СМИ

Дня не проходит, чтобы «Нью-Йорк таймс» не продвигала культурную революцию:

Когда девятиклассник Эль Мартинес (El Martinez) попросил, чтобы его называли гендерно-нейтральным местоимением „они", на него обрушилась волна сомнений в самом существовании т. н. „третьего пола".

Преподавателям драмкружка не нравится, когда местоимением множественного числа называют одного человека. Одноклассники из школы на окраине Бостона сомневаются, что Эль может быть „несколькими людьми одновременно", а пользователи соцсетей вообще отрицают существование каких бы то ни было полов помимо мужского и женского — и в существование андрогинов (которые сочетают мужское и женское), бесполых и гендернофлюидных людей (которые свободно перемещаются между полами) не верят. По их мнению, это противоречит азам биологии.

Даже у родителей Эля — при всем их доброжелательном отношении — пол как многомерная конструкция попросту не укладывается в голове. Эль даже предлагал, чтобы все объявляли заранее, каким местоимением к ним обращаться, но энтузиазма это предложение не встретило.

И дальше:

Так что когда штат Массачусетс первым в стране рассмотрел законопроект о том, чтобы ввести в водительских правах третий пол с литерой Х, семнадцатилетний Эль удивился меньше других — ведь закон попал в самое яблочко.

Однако в дополнение к третьему полу республиканец-конгрессмен Джеймс Лайонс (предпочтительное местоимение «он») предложил добавить еще 29 вариантов пола — включая «пангендер», «с двумя душами» и «гендерквир». И вместо должных дебатов по каждому из вариантов, демократы, владеющие большинством в Палате представителей, задвинули это предложение в долгий ящик.

«Он высказал опасения, которые есть даже у многих левых: что гендерная идентичность — кривая дорожка, и что такими темпами это не кончится никогда», — считает Эв Эвнен (предпочтительное местоимение «они»), директор Массачусетского политического собрания трансгендеров, которое добивается, чтобы законопроект приняли в новой редакции.

Поскольку в последние годы впервые появилась значительная группа американцев, которые не считают себя ни мужчинами, ни женщинами, их требования о признании нередко вызывают оговорки у обеих партий. Люди же, не вписывающиеся в традиционное разделение полов, полагают, что споры об искренности и грамматике обходят стороной куда более важные вопросы — о культурных границах и о половой самоидентификации и самовыражении.

«Небинарный гендер — это сложно, — считает Эвнен (вместо традиционных обращений „мистер" и „миссис" они предпочитают гендерно-нейтральный вариант Mx.). — К тому же это подрывает порядок, привычный большинству людей».

«Они», гендерно-нейтральные обращения… «Нью-Йорк таймс» пропагандирует разложение не только подбором тем, но и чисто языковыми средствами. И раз так поступает влиятельнейшая газета Америки, это не может остаться незамеченным.

Вообще, СМИ движутся в эту сторону семимильными шагами уже лет пять или шесть, «Нью-Йорк таймс» — лишь частный случай. Своей недавней серией твитов Зак Голдберг (Zach Goldberg) попал в точку. Вот ссылка на всю ветку целиком, и я настоятельно рекомендую вам с ней ознакомиться. На выходных он покорпел над базой данных «Лексис/Нексис» (Lexis/Nexis), изучая частотность использования тех или иных терминов и выражений.

«Посидел тут немного в «Лексис/Нексис». В зависимости от ваших политических убеждений, вы либо расстроитесь, либо воодушевитесь. В любом случае, можно сказать одно: «Ох ты, ё!».

Далее следуют графики частотности словосочетаний «этническое и социокультурное многообразие и инклюзивный подход», «белая цивилизация», «невольное предубеждение», «привилегия белых» в американских новостях (прим. редакции ИноСМИ).

Затем, чтобы исключить повторы, Голдберг решил ограничить поиск по одному источнику и выбрал «Нью-Йорк таймс». А теперь взгляните, что у него получилось!

Частотность термина «дискриминация» в «Нью-Йорк таймс»

Частотность словосочетания «социальная справедливость» в «Нью-Йорк таймс»

Пожалуйста, прочтите всю ветку целиком — вы просто ошалеете. Это неопровержимое доказательство, что наши СМИ — и среди них важнейший источник, задающий тон и определяющий повестку дня другим, в том числе и кабельному ТВ — в районе 2012 года, за четыре года до прихода Трампа, сорвались с цепи и с головой окунулись в левацкую пропаганду.

И это не истерика правых консерваторов — не забудьте, поначалу ведь Голдберг искал по всем СМИ без ограничений. Своей пропагандой «Нью-Йорк таймс» и другие лепят новую реальность. Свою страну они не любят и не понимают, поэтому пытаются заменить ее какой-то другой. Как будто нашей прессой теперь командуют комиссары, и та без остановки выдает сплошную заказуху, чтобы промывать мозги идеями социальной справедливости.

Разве та же «Вашингтон пост» чем-то отличается? Как бы не так.

