СМИ

Россия успешно сдала экзамен. Экзаменатором был Китай. Как бы унизительно и даже оскорбительно это ни звучало. Главное событие прошедших недель — не визиты лидеров Евросоюза в Россию, не призывы снять санкции или вернуть РФ в «клуб G»: эти события на Западе, совпав, сжавшись во времени, лишь оттенили факт перелома на Востоке. Неважно и то, произойдут ли какие-то конкретные подвижки в отношениях «Запад — Россия» в ближайшие месяцы: политику делают направления и настроения. Важно то, что понял Китай: Россия не отступит в борьбе за свои интересы. А значит, не подведет тех, кто к ней присоединится.
Это не дифирамбы в адрес Поднебесной сверх того, что она заслуживает. С одной стороны, Китай поддерживал Россию на международной арене, в частности, в Совбезе ООН, а китайские компании помогли в прокладке энергомоста в Крым. Тогда, когда другие китайские компании, банки де-факто присоединились к антироссийским санкциям, отказавшись финансировать и даже закрывая счета российских компаний из-за опасений негативной реакции США. В обоих случаях речь шла о частных компаниях. Но о китайских частных компаниях. Которым, как известно, не безразлично «мнение» государства. Но государство в 2014 — 2016 годах оставляло свое мнение при себе. Одним словом, политика Пекина была достаточно осторожной.
Понять Китай нетрудно. Мало кто сомневался, по крайней мере, в последние полтора десятилетия, в том, что однополярному миру, монополии США, будет брошен вызов. Возможно, к 2030 году. Или после 2050-го. Но, несомненно, — Китаем. Ответ России на государственный переворот в Киеве не мог оцениваться иначе, как фальстарт. «Заступиться» за Россию, которая завтра получит «разорванную в клочья экономику» и заключит второй «Брестский мир»? Кто угодно, но не Китай! До тех пор, пока сам Китай не стал жертвой торговой войны со стороны США, мало отличающейся от «санкций».
Естественно, в 2014 — 2016 годах Пекин воспользовался ситуацией. Например, ускорив строительство островов на рифах и отмелях Южно-Китайского моря (ЮКМ) в нарушение Конвенции ООН по морскому праву 1982 года. Акватория присвоенных Китаем территориальных вод вокруг спорных и новых островов соизмерима с территорией Крыма. Санкций со стороны «мирового сообщества» не последовало. Но и здесь Москва нашла повод для сближения с Пекином. Небольшой штрих, связанный с российско-китайскими военно-морскими учениями «Морское взаимодействие». Легенда учений 2015 года в Средиземном море — «противодействие терроризму», 2016-го в ЮКМ — «свобода судоходства», в 2017-м в Балтийском море — просто «устранение угроз». К «островной» теме можно отнести и скандал последних дней: протесты Токио в адрес Москвы и Пекина в связи с прокладкой кабелей оптоволоконной связи на южные Курильские острова (в проекте заняты российские и китайские компании). Будем считать это услугой за услугу: в 2016 году, направляясь в район учений, российские военные корабли не просто прошли по кромке территориальных вод оспариваемых Китаем и Японией островов Дяоюйдао (Сенкаку), они впервые прошли вместе с китайским кораблем.
Эти намеки и полунамеки на формирование альянса «Москва — Пекин» не идут в сравнение с главным событием истекшей недели — официальным визитом президента РФ Владимира Путина в Пекин, его переговорами с председателем КНР Си Цзиньпином и последовавшим сразу за ним саммитом Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) в Циндао. Но, скажем прямо, между характеристиками «грандиозный прорыв» и «повышение ставок» пока приходится выбрать второе.
