СМИ

«Ценности свободы абсолютно чужды тем, кто называет себя свободолюбцами и либералами. И это драма нашей страны», - считает Сергей Шаргунов. Одной из самых обсуждаемых культурных новостей мая стало известие о том, что писатель Сергей Шаргунов возглавил журнал «Юность». Дать ориентиры Валентина Оберемко, «АиФ»: Сергей, обсуждая вашу новую должность, многие коллеги удивлялись: «А мы и не знали, что этот журнал ещё жив». Вы чем руководствовались, принимая это предложение? Да ещё и хотите сделать из нашей «Юности» аналог их «Нью-Йоркера»? Сергей Шаргунов: Тем, кто говорит о будто бы естественном увядании и исчезновении книжных магазинов, библиотек и литературных журналов, хочется указать на пример западного рыночного общества, где всё это есть. И журналы живут успешно. России, стране слова, нужен журнал (и бумажный, и постоянно обновляемый в Интернете), который будет печатать всё самое талантливое. И состоявшихся авторов, и тех, новых, чьи имена откроет «Юность». А вообще это знак судьбы: я написал биографию Валентина Катаева — и вдруг редакция придуманного именно им журнала предложила мне его возглавить. Надеюсь, Катаев и дальше поможет. Хотя я и сам не собираюсь плошать. Мне кажется, сегодня в обществе есть огромный запрос на литературу. Просто люди зачастую дезориентированы в том, что читать. Поэтому в обновлённой «Юности» я постараюсь сделать сильный литературно-критический отдел, который будет ориентироваться на то, что делает моя программа «Открытая книга» на телеканале «Культура»: просвещать людей, рассказывать о хороших писателях. Думаю, интерес к писателям в стране по-прежнему есть. Более того, к писателю относятся как к батюшке — ждут от него проповеди, наставничества, приходят исповедаться. Но, поскольку культурный компас расколот, люди хотели бы снова научиться ориентироваться в современной литературе. Им нужно в этом помочь. Хорошая литература, кто бы ни был автором, Шолохов или Набоков, всегда найдёт дорогу к читателю любого поколения и любой эпохи. И в ней всегда будет простота и изощрённость, яркость, страсть и глубина. Я, например, каждый день получаю письма по поводу моей недавней книги «Свои». Некоторые даже присылают неизвестные мне документы, связанные с моими предками. Например, записки с фронта, бумаги, упоминания о судьбе русского мореплавателя Владимира Русанова, который сгинул в Арктике. Я очень благодарен людям, никогда не встречавшимся мне в жизни, но которые прочли мою книгу и помогли. Видите, если затронуть одну струну, возникает целый цветник мелодий. Стоит только начать хорошее дело! — К вопросу о начинаниях хороших дел. Одна из самых обсуждаемых тем и на кухнях, и в СМИ — победа Владимира Зеленского на выборах президента Украины. А у нас такой вариант был бы возможен? — Для начала скажу, что у Владимира Зеленского есть очевидный шанс изменить ситуацию в его стране. Он избран вопреки завываниям Порошенко о подлой России, которая без него якобы всех поработит. Мы видим, что люди на эту поднадоевшую песню не повелись, предпочли вручить власть человеку, от которого звучали иные слова (назовём это арией Зеленского). Люди надеются. Это надежда и моя, человека, который всем сердцем переживает за миллионы русских и русскоговорящих на Украине. У Зеленского в отличие от Порошенко, не обременённого обязательствами перед площадными отморозками, есть шанс начать регенерацию тканей, связующих Украину с Россией. Мне нравится, что он называет провокацией атаку украинских моряков в Керченском проливе. Мне кажутся важными его устремления к обмену пленными и заключёнными. Мемориальный комплекс на кургане Саур-Могила в Шахтёрском районе Донецкой области, возведённый в память о кровопролитных сражениях за эту высоту в 1943 г., серьёзно пострадал в 2014 г. в ходе боёв сторонников ДНР с ВСУ Украины. Фото: Из личного архива Есть, конечно, «свинья» в виде дикого закона об исключительности украинского языка, которую, уходя, подложил Порошенко. Даже большие недоброжелатели России признают, что это тотальная дискриминация, потому что на русском языке общается большая часть Украины. Это тоже один из экзаменов для нового президента. Зеленский знает лично всю российскую эстраду. Было бы логично, если бы он отменил абсурдный запрет на въезд наших исполнителей. А дальше уже откроется дорога российским фильмам, передачам и книгам. Надеюсь, что когда-нибудь на Украине прекратится охота на бытовых сепаратистов, вернутся Георгиевские ленты и Знамя Победы. Всё это имеет прямое отношение к судьбам русских людей, к русской культуре. В сущности, Зеленский — это воплощение общего недовольства. Соцзамеры фиксируют, что большинство жителей Украины выступают за добрососедские отношения с Россией. Но кто с ними считается? Украина побила все рекорды по антирейтингу власти. Поэтому прямые аналогии с нашей страной неуместны. Но не надо зарекаться. Напомню, что после расстрела парламента в 1993 г. первое место на выборах в Госдуму получил Владимир Жириновский (и ЛДПР). Выиграл он в том числе за счёт своей яркой эпатажной риторики. Но по большей части это было протестное голосование на фоне обугленного парламента. Рифма к свободе — Эпатажной риторики и сегодня сколько угодно — и в Сети, и в некоторых СМИ. — Это драма нашей страны, о которой я не устаю говорить. Наше общество разделено на безгласное большинство, которое на самом деле выступает за человеческое достоинство, за собственную страну, и персонажей на авансцене. Часть из них — этакие полковники Скалозубы, живущие по принципу «собрать бы всё да и сжечь». Они безостановочно предлагают запретительные меры и только в этом видят патриотизм. А с другой стороны, извиваются тусовочные, мнимо креативные Репетиловы, выступающие за капитуляцию. Поэтому для одних, к сожалению, государство рифмуется с подавлением, а для других свобода — с капитуляцией. На самом деле Родина и свобода едины и неразрывны. Это нормально — ратовать за ценность человеческой жизни, за права и свободы человека, за свой народ. Надеюсь, что в России возникнет национальная интеллигенция, что в просвещённой среде станет неловко плевать в родную страну, а будет нормально поддерживать своих людей, как это сейчас нормально для интеллигенции любой другой страны, кроме России. — Почему «кроме России»? — Так у нас повелось. Множество драм и разломов XX в. привели к тому, что среди интеллигенции считается правильным на автомате соглашаться со всем, что высказывают противники твоего Отечества. В результате оппозиция власти (что нормально) превращается в оппозицию стране (что патологично). Даже «Бессмертный полк» вызывает неприязнь. У нашей либеральной стороны русские всегда плохие, всегда виноваты. Венгры, румыны раздают свои паспорта, любая цивилизованная страна отстаивает своих граждан везде. Но нашим либералам почему-то приятнее думать, что русские — это люди второго сорта, с ними не надо считаться. Надеюсь, мы когда-нибудь это преодолеем. Признак цивилизованности, с одной стороны, в расширении пространства свободы, а с другой — в осознании того, что есть свои люди, которых надо поддерживать и отстаивать, где бы они ни жили. Одно без другого немыслимо. Пока же Россия живёт в разных эпохах, люди разных поколений не слышат друг друга, не понимают. Отсюда и большое количество агрессии — на улице, в соцсетях. Нам не хватает настоящих демократических ценностей и подлинного патриотизма. Те, кто думает, что можно встать на путь изоляции, построить жёсткое феодальное общество и таким образом дать России благо, сильно заблуждаются. России нужно развитие. А вот каким оно будет, во многом зависит и от нас с вами. Источник