СМИ

Продолжающийся конфликт на Украине создает угрозу прямого столкновения вооруженных сил России и НАТО. В интересах политиков и военных планировщиков НАТО, чтобы этот конфликт не вышел за рамки обычных вооружений. В связи с этим и была поднята проблема ядерного оружия. Обе стороны угрожают применить его в случае масштабного военного конфликта. В американской терминологии его называют «нестратегическим ядерным оружием». В российской — «тактическим».
Это оружие было неотъемлемой частью противостояния в эпоху холодной войны. Еще тогда Соединенные Штаты и Советский Союз развернули тактическое ядерное оружие для использования его на поле боя. Тактическое ядерное оружие отличается от стратегического, в первую очередь, радиусом действия и мощностью применяемого заряда, а также своим оперативным назначением. Оно включает в себя различные виды: ядерные мины, ядерные глубинные бомбы, артиллерийские снаряды, баллистические ракеты, крылатые ракеты и авиационные ядерные бомбы.
Однако грань между двумя типами ядерных вооружений — стратегическим и тактическим — часто бывает достаточно призрачной. Нынешний министр обороны США Джеймс Маттис недавно вообще утверждал, что такое понятие, как «тактическое ядерное оружие» является нонсенсом. Любое ядерное оружие, по его мнению, является стратегическим средством, поскольку любое использование ядерного оружия будет иметь «стратегический эффект».
Заметим, что обычно создаваемое на старте странами-претендентами для вступления в «ядерный клуб» атомное оружие обладало тактическими характеристиками по мощности заряда и дальности доставки. Но и при этих характеристиках зачастую оно предназначалось для стратегических целей.
Например, первая система советских ПЛАРБ — баллистическая ракета морского базирования Р-11ФМ имела максимальную дальность в 150 км и заряд в 10 килотонн, т. е. обладала признанными в настоящее время тактическими характеристиками. Но эта система была предназначена для стратегических целей, для чего советским подлодкам, вооруженным этой системой, определялось действовать у берегов США. Р-11ФМ была развернута на дизельных подводных лодках, которые составили первую морскую группировку в советских ВМФ системы ядерного стратегического вооружения, предназначенного для удара по территории Соединенных Штатов.
Существует и известная размытость между стратегическими и тактическими характеристиками, особенно в классе крылатых ракет. Американские крылатые ракеты, размещенные на подводных лодках, или американские баллистические ракеты средней дальности, развернутые в Европе, могли служить стратегическим целям, поскольку были приближены к территории вероятного противника. С другой стороны, стратегические бомбардировщики в случае оснащения их ядерными противокорабельными ракетами или ядерными глубинными бомбами служили чисто тактическим целям.
После этих предварительных замечаний, отметим, что Соединенные Штаты сформулировали сложную стратегию и разработали подробные оперативные планы по использованию своего тактического ядерного оружия в случае конфликта с Советским Союзом и его союзниками. Аналогичным образом действовали и в СССР. Обе страны развернули тысячи тактических ядерных боеприпасов за пределами своей собственной территории. При этом собственно тактические ядерные вооружения никогда не подпадали под американо-советские соглашения об ограничении вооружений. Очевидно, что для переговоров по контролю над вооружениям тактическое ядерное оружие было не актуально для американцев, поскольку не представляло прямой угрозы для континентальной части Соединенных Штатов.
В период холодной войны США развернули тысячи тактических ядерных боезарядов на базах в Европе, Японии и Южной Корее, а также на своих военных кораблях передового базирования. На пике противостояния в конце 1970-х годов США имели развернутыми более 7 тыс. единиц тактических ядерных боеприпасов.
Соединенные Штаты поддерживали эти вооружения для расширения сдерживания и защиты своих союзников в Европе и Азии. В Европе это оружие стало частью стратегии НАТО «гибкого реагирования». Кроме того, тактическое ядерное оружие являлось ответом на военное превосходство Варшавского договора в обычных наступательных вооружениях. Сдержать советские танковые наступления в Западной Германии, например, планировали взрывами заранее установленных ядерных фугасов.
