СМИ

Берлин — Российские компании постепенно начинают раскрывать экологические, социальные и управленческие данные (ESG), чтобы соответствовать требованиям бирж, на которых котируются компании, их инвесторов и клиентов.

Все это из-за нарастающего давления общества — в условиях конкуренции управляющие фондами не могут игнорировать мнения таких активистов, как 16-летняя Грета Тунберг из Стокгольма. Её голос и голоса многих инвесторов, разделяющих её позицию, доносятся до сибирских лесов и влияют на то, как бизнесмены во всем мире ведут дела. Инвесторы теперь требуют не просто доход на инвестиции, но и устойчивого развития бизнеса.

Для компании Сибур, крупнейшего российского производителя нефтехимической продукции, это одновременно вызов и новые возможности. Корпоративное управление уже было в центре внимания российских компаний, после того как более 10 лет назад такие компании как Юкос активно взялись за повышение стандартов в этом направлении. Что касается социальной составляющей, можно сказать, что она интегрирована в российские компании с советских времен, когда грань между личной жизнью и работой была максимально размытой. Однако вопросы защиты окружающей среды для российских компаний — это нечто новое, и понадобится время, прежде чем российские компании инкорпорируют их в свою деятельность.

«В России темп будет задаваться уровнем инвестиций, который компании будут готовы выделять на ESG (аббревиатура ESG составлена из первых букв слов environmental, social и governance. Это три фактора, учитывающихся при инвестировании в компанию — экологический, социальный и управленческий, — прим ред.)», — говорит Максим Ремчуков, директор по устойчивому развитию компании Сибур.

«На протяжении последних 20 лет («G») корпоративное управление стало распространенной практикой для многих российских компаний. Безусловно, такая форма управления бизнесом интересует крупных инвесторов, но она также не менее популярна среди владельцев компаний, которые расценивают корпоративное управление как инструмент минимизации рисков в России. Система корпоративного управления получила подробную проработку в российском законодательстве», — говорит Ремчуков.
«С «E» (экология) и «S» (социальная ответственность) немного сложнее. Мы не публичная компания. У нас есть публичные еврооблигации, но нет акций. Тем не менее, мы стараемся соответствовать всем требованиям публичных компаний. Суть в том, что если вы крупная компания с глобальными амбициями, то вы должны играть по тем же правилам, что и ваши зарубежные коллеги. А это в свою очередь означает раскрытие ESG-критериев», — говорит Ремчуков.

В советское время к окружающей среде относились как к нескончаемому ресурсу, что не так уж и сложно, учитывая, что территория страны простирается на 11 часовых поясов, а ряд «зеленых практик» (экономия ресурсов/энергии, переработка, вторичное использование) обуславливались исключительно экономическими соображениями, такими как урезание расходов и экономия времени.

Более того, сегодня большая часть средств, вложенных в российские компании, принадлежит российским инвесторам, для которых вопросы защиты окружающей среды имеют меньшее значение, чем для их зарубежных коллег. В целом вопросы защиты окружающей среды всё больше волнуют россиян, подтверждением чему служит череда недавних протестов против [мусорных] свалок, которая охватила Россию в прошлом году. Тем не менее, это давление еще не сказалось на российском рынке капиталов, говорит Ремчуков.

Ситуацию усугубляет и то, что благодаря огромным лесным массивам Россия фактически является «углеродным кредитором» (углеродный кредит — финансовый инструмент, который позволяет держателю, как правило, энергетической компании выделять одну тонну углекислого газа. Кредиты присуждаются странам или группам, которые сократили свои парниковые газы ниже своей квоты на выбросы, — прим ред.), а выбросы в атмосферу начиная с 1990 года находятся в России на относительно низком уровне. Для России не составит большого труда соответствовать требованиям Парижского соглашения, так как она уже отвечает всем нормам, несмотря на наличие сильно загрязненных городов, например, Норильск — одного из самых загрязненных городов планеты. Тем не менее, Россия планирует ратифицировать Парижское соглашение принятием закона о выбросах до конца этого года и до того, как президент Путин поедет на саммит G20 в Осаке.

«У нас мало опыта в части защиты окружающей среды, но мы должны соответствовать тем же требованиям, что и наши конкуренты за рубежом. Это касается не только Сибура, но и всех российских компаний в целом», — говорит Ремчуков.

