СМИ

Армения завершила 2017 год с 7,3%-ным ростом экономической активности, что правительство во главе с премьер-министром Кареном Карапетяном посчитало «беспрецедентно высоким показателем» за последние годы. Эксперты же основным «виновником» активизации армянской экономики считают резкий рост мировых цен на медь, увеличение притока трансфертов из-за рубежа, увеличение долгового бремени, при этом указывая на отсутствие ранее обещанных правительством структурных и качественных изменений экономической модели.
Что обещало правительство Карена Карапетяна?
В сентябре 2016 года почти сразу после назначения на пост премьер-министра Карен Карапетян, выступая в парламенте, охарактеризовал ситуацию в экономике «как крайне тяжелую». Слова новоназначенного премьера были подкреплены цифрами. Рост экономики по итогам года был мизерным — 0,2%. В это же время в кабмине начали активно говорить о том, что прежняя экономическая модель исчерпала себя, и обещали проводить структурные и качественные изменения в экономике.
Архитектура армянской экономики всегда отличалась существенной политической дозированностью. Отсюда и охватившая всю госсистему коррупция, опора на неформальные связи, слабость госинститутов, доминирование монополий и олигархата в экономике. Согласно данным Всемирного банка от 2016 года, среди стран СНГ экономика Армении самая монополизированная. До кризиса 2008–2009 гг. экономика страны выделялась строгой импортоориентированностью, сильным доминированием олигархии, трансфертным капиталом, раздуванием «пузыря» строительного сектора и низким уровнем внешнего долга. После кризиса, из-за резкого сокращения трансфертов рухнул строительный сектор, страна начала скатываться в долговую яму (трехкратно вырос внешний долг и перевалил отметку 50% от ВВП), начали задумываться о росте экспорта, но сохранились главные отличительные черты — высокий уровень олигархизации и монополизации.
В настоящее время, после нулевого роста в 2016 году, экономика начала демонстрировать значимую динамику и оживление. Рост ВВП за шесть месяцев 2017 года составил порядка 6%, а за 11 месяцев показатель экономической активности достиг 7,3%. С учетом того, что рост ВВП, как правило, близок к показателю экономической активности, по прогнозам экспертов, Армения завершит год с показателем экономического роста в 6–7%, что в армянском правительстве сочли «беспрецедентным» явлением.
«Итоговая цифра роста ВВП по результатам 2017 года будет в диапазоне 5,8–6,2%. Это реалистичная цифра, если основываться на показателях экономической активности за январь-ноябрь текущего года в 7,3%, зафиксированной Нацстатслужбой Армении», — отметил глава Центра инновационных и институциональных исследований при Экономическом университете Армении, экономист Атом Маргарян. Он считает вполне реалистичным достижение итогового показателя экономического роста на уровне 6%.
По официальным данным, структура экономического роста за 11 месяцев страны в целом такова — промышленность выросла более чем на 12%, сфера услуг и торговли на более чем 14%. Высокий процент составил рост экспорта — 23% и туризма — 21%. Только сфера туризма в прошлом году, по расчетам специалистов, пополнила «копилку» ВВП страны на $ 1 млрд.
Дьявол в деталях
В целом, однако, рост экономики страны стал более зримым только из-за того, что в 2016 году он был на нулевой отметке. Причины нулевого роста тогда никто не объяснил. Между тем, в соседней Грузии рост ВВП по итогам года составил 2,2%. «Экономический рост в Армении сформировался на очень низкой базе 2016 года, поэтому он сейчас так значим», — отмечает Атом Маргарян. Иными словами, экономика Армении «беспрецедентно» выросла, благодаря «беспрецедентному» спаду 2016 года.
Помимо этого, правительство Карапетяна обещало обеспечить в ближайшие годы свыше $ 3 млрд инвестиций, из которых 800 млн — в 2017 году. Многие сначала думали, что речь идет о внешних денежных вливаниях в экономику, однако затем выяснилось, что власти имели ввиду и внутренние инвестиции. Но в целом в течение года некоторая инвестиционная активность была заметна. По итогам 8 месяцев 2017 года в экономику Армении, по официальным данным, было вложено порядка $ 376 млн. или 45% от предусмотренной инвестиционной программы. Однако доля прямых иностранных инвестиций в них была невысокой. Инвестиционный портфель страны был наполнен за счет кредитования, долга, что в случае Армении растет быстрее экономики.