Оценки количества тактических ядерных вооружений, развернутых Советским Союзом, варьировались в пределах от 15 тыс. до 21,7 тыс. Советские военные разместили это оружие почти на 600 базах. Некоторые из них находились в странах Варшавского договора в Восточной Европе. В 1962 году Советский Союз пытался разместить свое стратегическое и тактическое ядерное оружие на Кубе.
Проблема «нестратегических» ядерных вооружений получила общественный резонанс в Европе в начале 1980-х годов после решения США развернуть там свои новые крылатые ракеты и баллистические ракеты средней дальности в качестве ответа на развернутую советскую систему средней дальности РСД-10 (SS-20). Договор РСМД 1987 года в значительной степени ликвидировал баллистические и крылатые ракеты с тактическими ядерными боеприпасами и не только.
В 1991 году президент Джордж Буш (старший) и президент СССР Михаил Горбачев заявили, что они откажутся от развертывания большей части своего тактического ядерного оружия и уничтожат многие его классы. После этого США и СССР отказались от развертывания и изъяли из своих арсеналов большую часть тактических ядерных вооружений.
В сентябре 1991 года президент США Джордж Буш-старший объявил о том, что Соединенные Штаты выведут с морских баз все свои наземные тактические ядерные вооружения с дальностью применения не менее 300 миль и снимут все тактическое ядерное оружие с американских надводных кораблей, подводных лодок и самолетов военно-морской авиации. В рамках этих мер были демонтированы боезаряды и для наземных систем доставки, включая 850 боеголовок для оперативно-тактических баллистических ракет «Лэнс» (MGM-52) и 1300 артиллерийских снарядов для атомной артиллерии. К концу 1991 года американское ядерное оружие было удалено с баз в Южной Корее, а к середине 1992 года — из Европы. Военно-морские США лишились несения тактического ядерного оружия на судах к середине 1992 года.
В начале ХХI века в арсеналах США все еще оставалось около 1100 нестратегических ядерных боезарядов. Из этого числа — около 500 авиабомб на базах в Европе. При этом с 1988 по 1994 год количество американских складов с тактическим ядерным оружием сократилось более чем на три четверти. Количество баз в Европе, на которых хранилось американское ядерное оружие, сократилось с более чем 125 в середине 1980-х годов до 10 баз в семи странах НАТО к 2000 году.
При администрации Буша-младшего большая часть американского тактического ядерного оружия была опять перемещена из Европы на территорию США. В период с 2001 по 2005 год американское тактическое ядерное оружие было выведено из Греции и авиабазы Рамштейн в Германии. В 2006 году Соединенные Штаты вывели свое ядерное оружие с британской авиабазы Лейкинхит.
Полагают, что в настоящее время на вооружении в Соединенных Штатах состоит около 500 единиц тактического ядерного оружия, из которых около 200 единиц — это атомные авиабомбы B61, они дислоцированы в Европе. Американское «нестратегическое ядерное оружие» содержится на шести базах в Бельгии, Германии, Италии, Нидерландах и Турции. Частично оружие здесь хранится на американских базах и предназначено для использования американскими самолетами-носителями. Другие хранятся на базах, управляемых «принимающей страной», и предназначены для вооружения самолетов-носителей этой страны-члена НАТО.
В 2010 году отдельные политики из некоторых европейских стран предложили США вывести из Европы и это оружие. Например, министр иностранных дел Германии Гвидо Вестервелле поддержал вывод американского ядерного оружия из Германии. Бельгия и Нидерланды также поддержали это предложение.
А пока шли эти споры, администрация Обамы ликвидировала свои крылатые ракеты морского базирования, предназначенные для несения ядерных боеголовок — BGM-109A. Обзор ядерной политики 2010 года утверждал, что «эта система служит избыточным целям в ядерном арсенале США».