Новое направление

Тем не менее, сейчас ситуация меняется. Правительство отреагировало на протесты против свалок в январе 2019 года созданием национального оператора по работе с отходами. Он должен взять на себя ответственность за управление отходами в России. В этот проект вливаются значительные ресурсы. В августе Москва стала первым российским городом, организовавшим сортировку мусора и запустившим процесс его переработки. За передовой Москвой должны последовать и остальные регионы России.
«В России отношение к пластику всё негативнее. Это хорошо и, вероятно, отражает растущий уровень доходов, — говорит Ремчуков. — На протяжении 20 лет мы видим, что осознанность приходит с увеличением дохода: население становится более осведомленным о проблемах, что подталкивает компании к внедрению „зеленых инвестиций"».

Поскольку Сибур использует в качестве сырья «попутные нефтяные газы» (ПНГ, или побочный продукт производства крупных нефтяных компаний) и производит различные пластмассы и полимеры, он находится в зоне влияния новейших тенденций.

Нефтяные компании, как правило, не работают с ПНГ, а потому раньше они сжигали их, производя тонны CO2 каждый год. В России они столкнулись с требованиями по предотвращению сжигания только в 2012 году (утилизация 95% попутных газов либо штрафы). Превращая тот же углерод в полимеры, Сибур уже предотвратил попадание большого количества CO2 в атмосферу. По собственным подсчетам компании, в 2018 году она переработала 22 — 23 миллиарда кубометров ПНГ и в результате вывела из атмосферы 71 миллион тонн CO2 (прирост ESG, который фактически регистрируется нефтегазовыми компаниями, а не Сибуром). Тем не менее, изменение отношения к пластикам меняет образ мышления компании. «Традиционно вопрос экологии рассматривался как вопрос социальной ответственности, но сейчас все чаще возникает его экономический аспект, — говорит Ремчуков. — Это влияет на нашу стратегию, сейчас мы в большей степени заинтересованы в диверсификации нашей ресурсной базы. Мы рассматриваем вторичную и биоразлагаемую полимерную основу, что приведет к более устойчивому ведению бизнеса, а также к новым его направлениям».

Сибур вступил в диалог с такими клиентами как Кока-Кола и Юнилевер, использующими пластик для производства бутылок и упаковки, чтобы обсудить возможность разработки более экологически чистой версии пластиковых бутылок из ПЭТ.

«Государство сосредоточено на проблеме муниципальных отходов, особенно в больших городах. Мы понимаем общемировую тенденцию глобальных компаний, таких как Кока Кола, которые несут определенные обязательства по ответственному использованию упаковки и материалов. Этот тренд ведет к повторному использованию пластика в качестве материала для гранул ПЭТ», — говорит Ремчуков.

Из старых пластиковых бутылок можно производить переработанный ПЭТ-пластик, но, говорит Ремчуков, проблема заключается сборе такого количества пластиковой крошки, чтобы это стало выгодно. Тем не менее, поскольку переработка в России еще не начата, а пластиковая крошка уже пользуется высоким спросом у российских производителей синтетического волокна, крошка из ПЭТ находится в дефиците. Поскольку спрос на крошку как сырье быстро растет, цена на нее выросла в полтора раза только за прошедший год.

Ремчуков говорит, что национальный оператор мусорных отходов, вероятно, проведет большую часть этого года, просто пытаясь понять, что ему нужно делать, но со следующего года ситуация уже может поменяться. Если компания привлечет больше инвестиций в сортировочные и перерабатывающие центры, это значительно увеличит поставки материалов, которые могут быть использованы в качестве сырья такими компаниями, как Сибур.

Чтобы помочь этому процессу компания создала приложение Reaktor, виртуальную площадку, на которой поставщики перерабатываемых материалов могут найти своих покупателей.

«Приложение работает еще не в полную силу, и пока там нет возможности проводить платежи, но эта функция появится в ближайшее время, — говорит Ремчуков. — Это b2b маркетплейс. В число его пользователей входят операторы сортировочного оборудования, в том числе стекла, алюминия, бумаги и т. д. Крупные розничные продавцы тоже участвуют, но у них зачастую уже налажены собственные каналы продажи отходов. Национальный мусорный оператор был создан только в начале этого года, поэтому ему все еще нужно время, чтобы понять свою роль, но если он сможет обеспечить стимулы для инвестиций в переработку, то этот бизнес сможет начать развиваться и принести с собой перемены».