По данным минифина, госдолг Армении по итогам 2017 года составит $ 6,7 млрд. В структуре госдолга долг правительства за год вырос 6,5%, составив около $ 6,1 млрд или 58,7% от ВВП. Отсюда и заявления о том, что инвестиции и экономический рост были обеспечены в том числе за счет повышения долговой нагрузки.
Что касается роста экспорта из Армении, то и здесь революционных изменений нет. По итогам 2017 года объём армянского экспорта составит более $ 2 млрд, $ 1,8 млрд в 2016 году. Однако о качественных изменениях в структуре экспорта говорить не приходися. Активизировались в основном традиционные направления. Как отмечает эксперт Института Кавказа Грант Микаелян, за последние 15 лет в Армении есть два основных драйвера роста экспорта — это экспорт металлов и металлической руды и экспорт готовой пищевой продукции, в первую очередь — коньяка и сигарет.
«В 2017 году картина не изменилась. Активизировались лишь основные направления экспорта — горнорудная промышленность и готовая пищевая продукция. Первая группа товаров (в основном сырье) экспортируется преимущественно в Европу, а вторая — в страны ЕАЭС, преимущественно в Россию», — отмечает Атом Маргарян, добавляя, что в данном случае имеем дело, скорее, не с результатом эффективной работы правительства, а со стабилизацией экономической ситуации в России и повышением стоимости и спроса на металлическую руду.
И действительно, рост экспорта горнорудной продукции в 2017 году впечатляет. Выросли как физические объёмы экспорта, так и цены на мировых рынках. Так, если 2016 г. Армения экспортировала медный концентрат на $ 357 млн по средней рыночной цене в $ 900 за тонну, то лишь за шесть месяцев 2017 года экспорт медного концентрата достиг $ 250 млн при средней рыночной цене в $ 1120 за тонну. Рост — 24%.
«В общем-то, здесь все понятно… Экспорт из Армении в значительной степени сырьевой. Максимальной доли металлы и металлическая руда достигли в 2010 году — 61.4%. В 2016 году она снизилась до 39%, а в 2017 г. — превысила 43%. Таким образом, в значительной степени рост экспорта в 2017 г. был обеспечен за счет экспорта продукции горнорудной промышленности, также, как и в предыдущие годы. В 1993 г. эта отрасль начинала всего с 5% экспорта», — отмечает Грант Микаелян.
Импорт, трансферты и инфляция
В пользу повышения экономической активности свидетельствует также рост импорта и объёмов денежных трансфертов из-за рубежа. За 11 месяцев 2017 года объёмы импорта выросли на 28%, в целом составив 3,7 млрд долларов, а приток трансфертов только в октябре вырос на 19,4% ($ 162 млн). Рост трансфертов и привлечения долговых средств в целом объясняет активизацию внутренней торговли или потребления, ибо традиционно именно трансферы закрывали «брешь» между импортом и экспортом в Армении. Причем импорт вдвое превышает объёмы экспорта.
Однако есть другая тревожная тенденция — отток капитала. Этот процесс стал более зримым после кризиса 2008 года. С тех пор, по разным подсчетам, из Армении было вывезено более $ 10 млрд долларов — фактически $ 1 млрд в год.
По официальным данным, объем переводов из Армении в октябре 2017 года составил около $ 115,7 млн против $ 76 млн за октябрь 2016 года (рост на 52%). А по сравнению с сентябрем текущего года отток денежных средств увеличился на 22,9%. Этот показатель наглядно демонстрирует уровень доверия или недоверия бизнеса к экономической политике властей. Одно дело — разговоры об инвестициях, совершенно другое — реальное положение дел на рынке, которым руководствуются инвесторы, отмечают эксперты.
В 2017 году также был принят новый Налоговый кодекс, что бизнес в целом воспринял негативно. По мнению независимых наблюдателей, новый кодекс больше нацелен на решение финансовых проблем государства путем еще большего «раскошеливания» тех, кто исправно платит налоги, нежели на стимулирование бизнес-среды и расширение налоговой базы, посредством привлечения в налоговое поле олигархов и монополистов. Новый кодекс еще больше увеличит налоговое бремя для малого и среднего бизнеса, которая и так ощущает острую нехватку доступа к финансовым средствам, в том числе в виде кредитов под низкие проценты. И хотя Центробанк, конечно, не без участия правительства снизил ключевую ставку рефинансирования по местным масштабам до исторического минимума — 6%, существенной активности в кредитовании бизнеса не заметно.