Однако далее администрация Обамы указала, что ВВС США сохранят способность нести как ядерное «нестратегическое», так и обычное оружие, после замены F-16 на новый самолет F-35. Подобного рода авиацию в США определяют, как «самолеты с двойной способностью» (DCA). Разумеется, самолеты DCA имеются и у союзников США по НАТО — это все те же F-16, а в будущем — F-35. Принятая при Обаме программа модернизации предполагает продление сроков службы «нестратегических» ядерных авиабомб B61.
Что касается российских сокращений, то в 2007 году сотрудник Министерства обороны РФ заявил, что Россия завершила ликвидацию всех тактических ядерных боеголовок для своих сухопутных войск, 60% боеголовок для своей ПРО и 50% для боевых частей ВВС и 30% своих военно-морских боеголовок.
Согласно неофициальным оценкам, в 1991 году у Советского Союза имелось 500–600 мест хранения ядерных боезарядов. К концу десятилетия это число, возможно, сократилось до 100. За последние 10 лет Россия, возможно, сохраняет всего около 50 хранилищ своего тактического ядерного оружия.
В 2009 году американские эксперты полагали, что у России может быть развернуто около 3800 оперативных тактических ядерных вооружений.
В более поздних оценках это число снижено до 2 тыс. единиц. Из этого числа ВМФ РФ имеет около 760 боеголовок для крылатых ракет, противолодочных ракет, зенитных ракет, торпед и глубинных бомб. Военно-воздушные силы могут иметь 570 ядерных боеголовок для доставки истребителями и бомбардировщиками. Около 140 боеголовок сохраняются для баллистических ракет малого радиуса действия. Это максимальная оценка.
Крайняя же минимальная американская оценка российского тактического арсенала указывает на 1000 развернутых боеголовок: до 210 у сухопутных войск, до 166 для самолетов ПВО и противоракетных частей ПВО, 334 — у ВВС и 330 боеголовок — у ВМФ. Если по максимальным оценкам американские эксперты признают дисбаланс в пользу России, то по минимальным — паритет, но при том условии, что у российских вооруженных сил наличествует известное разнообразие в тактическом ядерном оружии.
Теперь о военно-политической стороне дела. В США и НАТО политика «нестратегического ядерного оружия» всегда служила не только сдерживающим фактором, но и важным элементом сплочения НАТО как военного альянса.
В 1997 году в «Основополагающем акте о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между Российской Федерацией и Организацией Североатлантического договора» члены НАТО заверили Россию в том, что они «не намерены, не имеют плана и у них нет причин для развертывания ядерного оружия на территории новых членов». Но в НАТО также заявили, что им не нужно «менять какой-либо аспект ядерной политики НАТО» и «предвидеть какую-либо будущую необходимость делать это».
Позиция НАТО по ядерному сдерживанию только частично зависит от ядерного оружия Соединенных Штатов, развернутого в Европе. И хотя в НАТО больше не рассматривали Россию в качестве своего противника, союзники согласились с тем, что дисбаланс в нестратегическом ядерном оружии между РФ и НАТО может создать проблемы безопасности для некоторых членов альянса.
В Стратегической концепции НАТО в ноябре 2010 года указывалось, что «сдерживание на основе соответствующего сочетания ядерного и обычного потенциалов остается основным элементом нашей общей стратегии». В документе далее указывалось, что НАТО останется ядерным альянсом, пока ядерное оружие продолжает существовать.
В Стратегической концепции не упоминалось американское ядерное оружие, базирующееся в Европе. Вместо этого в отмечалось, что «высшая гарантия безопасности союзников обеспечивается стратегическими ядерными силами Североатлантического союза, в частности, США». Далее было указано, что «независимые стратегические ядерные силы Соединенного Королевства и Франции, которые имеют сдерживающую роль, способствуют общему сдерживанию и безопасности союзников». Заметим, что система стратегического и тактического ядерного оружия Великобритании полностью контролируется американцами посредством переданной британцам ракетной системы Trident II, которая не может быть запущена без санкции американского офицера, находящегося на борту британской ПЛАРБ.
