© CC BY-SA 2.0, WSIS Forum 2018 | Перейти в фотобанкБеседа с первым замминистра информполитики Украины. Оказывается, этот первый зам — крымская татарка, решившая уехать из Крыма после «оккупации». Она утверждает, что из Крыма тысячи людей ездят на «материк» за украинскими документами, а потому она не верит в победу РФ в «информационной войне». Правда, если учесть, что в Крыму живут полтора миллиона российских граждан, слово «тысячи» звучит не очень убедительно.
Эмине Джапарова говорит, что давно уже хотела приехать в Запорожье, но из-за того, что в Министерстве информполитики работает только 40 людей, не всегда есть время, чтобы вырваться в регионы. Первым пунктом программы ее поездки в наш город стал Форум общественных организаций, инициатором проведения которого выступила Запорожская ОГА.
«Когда государство организовывает определенные площадки, на которых проходят дискуссии на сложные темы: как жить вместе, как строить страну, как улучшать условия жизни в регионе, это свидетельствует о движении в направлении Европы. Важно не прятаться от активистов, они не должны догонять представителей властей. Между ними должен быть диалог, а не пропасть. Только в том случае, когда общественность будет участвовать, любой процесс в стране станет успешным», — сказала Джапарова.
Эмине Джапарова согласилась ответить на несколько вопросов корреспондента Укринформа.
Ольга Звонарева: В одном из интервью вы говорили, что трудно отвоевывать информационное пространство на оккупированных территориях. Пять лет продолжается война, информационно мы проигрываем или побеждаем?
Эмине Джапарова: Я не считаю, что мы проигрываем информационную войну. Да, мы много слышали нареканий: российская пропаганда шарашит на весь мир свои негативы, а мы проигрываем. Не соглашусь.
Через 5 лет в таких жестких условиях репрессий, когда вся российская государственная машина выделяет миллиардные ресурсы и людей для того, чтобы выжать сопротивление людей, которые до сих пор получают украинские паспорта и ездят с оккупированных территорий на материк, чтобы получать украинские документы, — а это тысячи людей ежедневно, — не признак ли это того, что мы не проигрываем? Мы бы проигрывали тогда, когда были бы физически оторваны от украинцев. Пока у людей есть украинские паспорта — это наши граждане. Этот признак — ключевой, на который мы должны ориентироваться.
— Страна-агрессор пытается влиять на сознание людей. Как противодействовать этому?
— Когнитивное влияние в мире недооценивают, потому что западная военная доктрина рассматривает информационную угрозу только в контексте киберугроз. Известная украинская писательница Оксана Забужко говорила, что современные войны — это не бомбардировка городов, это бомбардировка мозгов. И это абсолютная правда, это то, что мы сегодня в Украине чувствуем. Россия вкладывает в это огромные средства. Ни одна страна в мире такого не делает.
— Как же противодействовать?
— Вопрос очень сложный. Поэтому перед нами одна задача — сохранить свободу слова. Возможно, в авторитарных системах это было бы легче: путем запретов, зачисток достигается результат. Украина уже имеет опыт того, что делать, и делится им. Речь идет о гражданском активе. Государство пытается мониторить и анализировать социальные настроения в различных регионах, чувствовать запрос и формировать соответствующую коммуникацию и объяснять. Это невозможно сделать за один год. Это изменение сознания, это новые социальные договоренности между громадами, между государством и общественными организациями.
— Государство тратит много денег на киноиндустрию, есть квота на украинскую музыку — почему именно на эти отрасли правительство акцетировало внимание?
— Украинские фильмы, язык, песни — это все то, что формирует национальную идентичность. Правительство выделяет на киноиндустрию сегодня рекордное финансирование. Такого раньше никогда не было. Голливуд снимает 3000 фильмов каждый год, но только 35-40 становятся такими, которые видит весь мир. Мы сознательно инвестируем в это средства. На бюджет следующего года также заложена огромная сумма на кино, наверное, мы будем иметь ситуацию, когда каждые две недели будет премьера украинского фильма, — и это правильно.
— Какой ваш любимый фильм?
— Мой любимый фильм — «Дом слова». Это о доме литераторов в Харькове. Это об интеллигенции тридцатых-сороковых годов, которую уничтожили. Думаю, что в начале 2020 года у нас будет художественная премьера фильма.
— Переселенцы во время встречи с вами показали ролик о Крыме. Наблюдала за вами, вы едва сдерживали слезы. Что почувствовали?
