СМИ

В современном обиходе преобладает образ России-Медведя. Этот символ присвоил ей Запад. На самом деле, русской ментальности скорее соответствует образ птицы. Именно он пронизывает все пласты ее народной жизни и сознания. И главным свидетельством тому оказывается великий живой русский язык. На русском языке у строений – есть крылья; у гор, деревьев, сугробов, графиков и волн – гребни и гребешки; там, где нужно расписаться, – ставят галочку; на голове у женщин – кокошники от древнего названия курицы – кокошь. На русском языке зимой в одиночку кукуют, полюбив – воркуют, а встретившись – щебечут. За столом некоторые не едят, а так, чуть поклюют. В школе – кто считает ворон, кто долбит, как дятел, а в итоге, выучившись, говорят на «птичьем» языке. На русском языке первая ласточка не делает весны, а цыплят по осени считают; над человеком витает тень Чёрного Ворона, зато в любом коллективе есть своя Белая Ворона; новости Сорока на хвосте приносит, Жаворонок не разумеет Сову, а Соловей разносит свои песни, пока Глухарь и Индюк каждый занят самим собой… В России смелый расправляет крылья, умный воспаряет мыслями, а тот, кто в радости – летает от счастья. И наконец, каждый делает свой выбор между Синицей в руке и Журавлём в небе. Смысловые образы народное воображение связывает с разными пернатыми. Ассоциации вызывают голуби, жаворонки, ласточки, соловьи, орлы, соколы, беркуты, коршуны, совы, журавли, аисты, воробьи, павлины, лебеди, гуси, утки, кукушки, вороны, индюки, курицы, глухари, дрозды, цапли, синицы, канарейки, попугаи, дятлы, галки, сойки, сороки, чижики, овсянки, щеглы, кулики, страусы, орланы. Русский язык буквально пропитан птичьей лексикой. Многие наши пословицы и поговорки посвящены манерам и чертам представителей пернатого царства. Каждая пословица – модель человеческого поведения: «Всяк кулик своё болото хвалит», «Удалось кулику на своём веку», «Ворон ворону глаз не выклюет», «Кабы у дятла не нос, кто бы его в лесу знал», «Хороша птица перьями, а жена мужем», «Гусь свинье не товарищ», «Дашь птичке пальчик, она всю руку проглотит», «Слово не воробей, вылетит – не поймаешь», «Выпустишь с воробышка, очутится с коровушку», «Рано пташечка запела, кабы кошечка не съела», «Видно птицу по полёту». И, наконец, ушедшее в народ: «Птичку жалко…». Вся гамма человеческих чувств и характеров, намерений, манер поведения, жизненных стратегий и житейской дипломатии вошли в народные анналы птичьего кода. Птицы являются постоянными героями русского фольклора. Сказочники придумали куриные ножки для избушки, а для того, чтобы совершить важное деяние, герою нужно обернуться птицей. Соловей-разбойник, Финист Ясный Сокол, птица Рах-Рух, несущая героев в пути, великолепная Жар-птица – все они не только атрибут русской словесности, но и символы психологических состояний и типов. Птицы оказываются самыми частыми героями в русском народном календаре – это более 12 праздников, названных их именами и посвящённых им, а также особых дней, когда следует пристально следить за птицами, вникать в жизненные сигналы, которые они подают. Например, 5 февраля – Агафий. На Агафия слушали синиц. Если они громко звенят – быть лютым морозам. За поведением птиц следует наблюдать и перед Овсянками, и в майскую Соловьиную ночь. Жизнь птиц отмеривает природные даты и этапы преображения мира. Мартовские «Овсянки» и «Жаворонки» пекут, чтобы зазвать весну, как и другой вид весенней хлебной скульптуры – «Кулики». Пекут в знак желанной встречи с птицами, то есть весной, а раздаривают детям и старикам: раскладывают мини-скульптурки на окошки, пусть полежат до лета или даже осени. В мае народ празднует дни душевного породнения, поиска родных не по крови, а по взаимной дружественности – это величайшее русское народное изобретение – Кумление (девушек в основном) через крещение Кукушки. Кукушкины крестины, Кукушкины именины, а потом другой обряд – Кукушкины похороны. Кукушка широко отмечена в мае, она спутница Живы, богини жизни, значит её место на 1 мая, в Живин день. Потом грянет 15 мая, Соловьиный праздник, а потом сентябрьское Журавлиное вече, а потом и пышные народные осенины, а за ними день Куриных именин… И снова Синичка-сестричка. Смотрим и слушаем синиц – как звонко «зинькают» синички 12 ноября – праздник Зиньки – эти зиньки признак того, насколько суровой стрясётся грядущая зима. Вот такой синицеворот – от зимы до зимы – вписан в русский годовой круг, в солнцеворот. Ведь красиво же придумано! А кончается птичий год датой 11 декабря – это Сойкин день. Сойку в народе называли вещуньей. Люди верили, что у этой пташки на крылышках находятся небольшие зеркала, в которых можно увидеть свое будущее. Крестьяне старались завлечь в свой двор птичку-вещунью. Чуткое внимание к поведению и нуждам птиц – общая черта, поведение, воспитываемое в людях русским календарём. Птичка божья – это обобщающая мета народного самосознания и миросозерцания, народного менталитета. Это не только доказательство значимости птичьей