В период после окончания холодной войны должностные лица некоторых стран НАТО призывали к удалению нестратегического оружия США с баз на континенте, под предлогом того, что оно не имеет военного значения для безопасности НАТО. Критики утверждают, что большее количество ядерного оружия мало что делает для повышения безопасности НАТО. По их мнению, НАТО лучше служит расширение обычных вооружений. Другие, наоборот, призывали к сохранению этого оружия, утверждая, что оно играет политическую роль в НАТО, помогая сбалансировать развертывание Россией ее тактического ядерного оружия. В конечном счете, был достигнут известный компромисс, что американское ядерное оружие будет удалено из Европы только, если с этим будут согласны все 28 государств-членов НАТО.
Саммиты НАТО в Лиссабоне (2010), Чикаго (2012), Уэльсе (2014), Варшаве (2016) ничего не изменили в отношении нестратегического ядерного оружия. Однако Варшавский саммит НАТО подтвердил, что «позиция НАТО по ядерному сдерживанию также частично зависит от ядерного оружия США, развернутого в Европе».
Недавние дискуссии в США о политике в области ядерной безопасности вновь обратили внимание на роль нестратегического ядерного оружия США в расширенном сдерживании и гарантиях союзникам. Расширенное сдерживание относится к угрозе США использовать ядерное оружие в ответ на нападение на союзников по НАТО и на некоторых союзников в Азии.
Соединенные Штаты продолжают рассматривать это оружие, как часть своей стратегии национальной безопасности. В официальной доктрине США сохраняют возможность использовать ядерное оружие в ответ на нападения на них с применением обычного, химического или биологического оружия. Американское тактическое ядерное вооружение не будет использоваться против государств, не обладающих ядерным оружием, которые являются участниками Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) и выполняют его. Если нападение на Соединенные Штаты последует обычным, химическим или биологическим оружием, то Соединенные Штаты ответят подавляющими обычными силами, но не будут угрожать применением ядерного оружия. Однако эти ограничения не касаются нарушителей ДНЯО.
Тем временем в постсоветский период Россия сформулировала стратегию национальной безопасности, которая позволяет использовать тактическое ядерное оружие в военных конфликтах. Военная доктрина с 1997 года позволила использовать ядерное оружие «в случае угрозы существованию Российской Федерации». Кроме того, Россия подтвердила значимость тактического ядерного оружия в своей концепции национальной безопасности.
Эксперты в США признают, что Россия может угрожать НАТО своим нестратегическим ядерным оружием, потому что Россия рассматривает НАТО как угрозу своей безопасности. Потенциальная угроза со стороны НАТО по-прежнему вызывала озабоченность у России в ее военных доктринах 2010 и 2014 годов. Россия рассматривает войска НАТО в странах, находящихся вблизи границ России, как угрозу своей безопасности. Эта проблема распространяется на позиции противоракетной обороны США, размещенные в Польше и Румынии и на море вблизи российской территории, в рамках европейского EPAA. Обычные силы НАТО намного превосходят обычные силы России и достаточны для обороны НАТО.
Соединенные Штаты и Россия никогда не применяли свое нестратегическое ядерное оружие. Для НАТО в период холодной войны и для России в последние годы это оружие служило средством противостоять воспринимаемым ими слабостям и дисбалансу в обычных вооруженных силах. Некоторые утверждают, что этот дисбаланс может стать более важным фактором, поскольку Соединенные Штаты и Россия сокращают количество стратегических ядерных вооружений. Автоматически это повышает значение тактического оружия.
Помимо проблем вооружения тактическим ядерным оружием существуют и проблемы, связанные с безопасным его хранением. Террористические атаки 11 сентября 2001 года напомнили общественности о катастрофических последствиях в том случае, если террористы используют ядерные заряды.