— У меня внутри боль. Она есть всегда. С первых дней, когда я уехала из Крыма. Одно дело, когда ты знаешь, что можно вернуться, а другое — когда не знаешь, будет ли такая возможность. Это автоматически вызывает такую безумную боль, когда Крым снится в снах почти каждый день. Почти вся моя семья — там, и я не могу посещать ее на праздники. У меня у родной сестры два года назад была свадьба — и я не смогла поехать, сестра моей бабушки умерла несколько месяцев назад — и я не смогла поехать. Я пытаюсь вопрос Крыма и Донбасса сублимировать в профессиональный долг.
Моя старшая дочка, когда ей было пять лет, спросила: «А мы вернемся в Крым?». Я говорю, конечно. Она говорит: «А что надо делать для этого?» Этот вопрос меня частично парализовал. История крымских татар — это прекрасный кейс того, что право на родину следует не просто ожидать, а надо бороться. Когда мы внутренне настраиваемся на эту борьбу, она приводит к конечной цели.
— Что ответили ребенку?
— Ребенок давал мне разные рецепты. Первый рецепт: «Давай мы возьмем подарок Путину, поедем и подарим, а он нам Крым отдаст». Я сказала, что это не сработает. Она говорит: «А если возьмем оружие — и поедем его пугать, то отдаст?» Говорю, что это тоже не сработает. Ребенок спросил — а что же с ним делать тогда? Я сказала: надо ждать. Дочке сейчас девять. Она очень интересуется политическими процессами. Я отчитываюсь перед ней в первую очередь, что я сделала сегодня для того, чтобы ускорить процесс возврата Крыма. Главный ревизор моей деятельности — это моя дочь, которой уже девять лет, ее зовут Иман.
— Вы провели много встреч с запорожцами. По вашему мнению, мы правильно проинформированы или надо работать в этом направлении?
— Во время общения с запорожцами почувствовала, что есть необходимость продолжать. Надо создавать площадки, на которых будут представлены и представители государства, в том числе местные власти, и общественные деятели — для того, чтобы просто разговаривать друг с другом. Все — отношения, а в отношениях у нас есть единственный инструмент — это язык, то есть диалог, коммуникация. Надо разговаривать друг с другом.
Эмине Джапарова — первый заместитель министра информационной политики Украины.
© CC BY-SA 2.0, WSIS Forum 2018 | Перейти в фотобанкБеседа с первым замминистра информполитики Украины. Оказывается, этот первый зам — крымская татарка, решившая уехать из Крыма после «оккупации». Она утверждает, что из Крыма тысячи людей ездят на «материк» за украинскими документами, а потому она не верит в победу РФ в «информационной войне». Правда, если учесть, что в Крыму живут полтора миллиона российских граждан, слово «тысячи» звучит не очень убедительно.Эмине Джапарова говорит, что давно уже хотела приехать в Запорожье, но из-за того, что в Министерстве информполитики работает только 40 людей, не всегда есть время, чтобы вырваться в регионы. Первым пунктом программы ее поездки в наш город стал Форум общественных организаций, инициатором проведения которого выступила Запорожская ОГА. «Когда государство организовывает определенные площадки, на которых проходят дискуссии на сложные темы: как жить вместе, как строить страну, как улучшать условия жизни в регионе, это свидетельствует о движении в направлении Европы. Важно не прятаться от активистов, они не должны догонять представителей властей. Между ними должен быть диалог, а не пропасть. Только в том случае, когда общественность будет участвовать, любой процесс в стране станет успешным», — сказала Джапарова. Эмине Джапарова согласилась ответить на несколько вопросов корреспондента Укринформа. Ольга Звонарева: В одном из интервью вы говорили, что трудно отвоевывать информационное пространство на оккупированных территориях. Пять лет продолжается война, информационно мы проигрываем или побеждаем? Эмине Джапарова: Я не считаю, что мы проигрываем информационную войну. Да, мы много слышали нареканий: российская пропаганда шарашит на весь мир свои негативы, а мы проигрываем. Не соглашусь. Через 5 лет в таких жестких условиях репрессий, когда вся российская государственная машина выделяет миллиардные ресурсы и людей для того, чтобы выжать сопротивление людей, которые до сих пор получают украинские паспорта и ездят с оккупированных территорий на материк, чтобы получать украинские документы, — а это тысячи людей ежедневно, — не признак ли это того, что мы не проигрываем? Мы бы проигрывали тогда, когда были бы физически оторваны от украинцев. Пока у людей есть украинские паспорта — это наши