СМИ

В последние месяцы в Латвии поднялась волна репрессий против русских активистов, наиболее известные из них брошены в тюрьмы. Это очень тревожная тенденция, свидетельствующая о радикализации способов борьбы с инакомыслием — раньше оппозиционеров хоть и стремились «обвешать» уголовными делами, но до реальных посадок, как правило, всё же почти никогда не доходило. Судя по всему власти страны окончательно созрели для того, чтобы покончить с русским политическим сопротивлением силовыми методами.

«Разжигание национальной розни»

Стоит напомнить хронологию событий. В начале октября министерство иностранных дел выдвинуло инициативу об окончательном переводе школ национальных меньшинств целиком на латышский язык — и в течение полугода соответствующий законопроект полностью прошёл процесс утверждения парламентским большинством и президентом. Наиболее активные представители русской общины ответили мирными акциями протеста: шествиями, митингами и пикетами. А в декабре стало известно о том, что Полиция безопасности открыла дело на известного в стране журналиста Юрия Алексеева, редактора дискуссионного портала Imhoclub.lv. Сотрудники Полиции безопасности (ПБ) вломились к нему в дом и устроили обыск.
Позже в беседе с «NOVOSTI-DNY.Ru» Алексеев рассказывал, что дело завели по двум статьям — его обвинили в «незаконном хранении боеприпасов» и «разжигании национальной розни». «Боеприпасов они у меня нашли — аж тридцать четыре патрона от пистолета Макарова. Без пистолета! Нашли они их там, куда сами до этого и спрятали», — поведал журналист. Также ему показали распечатки из какого-то интернет-форума в Сети, где якобы с его компьютера некий «Сергей» призывал убивать латышей. «Бред. Я никогда не писал в этот форум, я никогда в жизни не писал в форумы комментарии под вымышленными именами, я никогда не призывал уничтожать латышей. У меня самого мама — латышка. Я ж не могу призывать убивать мою маму», — возмущался Алексеев. На своё ближайшее будущее он смотрит с пессимизмом: «Уже из самого факта, что органы принялись искать „антигосударственные высказывания“ в моих статьях, я делаю вывод, что прокуратура решила взяться за меня всерьёз. Стадия предварительного следствия уже окончилась, я получил статус подозреваемого. Дальше они будут решать, надо ли присваивать мне статус обвиняемого или не надо. Впрочем, иллюзий не питаю, заранее понимаю, что скамьи подсудимых мне не избежать».
20 апреля был арестован правозащитник и общественный деятель Александр Гапоненко. В марте он презентовал в Риге свой документальный фильма «Латвия, которую мы потеряли?» (часть 2-я) — о пятидесятилетнем периоде существования Латвийской ССР. Автор фильма подчеркнул, что его содержание коренным образом отличается от того, что сейчас преподают в школах Латвии, показывают в музейных экспозициях, говорят руководители государства. Немногим позже Гапоненко опубликовал в «Фейсбуке» сообщение о том, что получил по эксклюзивному каналу предупреждение: в мае в Риге может быть устроена кровавая провокация с участием сотрудников американских спецслужб, вину за которую возложат на местных русских. Активист защиты русских школ Илья Козырев (также накануне подвергшийся допросу в ПБ) считает, что режим решил продемонстрировать латышскому электорату наличие «угрозы» со стороны нацменьшинств. «Почему сейчас — понятно. Во-первых, надо заглушить чем-то уничтожение русских школ. Чтобы иметь возможность ответить каким-нибудь международным организациям, которые теоретически могут за это критиковать — да посмотрите кого вы защищаете, это же сплошные террористы и агенты Путина! Следствие уже идёт, фактов полно, только это пока секретно. Во-вторых, конечно фактор выборов (выборы в парламент пройдут в Латвии в октябре — «NOVOSTI-DNY.Ru»). Латышским партиям надо сплотить вокруг себя электорат. Показать свою заботу о безопасности. А на вопрос, чего же жизнь такая плохая, с чистой совестью ответить — мешает враг внешний и враг внутренний, так что терпите», — отмечает Козырев.
Действительно, власти настойчиво отказываются объяснить, в чём конкретно обвиняется Александр Гапоненко. Известно лишь, что к нему применили статью 80, часть 1 Уголовного закона ЛР — «деятельность против независимости страны, против её государственного строя», предусматривающую заключение на строк до восьми лет. Лидеры «Русского союза Латвии» Татьяна Жданок и Мирослав Митрофанов направили в ПБ заявление, в котором выразили готовность стать поручителями Гапоненко. Однако, 27 апреля рижский окружной суд, рассмотрев апелляционную жалобу, поданную адвокатом Гапоненко Иммой Янсоне, отказался до суда выпустить его на свободу. «Можно было почтенного и немолодого человека, перенёсшего два года назад инфаркт, и не подвергать до суда тюремному заключению, используя такие меры пресечения как подписка о невыезде, домашний арест в конце концов! Но, увы, суд за закрытыми дверями — секретность! — выбрал самую жёсткую досудебную меру пресечения, и оспорить её теперь можно будет только через два месяца. Май и июнь в тюремной камере — это, конечно, жесть…», — сетует журналистка Алла Березовская.