Ситуация в России в 1990-х годах поставила под вопрос стабильность и надежность войск, которым поручено контролировать и обеспечивать безопасность этого оружия. С того времени в США всегда были обеспокоены проблемой сохранности российского тактического оружия от случайных потерь, хищений или продажи внешним заинтересованным силам, вплоть до террористических групп.
Что касается американцев, то в 2008 году были выявлены потенциальные технические проблемы для безопасности американского оружия, хранящегося на некоторых базах в Европе. Неудачная попытка государственного переворота в Турции вызвала опасения по поводу безопасности американского ядерного оружия, развернутого на авиабазе в Инджирлике.
Но вернемся к военно-политической тематике. После 2014 года среди американских военных экспертов господствует мнение о том, что Соединенные Штаты должны расширить развертывание тактического ядерного оружия за пределами США — в Европе и Азии. Соединенные Штаты должны расширить развертывание этого класса своих вооружений в ответ на вызовы России, Китая и Северной Кореи. Но, заметим, ни НАТО, ни какое-либо из государств, входящих в НАТО, не призывают Соединенные Штаты осуществить дополнительное развертывание американского тактического ядерного оружия в Европе.
Тем не менее, в очередном «Обзоре ядерной политики» от февраля 2018 администрация Трампа определила, что Соединенные Штаты должны приобрести два новых типа нестратегического ядерного оружия: в краткосрочной перспективе — новую ядерную боеголовку малой мощности для существующих баллистических ракет подводного базирования (БРПЛ) Trident II, и в более долгосрочной перспективе — новую крылатую ракету морского базирования (SLCM).
В первом случае — это быстрое и недорогое решение. Заметим, что проблема использования тактического ядерного оружия на БРПЛ к настоящему времени блестяще решена британцами на их ПЛАРБ. Американские БРПЛ Трайдент-2 несут британские ядерные боеголовки, заряды которых имеют возможность различной мощности подрыва от нескольких килотонн до 200 килотонн — т. е. в либо в тактическом, либо в стратегическом диапазоне. Однако, заметим, планируемая американцами система для их ПЛАРБ и британская система имеют существенный недостаток. Противник может принять запуск тактического ядерного боезаряда с вражеской подлодки за удар стратегическим ядерным оружием и ответить соответствующим образом. Таким образом, подобные системы потенциально могут непроизвольно повысить уровень военной эскалации.
Во втором случае с SLCM «Обзор» 2018 года отменил решение администрации Обамы об удалении крылатых ракет морского базирования из структуры ядерных сил США. Но новая крылатая ракета, по мнению Вашингтона, имеет решающее значение для расширенного сдерживания в Азии. Правда, Соединенные Штаты могут легко перемещать крылатые ракеты морского базирования, развернутые в Азии, ближе к России, что потенциально будет и дальше дестабилизировать отношения между двумя странами в области безопасности.
Новая SLBM подпадет под СНВ-3 в том случае, если ее дальность превзойдет средний диапазон. А новая маломощная боеголовка для баллистических ракет морского базирования в любом случае подпадет под ограничения СНВ-3 из-за особенностей стратегического носителя.
Вот как описываются побудительные мотивы по развитию новых тактических систем ядерного оружия в последнем «Обзоре ядерной политики»: «Уверенность России в том, что, использовав первыми ядерное оружие, в том числе оружие малой мощности, можно получить такое преимущество, отчасти основана на представлении Москвы о том, что обладание бoльшим количеством и разнообразием нестратегических ядерных средств обеспечивает превосходство в кризисной ситуации или в условиях более ограниченного конфликта. Недавние заявления России относительно этой формирующейся доктрины применения ядерного оружия можно расценить как снижение Москвой „ядерного порога“, переступив который можно первыми применить ядерное оружие. О том, что Россия имеет именно такое представление о преимуществах этих систем, свидетельствуют многочисленные учения и заявления на этот счет. Заставить Россию отказаться от таких иллюзий — стратегическая задача первостепенной важности».
