СМИ

Вторая чеченская кампания началась в сентябре 1999 года. Но фактически борьба с боевиками во главе с Шамилем Басаевым и Хаттабом перешла в открытую фазу еще в августе, когда они вторглись в Дагестан. Контртеррористическая операция на Северном Кавказе длилась год и завершилась освобождением Чечни от бандформирований. Участники и свидетели тех событий поделились с РИА Новости воспоминаниями.

Черный Араб

«Бои за дагестанские села шли уже вторую неделю, когда 11 августа нам вдруг сообщили, что Басаев назначил Хаттаба командиром исламистского наступления. Боевики воевали вместе еще в первую чеченскую, поэтому мы не удивились этому решению. Басаев, видимо, хотел сплотить жителей Дагестана на идеях ваххабизма, но вышло наоборот. Это разозлило нас еще сильнее», — рассказывает РИА Новости бывший глава ополченцев дагестанского села Гагатли Хайбула Хайбулаев.

О Хаттабе знали мало, информация была противоречивой. Сам себя он называл этническим чеченцем и истинным мусульманином родом из Саудовской Аравии. Окружающие дали ему прозвище Черный Араб. Боевик исповедовал радикальный ислам, война с «неверными» стала для него главным занятием в жизни. В восьмидесятые Хаттаб воевал в Афганистане на стороне моджахедов. В начале девяностых проник в Таджикистан, где шла гражданская война между светской властью и исламистами. Когда узнал о начавшемся в 1994 году штурме Грозного, поехал туда поддержать сепаратистов.

Ваххабизм, который пропагандировал Хаттаб, на Северном Кавказе был понятен не всем. Законы шариата находили отклик у части населения, но не у политиков. Почти все лидеры сепаратистов были выходцами из советской номенклатуры и в первой кампании отстаивали идеи светского национализма. Однако по мере развития конфликта идея создания в Чечне шариатского государства набирала популярность.

«В начале девяностых экономика на Северном Кавказе была в упадке. Зарплаты не платили, заводы закрывались, люди теряли работу, а власти ничего не предпринимали. При этом внезапно появившиеся бизнесмены быстро богатели. Вместо демократии мы получили криминальный хаос. Люди искали справедливости и находили ее в шариатском праве, сулившем всеобщее равенство. Распад СССР и открытие границ привели к проникновению из арабских стран идей ваххабизма. Однако благодатной почвой все же стала царившая в регионе разруха», — высказал свое мнение РИА Новости выходец из дагестанского села Агвали Абдурашид Саидов.

Асхаб Абдуразаков, занимавший в девяностые должность главы администрации Цумадинского района, считает, что дагестанское общество и в советский период оставалось весьма религиозным. А после того как границы исчезли и произошла «легализация» веры, исламские фундаменталисты во весь голос заявили о себе.

«Идеологом ваххабизма сначала в Дагестане, а потом на всем Северном Кавказе стал Багаутдин Кебедов. С его именем связано создание в середине девяностых так называемой Кадарской зоны — территории, объявленной зоной шариата», — рассказывает РИА Новости Абдуразаков.

Прибыв в Чечню, Хаттаб быстро втерся в доверие и к Басаеву, и к Кебедову. Все связи с чеченскими сепаратистами наемник подкреплял деньгами, поступавшими ему из арабских стран. В обмен на щедрое финансирование боевики проникались идеями радикального ислама. Тем более что после подписания Хасавюртовских соглашений, положивших конец первой войне, Москва не только вывела свои войска, но и перестала выделять Чечне дотации. Националистическая риторика быстро сменилась исламистской.

«Местное духовенство, представлявшее традиционный ислам суфистского толка, было против ваххабитов. Между ними происходили постоянные стычки. И если бы не зарубежная подпитка деньгами, радикалы вряд ли повлияли бы на умы граждан», — считает Хайбулаев.

Однако Саидов полагает иначе.

«Ни долларом, ни рублем, ни евро не сделаешь шариат популярным. Если эти идеи нашли сторонников, значит, и в Чечне, и в Дагестане на фоне творившегося беспредела был на это общественный запрос», — говорит Абдурашид.

Басаевский террор

Шамиль Басаев задолго до начала второй чеченской кампании обладал репутацией самого опасного террориста. На его счету был захват больницы и заложников в Буденновске. В нападении участвовали и люди Хаттаба. Переговоры с террористами не дали существенных результатов. Погибли 129 человек, более 400 были ранены. Сам Басаев свои действия объяснял тем, что российские войска разбомбили дом, где погибли его жена и дети.

Террористы тогда скрылись с места преступления. Более того, после подписания Хасавюртовских соглашений «карьера» их лидера пошла вверх. Президент так называемой Чеченской Республики Ичкерии Аслан Масхадов назначил Басаева сначала вице-премьером, а потом и главой чеченского правительства. Под командование боевика перешли и войска самопровозглашенной республики.

«Масхадов вначале был далек от идей исламского государства на Кавказе. Став президентом Ичкерии, он расформировал так называемую шариатскую гвардию. Но Басаеву это не нравилось, и он бросил все силы, чтобы скинуть Масхадова. Тот отступил и поддержал идеи радикального ислама», — рассказывает РИА Новости дагестанский журналист Алик Абдулгамитов, который освещал для Первого канала обе чеченские кампании.

За время работы в зоне конфликта репортеру удалось взять интервью у многих боевиков, включая Басаева и Хаттаба. Но они не производили на него впечатления религиозных фанатиков.