Мои давнишние читатели знают, что сейчас я пишу книгу о том, что можно позаимствовать у советских людей и жителей восточного блока, — в частности, как научиться распознавать мягкий тоталитаризм нашего времени и противостоять ему. Данные Зака Голдберга — потрясающее свидетельство того, что средства массовой информации, неизменно либеральные, превратились в средство идеологической накачки еще за несколько лет до прихода в политику Дональда Трампа.

Правоверные либералы негодуют, что «Фейсбук» не справляется с потоком сфабрикованных материалов — взять, хотя бы, липовое видео, где у Нэнси Пелоси (Nancy Pelosi, спикер Палаты представителей, — прим. редакции ИноСМИ), якобы заплетается язык. Но боже мой, как тогда быть с политической пропагандой расового и социокультурного многообразия, которая маскируется под нейтральную подачу? Было бы здорово, если бы кто-нибудь, у кого есть доступ к «Лексис/Нексис», нарисовал бы такие же графики насчет всякой «небинарной гендерной системы», «гендерквиров» и прочего. Убежден, мы получим столь же неопровержимые улики.

Всякий раз, когда американские СМИ трезвонят о неком «разнообразии», вы должны понимать, что это кодовый язык. Границы дискурса искусственным образом сужаются, чтобы исключить всякого, кто не поддерживает «социальную справедливость» и ее горе-воинов. Разумеется, мы об этом знали и раньше, но теперь у нас появились веские доказательства.

Представьте себе: если поиском по базе данных обнаружится столь же зашкаливающий рост, только терминов из обихода крайне правых, вы ничего такого не заподозрите? Не решите, что газетные редакции захватили идеологи? И не перестанете верить в реальность, которой вас пичкают? Не знаю, как вы, а я — да. Задумайтесь, — что они фабрикуют? К чему подстрекают?

Эти люди вообще хоть немного понимают страну, о которой пишут? Поверить не могу, что 38-летний издатель газеты «Нью-Йорк таймс» Артур Сульцбергер (Arthur Sulzberger) может глядеть на эти графики без тени смущения и гнева. Впрочем, тут я, наверное, заблуждаюсь.

Добавление: читатель из Австралии пишет:

Спасибо вам за неизменно интересный блог и пищу для ума. Всегда читаю с большим удовольствием!

Так вот, смеха ради я забил в ту же базу данных «Выбор Бенедикта» (книга самого Дреера об учении святого Бенедикта Нурскийского, основателя ордена бенедиктинцев и небесного покровителя Европы, — прим. редакции ИноСМИ)

Как ни удивительно, но вы получите точно такой же график, как и те, что у Голдберга. Разумеется, из этого не следует, что американская пресса взялась пропагандировать ваши взгляды! Это просто-напросто отражает число упоминаний книги (ну и интерес к вашим идеям). Чтобы вы знали, то в 1995 году «Вариант Бенедикта» даже упомянули в разговоре о том, как заказывать в ресторане яйца.

Справедливое замечание. Но термина «вариант Бенедикта» попросту не существовало, пока я не написал об этом книгу. Термины же «дискриминация», «инклюзивность» и «социальная справедливость» гораздо старше и не в пример более известны. Насчет «привилегии белых» не убежден, но одно лишь то, что это выражение давно вышло за узкие рамки нишевых университетских кругов, а число статей по этой теме выросло в четыре раза еще до прихода Трампа, говорит о том, что что-то здесь не так. Да, и еще. Про «Вариант Бенедикта» максимум 130 статей, про «привилегию белых» — более 2000.

Впрочем, вот интересный вопрос: в какой момент конкретные явления становятся «новостями» только потому, что попадают во внимание крупных СМИ? Погодите, я не так выразился. Разумеется, нечто попадает в новости, как только об этом напишут СМИ. Меня интересует, насколько тот или иной феномен искусственно раздувается вниманием СМИ? Или, что еще интереснее, когда относительно проходное явление станет важным, если о нем наперебой затрещат крупные СМИ?

Классическое исследование по этой теме опубликовали на рубеже веков двое профессоров Барухского колледжа (Baruch College). Имен я не вспомню, но если кто-нибудь найдет ссылку на их исследование, сбросьте ее, пожалуйста, в комментариях, я добавлю. Так вот, они просматривали архивы крупнейших СМИ с 1980 года по настоящее время (на тот момент примерно 1998 год), чтобы понять, как пресса освещает подъем религиозного консерватизма в Республиканской партии. Они обнаружили массу статей — вполне по делу, потому что религиозные правые в те годы действительно набирали обороты. Однако наряду с этим профессора обнаружили, что пресса полностью проморгала аналогичный подъем светских левых в Демократической партии. Вывод они сделали такой: поскольку подавляющее большинство журналистов — левые, этого явления они попросту не заметили, потому что сочли его само собой разумеющимся.

В 2012 году опросы показали, что американская общественность склонна сильно переоценивать численность геев и лесбиянок. Что ж, вполне закономерно, — если об их количестве судить по вниманию СМИ.