Читаем далее: «Эта [стратегическая] триада и нестратегические ядерные силы с их системами ядерного командования, контроля и коммуникаций обеспечивают многофункциональность и гибкость, необходимые для оптимизации стратегий США для решения задач сдерживания, обеспечения безопасности, достижения поставленных целей в случае невозможности сдерживания и обеспечения готовности к непредвиденным ситуациям». «Существующие нестратегические ядерные силы состоят исключительно из небольшого количества бомб свободного падения В61, которыми оснащены истребители-бомбардировщики F-15E и самолеты двойного назначения союзников (DCA). В Соединенных Штатах планируется замена стареющих DCA способными нести ядерное оружие многоцелевыми истребителями F-35 передового развертывания».
«SLCM обеспечат необходимое присутствие в регионе нестратегических ядерных сил, гарантирующих способность нанести ответный удар. Они [новые крылатые ракеты] также станут не противоречащим целям контроля над вооружениями ответом на нарушение Россией Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности и средством противодействия нестратегическому ядерному арсеналу России и другим предпринимаемым этой страной дестабилизирующим действиям».
Однако многие аналитики утверждают, что политика США по созданию новых типов нестратегического ядерного оружия фактически будет стимулировать распространение ядерного оружия, побуждая другие страны приобретать собственный ОМУ. В частности, они полагают, что планы и программы США могут укрепить мнение о том, что ядерное оружие имеет военную полезность.
Кроме того, в случае с новой SLCM администрация Дональда Трампа намерена использовать стратегию «эскалации для деэскалации». Планируемая крылатая ракета морского базирования — это «необходимый стимул для России серьезно обсудить сокращение своего нестратегического ядерного оружия». Крылатая ракета морского базирования (SLCM) рассматривается в качестве козыря на будущих переговорах с Россией: «Если Россия вернется к выполнению своих обязательств по контролю над вооружениями, уменьшит свой нестратегический ядерный арсенал, и исправит дестабилизирующее поведение, то Соединенные Штаты могут пересмотреть стремление обзавестись крылатой ракетой морского базирования (SLCM)». Но здесь, заметим, правда и то, что переговоры, приведшие к договору о РСМД 1987 года, выявили сложность в определении ядерных и обычных крылатых ракет. Фактически, на любую крылатую ракету можно легко поставить либо обычный, либо ядерный боезаряд. Поэтому требуется запрет на все крылатые ракеты определенного диапазона. Но это, вероятно, несовместимо с зависимостью США от обычных крылатых ракет в их военных конфликтах по всему миру. Крылатые ракеты остаются самым двусмысленным классом среди ядерных и обычных вооружений, подрывающим стабильность.(1)
Тем не менее, ряд американских экспертов считает, что Соединенные Штаты должны уменьшить свою зависимость от «нестратегического оружия» и побудить Россию сделать то же самое. Некоторые из них предлагают вести переговоры по будущему договору о контроле над вооружениями, включив в повестку дня и тактические ядерные вооружения.
Еще в 1997 году президент США Билл Клинтон и президент РФ Борис Ельцин подписали рамочное соглашение, в котором определялись меры, связанные с «нестратегическим ядерным оружием» в потенциальном будущем договоре СНВ-3. Но во время дебатов в Сенате в 2010 году было замечено, что новый договор СНВ не налагает никаких ограничений на тактическое ядерное оружие. Некоторые сенаторы выразили озабоченность по поводу угрозы, которую российское тактическое ядерное оружие может представлять для союзников США в Европе. Сенат в своей резолюции о ратификации нового СНВ заявил, что Соединенные Штаты должны стремиться начать в течение одного года «переговоры с Российской Федерацией о соглашении об устранении несоответствия между нестратегическими (тактическими) запасами ядерного оружия Российской Федерации и Соединенных Штатов, а также для обеспечения сокращения тактического ядерного оружия, поддающегося проверке.
И хотя Соединенные Штаты подняли вопрос о переговорах с Россией по нестратегическому ядерному оружию в течение года после вступления в силу нового СНВ, обе страны не продвинулись вперед в попытках договориться об ограничениях на это оружие. Россия не проявила большого интереса к таким переговорам и заявила, что она даже не начнет процесс до тех пор, пока Соединенные Штаты не удалят свое тактическое ядерное оружие с баз в Европе.