Более того, продолжают расти объемы частных вкладов. Люди пока что по инерции предпочитают держать деньги в банках, при возможности выводить их за рубеж, нежели вкладывать в экономику.
Другой проблемой 2017 года стал резкий рост цен на отдельные продовольственные товары, хотя по данным Нацстатслужбы инфляция в Армении в целом остается очень низкой — 0,8%. Однако и здесь важны детали. В продовольственной корзине лишь хлеб подорожал на 0,6%, но рост цен на отдельные товары составил 28%, а в годовом разрезе — до 30%.
«Сливочное масло, по официальным данным, подорожало на 40%, на самом деле мы видим 100-процентное подражание, а свинина подорожала на 40%. Рядовой гражданин в своей повседневной жизни видит такую картину, когда правительство заявляет о мизерной инфляции, в которую входят цены на такие товары, как галстук и медь, или товары, которые простые люди даже не видели в течение года и вряд ли увидят в ближайшие пять лет», — отмечает эксперт Бабкен Пипоян, заявляя, что в среднем инфляция фактически составила 30%. «Это при том, что повышение пенсий и зарплат не произошло и не предусмотрено бюджетом 2018 года», — добавил он.
Здесь правительство успокаивает граждан заявлениями о том, что экономический рост подразумевает и рост доходов граждан. «То, что зарплаты и пенсии не будут увеличены, ещё не значит, что у населения не будет роста зарплат доходов или роста средней зарплаты. Мы имеем рост средней зарплаты на 2,7%», — заявил Карен Карапетян в интервью газете «168 жам» («168 часов»).
Но граждане в целом так и не почувствовали на себе эффект от 6 или 7-процентного экономического роста, поскольку он строго секторальный. «Смотрите, конкретно в сфере горнорудной промышленности заняты около 10 тыс. человек, что составляет 0,9% от общего количества трудоспособного населения страны. То есть, мультипликативный эффект роста данной сферы с точки зрения повышения качества жизни простых граждан совсем мизерный. В связи с этим цифры могут быть более высокими, но при нынешней экономической модели существенного повышения качества жизни граждан не произойдёт», — отмечает экономист Ваагн Хачатрян.
«Засохшее поле» армянской экономики
Можно, конечно, привести и много других показателей и параметров, однако вышеизложенное в целом описывает экономическую ситуацию в Армении и проделанную работу правительства под руководством Карена Карапетяна за прошедшие полтора года. Хотя сам Карапетян более резко выразился по поводу сложившихся в стране экономических реалий. В своем недавнем интервью он сравнил экономику страны с «засохшим полем», с которого нужно «собрать камни, полить его, обогатить удобрениями, после чего только посадить семена и ждать всходов». Получается, до сих пор этого сделано не было, либо было сделано очень мало, из-за чего экономика все еще в состоянии «засохшего поля».
Более того, Карапетян также признал, что правительство еще «не заложило основы для дальнейшего устойчивого роста», а 2018 год, по его словам, для «Армении будет более сложным, чем текущий». Получается, за полтора года экономика от «крайне тяжёлого состояния» перешла в состояние «засохшего поля».
Между тем, президент страны Серж Сарсгян настроен куда более оптимистично. Недавно он заявил, что в Армении «уже созданы условия дальнейшего роста экономики и улучшения жизни граждан».
Кто прав, а кто нет — покажет время. Развязки основной политической интриги в Армении осталось ждать недолго. В апреле 2018 года истечет срок полномочий президента Сержа Сарсгяна, тогда же завершится процесс транзита госистемы к парламентской модели правления и встанет вопрос личности будущего премьер-министра. Кто займет этот должность — окончательно неясно. Серж Саргсян и Карен Карапетян отмахиваются от прямого ответа на вопрос.
В свое время на вопрос — желает ли он остаться в должности главы правительства и после апреля 2018 года, Карапетян ответил положительно, но с оговоркой. «Если буду эффективным на своей должности, то — да, если нет, то — какой смысл?!», — сказал он.
В связи с этим возникает вопрос, считает ли Карапетян проделанную правительством работу настолько эффектной, чтобы претендовать на кресло премьера и после апреля 2018 года?
Аршалуйс Мгдесян, обозреватель «NOVOSTI-DNY.Ru» в Ереване