы выглядит для этой цели удобной площадкой потому, что это не настолько же узнаваемая «марка», как Евросоюз или НАТО, а также потому, что среди его членов есть государства, которые не входят в состав этих двух организаций, а одновременно благосклонно относятся к Кремлю. Многим политикам проще поддержать Россию на площадке ПАСЕ, чем на площадке Европарламента. Имидж Совета Европы не пострадает от этого так сильно, как мог бы пострадать имидж ЕС или Североатлантического альянса. В прошлом Совет Европы был символом высоких стандартов в сфере демократии, правозаконности и защиты прав человека. Однако ситуация существенным образом изменилась в середине 1990-х, и произошло это тоже из-за России. В 1996 году РФ приняли в ряды членов СЕ не из-за прогресса на пути демократизации, а «авансом», надеясь, что такой шаг послужит внедрению в этой стране европейских норм. Надежды, однако, не оправдались. Новое решение ПАСЕ лишь подтверждает, что Совет Европы отошел от своих прежних ценностей.
Комментарии (0)