Силовые методы

1 мая в Риге состоялось шествие в защиту русских школ, в котором приняли участие до 10 тысяч человек. И сразу после этого произошел скандал с участницей этого мероприятия, многодетной матерью Евгенией Крюковой. Она рассказала: «2 мая люди в масках, скрывающих лица, и в форме без знаков различия, окружили реабилитационный центр „Вайвари“ (в Юрмале — «NOVOSTI-DNY.Ru»). Они ворвались внутрь, мешая работе учреждения и пугая пациентов, среди которых много чувствительных к стрессу больных. Преследование в отношении меня началось 24 апреля, через четыре дня после задержания Александра Гапоненко. Вначале был телефонный звонок с неопределенного номера. Мужской голос сообщил мне, что я говорю с инспектором Булсом. Звонивший предложил явиться в Полицию безопасности для беседы о „Вселатвийском родительском собрании“, прошедшем 31 марта в Риге. Поскольку я не была уверена, что это не розыгрыш, я отказалась идти куда-либо по телефонному звонку от неизвестного человека и попросила прислать повестку на мой декларированный адрес. Если это действительно была полиция, то вызвать меня официально повесткой ей не составило бы труда. В пятницу, 27 апреля, сотрудник полиции посетил реабилитационный центр „Вайвари“, перепугав мои коллег. Меня на тот момент не было на месте из-за плохого самочувствия». Позже сотрудники ПБ всё же провели беседу с Крюковой.
Тогда же партия «Русский союз Латвии» объявила, что аналогичным неприятностям, помимо Крюковой, подверглись и некоторые другие активисты. А 8 мая в Риге был арестован известный русский оппозиционный деятель Владимир Линдерман. Правозащитница Оксана Челышева, ставшая свидетельницей происшедшего, сообщила, что его задержание Линдермана в рижском микрорайоне осуществили в нарочито жёсткой форме. «Я была свидетелем случившегося. Мы стояли на остановке в Иманте, там же ещё шесть человек ждали транспорт. Вдруг подъехал микроавтобус без номерных знаков, из него выскочили четыре человека в чёрной форме и в масках. Линдермана повалили на землю и заволокли в минибус, водитель которого также был в маске. Они уехали по направлению в центр города», — рассказала Челышева.
Случившееся породило недоумение. Возникло предположение, что поводом послужил показанный накануне на российском телеканале «Звезда» сюжет, в котором обсуждалась версия Гапоненко по поводу возможных беспорядков в Риге. В качестве эксперта в передаче выступил Владимир Линдерман. В Полиции безопасности отметили, что «данный сюжет является наглядным примером мер информационного воздействия России против Латвии, реализующегося уже на протяжении длительного времени». Но именно эта конкретная передача, по мнению ПБ, «выделяется особо откровенной провокационностью и дезинформацией». Лишь спустя некоторое время стало известно, что активисту вменяется его выступление 31 марта на «Вселатвийском родительском собрании», где он призвал радикализировать протест против «реформы» школьного образования. Под этим Линдерман понимает наращивание численности митингов и шествий, а в перспективе и переход к акциям гражданского неповиновения. «Что касается России, то она могла бы оказать поддержку, введя персональные санкции против спонсоров политических партий, проголосовавших за уничтожение русского образования. Большинство этих спонсоров так или иначе связаны с российским бизнесом, так что возможность их прижать есть, была бы только политическая воля», — считает Владимир Линдерман.
11 мая была допрошена бывший евродепутат, сопредседатель «Русского союза Латвии» Татьяна Жданок — она тоже стала фигурантом уголовного дела. Следователь расспрашивал всё о том же «Вселатвийском родительском собрании» — являлась ли Жданок его организатором? «Зал в гостинице Radisson Blu Latvija был оплачен мною из личных средств», — пояснила политик. Также, как на выходе из здания ПБ рассказала Жданок, следователя интересовала деятельность Штаба защиты русских школ: какова его структура, кто им руководит, где проходят собрания? Татьяна Жданок ничего не скрывала: «Членом Штаба защиты русских школ может стать каждый, кто приходит по понедельникам в 18:30 на улицу Рупниецибас, 9 — адрес партии „Русский союз Латвии“, где и проходят собрания — и разделяет общее мнение о необходимости отмены перевода школ на латышский язык». Политик напомнила, что штаб был создан ещё в 2002 году, когда имела место первая попытка ликвидировать обучение на русском языке в школах нацменьшинств. На вопрос о том, кто возобновил деятельность штаба, Жданок ответила кратко: «Министр образования Карлис Шадурскис».