В США ожидают, что следующий договор о контроле над вооружениями затронет все виды ядерных вооружений — и стратегические, и тактические. Но многие аналитики полагают, что дискуссия или переговоры о нестратегических ядерных вооружениях больше не могут фокусироваться исключительно на арсеналах США и России. Это создает дополнительные сложности в переговорах. Другие страны могут потенциально прибегнуть к ядерному оружию в случае военного конфликта. Пакистан, в частности, рассмотрел вопрос о развертывании ближнего тактического ядерного оружия с намерением использовать его на поле боя, чтобы ослабить возможную атаку Индии.
В Китае также имеется ядерное оружие с диапазонами и задачами, которые можно считать «нестратегическими». Многие аналитики выражают озабоченность по поводу возможности использования китайцами своего тактического ядерного оружия в военном конфликте с Тайванем. Некоторые эксперты отмечают, что, несмотря на преимущество России по «нестратегическому ядерному оружию», многие российские тактические вооружения развернуты на базах, расположенных ближе к границе с Китаем, чем к границам со странами НАТО. По этой и другим причинам в США прекрасно понимают, что переговоры с Россией по договору об ограничении тактического ядерного оружия могут быть сложными и очень трудоемкими. Даже, если бы Соединенные Штаты и Россия смогли договориться о количественных сокращениях, они, возможно, не смогли бы договориться о том, какой вид тактического ядерного оружия подпадет под лимит.
Большинство аналитиков согласны с тем, что в нынешних условиях Соединенные Штаты и Россия вряд ли смогут достичь какого-либо прогресса по любым пределам или по мерам прозрачности, связанным с нестратегическим ядерным оружием. У России в складывающихся условиях мало интереса к ограничениям на него. И правительство Трампа косвенно признало этот факт в своем «Обзоре ядерной политики» 2018 года, отметив, что «прогресс в области контроля над вооружениями не является самоцелью и зависит от условий безопасности и участия желающих партнеров». Собственно, сам «Обзор» представляет маловероятным, что Соединенные Штаты и Россия в ближайшем будущем будут вести переговоры или заключать соглашение, ограничивающее тактическое ядерное оружие.
Дмитрий Семушин
(1) В качестве примера рассмотрим состоящую на вооружении самую известную американскую крылатую ракету «Томагавк» — BGM-109. Договор по РСМД 1987 года рассматривал эту систему в качестве ракеты среднего радиуса действия, т. е. как бы «нестратегическую систему». По договору ликвидировались все «Томагавки» наземного базирования — BGM-109G Gryphon. Однако боеголовка этой ракеты W84 в максимальном взрывном потенциале — 150 кт явно не соответствовала параметрам тактического оружия. А при минимальной установке на 5 кт получалось, что это — тактическое ядерное оружие. Таким образом, BGM-109G Gryphon мог использоваться как для стратегических, так и тактических миссий.
Морская модификация «Томагавка» BGM-109A, состоявшая на вооружении до 2011 года, также рассматривалась как тактическая система вооружений. И опять характеристики ее ядерной боеголовки W80 были близки наземной W84 — при максимальном энерговыделении 200 кт. Это, опять же, стратегическая система.
При использовании модификаций «Томагавков» в морском исполнении — это стратегическое оружие, поскольку посредством подлодок оно может быть приближено к рубежам противника. Но и с обычными конвенциональными боеголовками все типы «Томагавков» могут вполне обрести стратегические функции. Благодаря точности поражения целей и при массовом использовании сотнями и тысячами, «конвенциональные» «Томагавки» в несколько суток вполне способны уничтожить инфраструктуру средней по размерам страны. На примере «Томагавков» легко понять, что крылатые ракеты — это дестабилизирующая система, которую надо ограничивать договорами по стратегическим вооружениям.