темы, но и показатель эмоциональных ориентиров народа. Каждая птица становится в русской культурной матрице символом того или иного качества, события, переживания, человеческого характера, этапа жизни, черты личности или физиологии, становится метой пространства, символом страны или её конкретной местности. Вокруг каждой птицы складывается своя эпика и своя лирика, своя драматургия и своя афористика. Птица – мера расстояния: «Редкая птица долетит до середины Днепра» – классическое гоголевское. Птицы запечатлены в системе взаимных обращений в России. В России есть имена личные, и есть имена ласковые. К девушкедевочке обращение Ласточка, к юноше – Орёл, и уж, конечно, классическое Голубка, Голубчик: Гоголь – «Голубчик, не хотите ли чаю?» Пушкин о няне – «Голубка старая моя». У каждого есть птичье имянаименование, когда речь идёт о сне: жаворонок, сова. Все девушки в России – пташки. «Пташка ранняя» – любовно, любуясь, говорят о заботливой женщине. Дети – петушки, когда дерутся. Пожар – красный петух. Всем перипетиям человеческой жизни найдутся птичьи названия. Нет ни одного поэта или прозаика в России, который не оставил бы своего взволнованного отклика на образ и жизнь свободной воздушной братии, источников и носителей жизненной энергии и импульса порыва. Полётность – черта русской словесности, сфера мысли её – небесная. У каждого, кто писал и пишет в России, есть свои формулы, образы, обращения и смыслы, завёрнутые на птицах. Пушкин: «Сижу за решеткой в темнице сырой. Вскормленный в неволе орел молодой, Мой грустный товарищ, махая крылом, Кровавую пищу клюет под окном…» Маяковский: «И серенький, чирикает как перепел». Марина Цветаева: «Есть птицы певчие и есть птицы ловчие». Осимволизованных, ознаковлённых птиц в России более трёх десятков, и каждая персонализирована, персонифицирована, одухотворена и наделена собственной судьбой и значением в культуре, становится специфическим знаковым кодом. Одна из ключевых идей русской культуры – это идея радостной, приподнятой повседневности. Русская матрица последовательно декорирует и окрашивает каждое событие скудной на природные краски природы и аскетичного быта. А альтернатива скромной реальности – это идея райского сада, цветущего на земле. Земля как райские кущи, как счастливый и невинный чистый райский сад – эта идея органически тоже реализует себя в образе птиц, птичьего царства как самого праздничного и самого близкого к стихии рая – к небесам. Россия начинает осознавать себя с помощью образов птиц с самих азов формирования русского этноса. Таковы магические птицы индо-иранского происхождения, которые обрусели и прочно вжились в русское народно-поэтическое мировоззрение и сказочное пространство. Это классические магические птицы русских сказок и лубков: поэтические и чувственные Сирин и Алконост, символ бессмертия Феникс (Марина Цветаева о себе «Я птица Феникс – в огне пою!»), вещий Гамаюн, Гаруда, Стрефил, Царевна-Лебедь и Жар-птица. А ещё Золотой Петушок. Ряд сказочных птиц можно продолжить символическими птицами русской резьбы по камню, уникальных храмов доордынской архитектуры. Все стены Дмитриевского собора украшены грифонами и другими метафорическими персонажами восточного и античного греко-римского происхождения. И в словесности русской идёт самоосознание через птиц. Таким образцом стало «Слово о полку Игореве». В этой гениальной поэме нет ни слова о медведе, но зато вся история наполнена нежными и драматичными символами птиц: «Как орёл, под облаком парил, Растекался мыслию по древу. Жил он в громе дедовских побед, Знал немало подвигов и схваток, И на стадо лебедей чуть свет Выпускал он соколов десяток. И, встречая в воздухе врага, Начинали соколы расправу, И взлетала лебедь в облака И трубила славу Ярославу» (перевод Н.А.Заболоцкого). Русская идея растворена в этих восходящих мыслительных проживаниях: воспарения-вознесения-взлёта-воскресения. В ней сплавлены образы: человек- душа-птица, и обратным ходом: душа- птица-человек. Человек и птица в ней закольцованы, зарифмованы, слиты, соотнесены. Историческая судьба русской цивилизации сложилась так, что ей постоянно приходится себя отвоёвывать и отстаивать. Череда этих военных напряжений уплотнена с самых первых лет существования – от половцев и орды до немцев и французов, и так по сей день. Поэтому суровая история наша выковала образный ряд, связанный исключительно с высоким воинским заданием. Ассоциативный ряд крепок: мужество – героизм – победа русского оружия – слава. Так родился образ мужественного народа-воина. Отсюда и образ страны-Медведя. Он чрезвычайно значителен и важен. Но в нём ещё не всё о России, не вся правда о ней. Есть ещё огромное духовное пространство России – поэтической, творческой, изобретательной и изобретающей, заботливой и любящей, мирной и нежной. России – птицы. Марина Князева – кандидат филологических наук, старший научный сотрудник МГУ, академик РАЕН Источник: https://www.stoletie.ru/slavyanskoe_pole/rossija__ptica_439.htm