«Окно возможностей» для националистов

Тут нужно понимать, что в поднявшейся волне преследований русских активистов нет ничего случайного. 18 апреля в одной из самых тиражных газет Латвии Latvijas Avize вышла программная статья публициста Мариса Антоневичса. Правозащитница Оксана Челышева, опубликовавшая в соцсети перевод данного текста на русский язык, назвала его автора националистом, готовым к погромам. Как отмечает Челышева, Антоневичс фактически призвал выбросить «камни советского времени», по которыми он подразумевает русских соседей латышей: по улице, по дому, по площадке. Публицист приводит высказывания, прозвучавшие в ходе его бесед с несколькими бывшими лидерами Народного фронта — об «упущенном шансе» начала 90-х. Тут стоит напомнить, что пробиваясь к власти в конце 80-х, упомянутый Народный фронт обещал: «Верховный Совет должен принять законы, которые гарантировали бы всем национальным группам права и возможности развивать свою культуру, получать образование на родном языке».
Однако, позже риторика сменилась. «Дайнис Иванс в своё время в интервью Latvijas Avize процитировал Петериса Лакиса, который якобы во время Атмоды сказал: „Девочки и мальчики, нам надо разрушить всё и разбросать камни так, чтобы уже никому не собрать“. Под этим, конечно, он имел в виду советский режим. Всё-таки это сделать не удалось, так как многие оставленные оккупацией „камни“ были слишком тяжелы. Проще было „обложить их мхом“ в надежде на то, что в будущем силы станет больше. Может быть, что-то вовсе и не хотелось отбрасывать, а хотелось сохранить — как некоторую память о предыдущем времени. Правильный ли это был подход? В указанном интервью Иванс рассуждает, что, вероятно, большего объективно невозможно было сделать: „Мы были самой советизированной, русифицированной страной Прибалтики, в ещё более трагическом положении, нежели Литва и Эстония. Даже после объявления независимости здесь находилась огромная российская армия. Не будем наивны. Все наши органы тогда были полны агентов КГБ“», — цитирует Антоневичс.
Также приводится оценка ситуации, сделанная евродепутатом Сандрой Калниете: «Мы заложили хороший фундамент. Но, к сожалению, Латвия упустила шанс сразу же после возвращения независимости более радикально осуществить переход русских школ на обучение на латышском языке. В тот момент Россия была слаба — уже появилась риторика о „нарушениях прав человека“, но без международного резонанса. Латвийское правительство и Верховный Совет в то время боялись вероятного гражданского возмущения, однако, если бы это сделали, может быть, общество приняло бы это легче. В действительности у нас в то время руки были свободнее, но не имелось опыта и было допущено много ошибок». «Конечно, можно дискутировать о том, что тогда преобладало в принятии и реализации политических решений — объективные обстоятельства или субъективные допущения и позиции. Вероятно, и то, и другое. Однако, если оценивать первое, то, возможно, сейчас — наилучшее время для того, чтобы хотя бы некоторые из вросших камней всё-таки расшевелить и довести до конца не сделанное в 90-е. И прежде всего это касается внедрения единой школьной системы», — пишет Антоневичс.
Он напоминает, что в предыдущие десятилетия одним из самых популярных аргументов против принятия радикальных решений относительно латвийских русских было высказывание, со временем вошедшее в фольклор: «Европа нас не поймёт». «Это „непонимание“ часто формировалось в виде конкретной цепочки. Российские жалобы на международном уровне и подстрекательство местных русских дополнял формальный подход всяческих еврокомиссаров к вопросам интеграции и нацменьшинств. Далее — желание западных лидеров обрести взаимопонимание (иногда даже теснее подружиться) с Кремлем, а также избежать возможных новых „горячих“ или „теплых“ точек на карте Европы. И, наконец, осторожность латвийских должностных лиц по поводу того, как мы будем выглядеть извне и не доставим ли там кому-то ненужных неудобств» — вспоминает публицист.
Однако сейчас, как утверждает Марис Антоневичс, международная конъюнктура решительно благоприятствует латвийским властям. «Теперь наконец-то можно сказать, что „Европа нас поняла“. Поэтому мы теперь можем услышать от Эдгара Ринкевича столь смелые и прямые слова, какие вряд ли позволил себе кто-либо из наших предыдущих министров иностранных дел: „Наша реформа закона об образовании — в полной мере вопрос внутренней политики государства. И Российской Федерации — ни в лице МИДа, ни в лице Госдумы, ни в каком-либо ином лице — нет никакого дела и никакого права указывать, что и как нам делать. Пусть на себя посмотрят“. Тот же самый посыл читается и в заявлении МИД от 12 апреля. Однако международная ситуация со временем снова изменится. Если сейчас не будет использован выпавший нам шанс разбросать оставленные советской эпохой „камни“, то следующего, может быть, придётся ждать долго», — заключает публицист.
Эта статья исчерпывающе объясняет, почему именно сейчас власти Латвии взялись за окончательную ликвидацию русских школ и отчего они усилили репрессии против русских активистов. Латышские элиты понимают, что выпавшее им «окно возможностей» довольно скоро может захлопнуться — и спешат уложиться в максимально короткое время.
Олег Лазарев
Русские в Прибалтике: без права на права

16.05 Девальвация Праздника Победы по-эстонски
13.05 Александр Гапоненко: мой арест заказали Латвии американцы
01.05 В столице Латвии состоялось большое шествие в защиту русских школ
30.04 Вступление в ЕС обернулось для Латвии потерей населения — интервью
20.04 «Школьная реформа» как катализатор исхода русских из Латвии
Все новости сюжета