граждане. Этот признак — ключевой, на который мы должны ориентироваться. — Страна-агрессор пытается влиять на сознание людей. Как противодействовать этому? — Когнитивное влияние в мире недооценивают, потому что западная военная доктрина рассматривает информационную угрозу только в контексте киберугроз. Известная украинская писательница Оксана Забужко говорила, что современные войны — это не бомбардировка городов, это бомбардировка мозгов. И это абсолютная правда, это то, что мы сегодня в Украине чувствуем. Россия вкладывает в это огромные средства. Ни одна страна в мире такого не делает. — Как же противодействовать? — Вопрос очень сложный. Поэтому перед нами одна задача — сохранить свободу слова. Возможно, в авторитарных системах это было бы легче: путем запретов, зачисток достигается результат. Украина уже имеет опыт того, что делать, и делится им. Речь идет о гражданском активе. Государство пытается мониторить и анализировать социальные настроения в различных регионах, чувствовать запрос и формировать соответствующую коммуникацию и объяснять. Это невозможно сделать за один год. Это изменение сознания, это новые социальные договоренности между громадами, между государством и общественными организациями. — Государство тратит много денег на киноиндустрию, есть квота на украинскую музыку — почему именно на эти отрасли правительство акцетировало внимание? — Украинские фильмы, язык, песни — это все то, что формирует национальную идентичность. Правительство выделяет на киноиндустрию сегодня рекордное финансирование. Такого раньше никогда не было. Голливуд снимает 3000 фильмов каждый год, но только 35-40 становятся такими, которые видит весь мир. Мы сознательно инвестируем в это средства. На бюджет следующего года также заложена огромная сумма на кино, наверное, мы будем иметь ситуацию, когда каждые две недели будет премьера украинского фильма, — и это правильно. — Какой ваш любимый фильм? — Мой любимый фильм — «Дом слова». Это о доме литераторов в Харькове. Это об интеллигенции тридцатых-сороковых годов, которую уничтожили. Думаю, что в начале 2020 года у нас будет художественная премьера фильма. — Переселенцы во время встречи с вами показали ролик о Крыме. Наблюдала за вами, вы едва сдерживали слезы. Что почувствовали? — У меня внутри боль. Она есть всегда. С первых дней, когда я уехала из Крыма. Одно дело, когда ты знаешь, что можно вернуться, а другое — когда не знаешь, будет ли такая возможность. Это автоматически вызывает такую безумную боль, когда Крым снится в снах почти каждый день. Почти вся моя семья — там, и я не могу посещать ее на праздники. У меня у родной сестры два года назад была свадьба — и я не смогла поехать, сестра моей бабушки умерла несколько месяцев назад — и я не смогла поехать. Я пытаюсь вопрос Крыма и Донбасса сублимировать в профессиональный долг. Моя старшая дочка, когда ей было пять лет, спросила: «А мы вернемся в Крым?». Я говорю, конечно. Она говорит: «А что надо делать для этого?» Этот вопрос меня частично парализовал. История крымских татар — это прекрасный кейс того, что право на родину следует не просто ожидать, а надо бороться. Когда мы внутренне настраиваемся на эту борьбу, она приводит к конечной цели. — Что ответили ребенку? — Ребенок давал мне разные рецепты. Первый рецепт: «Давай мы возьмем подарок Путину, поедем и подарим, а он нам Крым отдаст». Я сказала, что это не сработает. Она говорит: «А если возьмем оружие — и поедем его пугать, то отдаст?» Говорю, что это тоже не сработает. Ребенок спросил — а что же с ним делать тогда? Я сказала: надо ждать. Дочке сейчас девять. Она очень интересуется политическими процессами. Я отчитываюсь перед ней в первую очередь, что я сделала сегодня для того, чтобы ускорить процесс возврата Крыма. Главный ревизор моей деятельности — это моя дочь, которой уже девять лет, ее зовут Иман. — Вы провели много встреч с запорожцами. По вашему мнению, мы правильно проинформированы или надо работать в этом направлении? — Во время общения с запорожцами почувствовала, что есть необходимость продолжать. Надо создавать площадки, на которых будут представлены и представители государства, в том числе местные власти, и общественные деятели — для того, чтобы просто разговаривать друг с другом. Все — отношения, а в отношениях у нас есть единственный инструмент — это язык, то есть диалог, коммуникация. Надо разговаривать друг с другом. Эмине Джапарова — первый заместитель министра информационной политики Украины.
Комментарии (0)