«Лидеры ваххабитов были вполне вменяемыми людьми. Бросалось в глаза, что они умеют общаться с массами и внушать любые идеи, включая религиозные. Перед вторжением в Ботлих они открыто заявили в СМИ о планах присоединить Дагестан к Чечне, чтобы получить выход к Каспийскому морю и создать шариатскую морскую державу. Я спрашивал Басаева, знает ли он, что тысячи чеченских беженцев нашли приют в дагестанских семьях во время первой чеченской кампании и вторжение будет воспринято как оскорбление. Тот отшутился и сказал, что Дагестан — это родина их отцов, распрей между народами быть не должно. Но поступил иначе», — делится воспоминаниями Абдулгамитов.

Басаев произвел на телевизионщика впечатление человека, «упивающегося властью над людьми».

«Террористу нравилось, что многочисленные вооруженные отряды подчиняются ему. Он всячески показывал, что по его приказу боевики совершат набег на любое село», — рассказал журналист.

Абдурашиду Саидову до начала второй чеченской удалось пообщаться с последователями Басаева и Хаттаба.

«Слухи о возможном вторжении боевиков вызывали панику среди дагестанцев. На границе скапливались отряды военных. Мне надоели домыслы, и я решил поехать туда и напрямую пообщаться с кучковавшимися там людьми. Они казались вполне адекватными и говорили не столько об исламе, сколько о социальной справедливости. Но вторглись в итоге под лозунгами ваххабизма», — рассказывает выходец из села Агвали.

Боевики надеялись на поддержку большинства жителей Дагестана. Эту уверенность подкреплял состоявшийся годом ранее визит главы МВД России Сергея Степашина в Кадарскую зону.

«Степашин прибыл к ваххабитам, да еще привез им гуманитарную помощь. После переговоров федеральный чиновник сказал про них что-то вроде «симпатичные экстремисты» и продемонстрировал заключенный пакт о ненападении. Но верить им было нельзя», — вспоминает Абдулгамитов.

«Переговоры Степашина с экстремистами дискредитировали в тот период всю федеральную власть. Мы поняли, что рассчитывать придется только на себя», — рассказывает Хайбулаев, вставший в августе 1999 года на защиту родного дагестанского села Гагатли.

В окопах второй чеченской

Вытеснив к середине сентября боевиков из Дагестана, российские власти начали в Чечне контртеррористическую операцию. Решение было обосновано тем, что Масхадов оказался не в состоянии контролировать ситуацию в республике. Последовали бомбардировки Грозного, после чего военные вошли на территорию Чечни.

«Во второй чеченской кампании с ваххабитами боролись не призывники, а профессиональные военные. Более того, Москва переманила на свою сторону часть чеченской элиты и бывших участников вооруженных формирований. Муфтий Чечни Ахмат Кадыров возглавил республику», — рассказывает РИА Новости очевидец тех событий Исмаил Магомедов.

Контртеррористическая операция длилась год. За это время российские военные отбили у боевиков основные территории. Решающими стали бои за Урус-Мартановский район. В марте 2000 года бандформирования оказались зажатыми в селе Комсомольское и пытались прорваться через Аргунское ущелье. Столкновения шли почти месяц и завершились разгромом террористов.

Бои в Комсомольском по ожесточенности сравнимы с боями в Грозном. <…> В ночь на 20 марта остатки бандгрупп предприняли попытку прорыва. Но это был марш обреченных. Далеко они не ушли. Попали под перекрестный огонь наших подразделений. Операция в Комсомольском достойно венчала активную войсковую фазу контртеррористической операции», — вспоминал позже командующий федеральными войсками генерал-полковник Геннадий Трошев.

Отличие второй чеченской кампании от первой, по словам журналиста Абдулгамитова, было и в одержанной информационной победе над боевиками.

«Военные во вторую чеченскую начали активно общаться с журналистами. В первой войне нас чаще игнорировали, не понимая роль и значение СМИ. Теперь же генерал Трошев лично предоставлял нам всю информацию, брал журналистов на передовую. Иногда он даже высаживал из вертолета своих помощников и брал нас в зону боевых действий. В Дагестане был создан информационный центр, который предоставлял всю информацию», — вспоминает репортер.

Главный вывод, который сделал Абдулгамитов, освещая войну, — следует оставаться беспристрастным, но человечным.

«Война — это не только солдаты, автоматы и танки. Это прежде всего люди. Однажды мы с оператором попали под обстрел боевиков на окраине аэродрома. Возник пожар, начали рваться снаряды. Добраться до окопа мы не успели и смогли лишь лечь у колес санитарной машины. Вдруг почувствовали, как кто-то кладет нам на спины что-то тяжелое. Обернулись и увидели — местный врач снял с себя бронежилет и прикрыл нас. Сам он, сжавшись, просидел под обстрелом на корточках несколько часов. Мне стало неловко, но и распирало от гордости за наших людей», — рассказывает Алик.

Журналист считает, что одним из переломных событий в той войне стало назначение Владимира Путина главой российского правительства.

«С приходом Путина к власти возобновилось обеспечение Дагестана и Чечни необходимым продовольствием. В республики прибыли российские военные, которых местные жители в прямом смысле встречали со слезами на глазах. Они поняли, что отношение Москвы к ним изменилось и теперь их не бросят на произвол судьбы», — говорит Абдулгамитов.

Хаттаб был уничтожен в 2002 году в результате операции российских спецслужб. Басаева ликвидировали в 2006-м, но опознать его тело смогли лишь через полгода. Режим контртеррористической операции в Чечне был отменен только в 2009 году.

Галия Ибрагимова, РИА

Обязательно подписывайтесь на наши каналы, чтобы всегда быть в курсе самых интересных новостей News-Front|Яндекс Дзен и Телеграм-канал FRONTовые заметки