В саммите ШОС в качестве полноправных членов впервые участвовали Индия и Пакистан. На очереди прием Ирана (одного из четырех государств-наблюдателей) и, возможно, повышение статуса «кандидатов в наблюдатели» и «партнеров по диалогу». В общей сложности, с учетом разного уровня вовлеченности, ШОС — это почти 60% населения Земли и территория от Египта, Турции, Белоруссии до Монголии, Шри-Ланки и Камбоджи. ШОС — это серьезная заявка на создание блока, соединяющего как военно-политические (укрепление стабильности и безопасности, противодействие терроризму, сепаратизму, экстремизму, наркотрафику), так и экономические задачи, включая энергетическое партнерство и научно-культурное взаимодействие. Более того, это заявка на создание механизма разрешения конфликтов, более эффективного, чем ООН. В то же время аналитики, включая The Times (G7 summit: United front at Beijing’s rival summit, 11.06.2018) прямо утверждают, что «ШОС — ответ Пекина на НАТО». И эта организация «нависла» над Европой, напомнив фразу Пьера Беара: «Европа — мыс Евразии».
Вопрос: удастся ли по мере расширения ШОС наращивать эффективность этой пока весьма рыхлой организации? И, в свете получения Индией полноправного членства, не менее важный вопрос: удастся ли России освоить роль посредника между Индией и Китаем? Роль «золотой акции» при принятии решений в ШОС.
В СМИ также «прогремел» беспрецедентный кредит Государственного банка развития КНР российскому ВЭБ в «600 млрд рублей» для финансирования «согласованных между сторонами проектов», в первую очередь — в рамках китайского проекта «Один пояс, один путь». Если сопоставить эту информацию с более ранней, можно предположить, что две трети кредита пойдет на финансирование первой в России высокоскоростной железной дороги «Москва — Казань». Но кредит, что неудивительно, выдан в юанях (65 млрд). Т. е. оборудование по строительству и эксплуатации, подвижной состав будут покупаться, а специалисты наниматься — в Китае. Впрочем, у кого же еще? Стоит только помнить, что Пекин умеет возвращать своё. Сырьем, как в Судане. Портами, как в Шри-Ланке и Пакистане. Или военными базами, как в Джибути.
Но, во-первых, эта дорога и ее будущее продолжение, как на восток, так и на запад, действительно нужна России. Во-вторых, на один рубль институциональных инвестиций в строительство приходится до пяти — десяти рублей инвестиций смежных, частных. В-третьих, за высокоскоростным пассажирским коридором последует скоростной грузовой. В-четвертых, российский «Северный (сухопутный)» маршрут между Китаем и Европой самый короткий и безопасный, но Китай дал ясно понять, что бесконечно ждать и торговаться не намерен. «Южный (сухопутный)» маршрут, не тот, что «через два моря», Черное и Каспийское, а через Центразию, Иран и Турцию при соответствующих инвестициях станет достойной заменой. В-пятых, видимо, пришлось учитывать то, что от выбора основного сухопутного коридора зависит и выбор основного морского — Индийский океан или Севморпуть.
Многих беспокоит то, что этот кредит не единственный. Скажем, ранее «Ямал СПГ», подконтрольный ОАО «НОВАТЭК», уже получил от Экспортно-импортного банка Китая и вышеупомянутого Госбанка развития на строительство СПГ-завода соответственно € 9,3 млрд и 9,8 млрд юаней. Непростое экономическое положение России сайт крупнейшей китайской интернет-компании Sina.com расписал в статье с красноречивым названием: «Срочная материальная помощь Китая для России. Путин не проронил ни слезинки» (22.11.2017). Удостоив Кремль сравнением с «загнанным зверем», редакция между тем отмечает «необычайную жесткость» России и готовность сражаться.
Вывод, в общем-то, уже был озвучен выше: расширяя сотрудничество с Чжуннаньхаем, Кремль повышает ставки, если не сказать, что в привычной для себя манере ведет игру «на грани фола». Видимо, находясь в твердой убежденности, что новый мировой экономический кризис, о скором ударе которого сегодня не говорит только ленивый (падение производства в Германии во 2-м квартале уже зафиксировано), России не коснется. Но… прогнозы правительства РФ совпадают с прогнозом Всемирного банка, который уверен, что Россия не просто выдержит удар, но и впервые покажет более чем 2%-ный профицит бюджета и дальнейший рост золотовалютных резервов. Выступая на ПМЭФ-2018, глава МВФ Кристин Лагард сочла возможным и приличным отметить успех российской стратегии наращивания ЗВР за счет нефтяных сверхдоходов и напутствовала российское правительство действовать так впредь. На лицах российских чиновников чувства благодарности МВФ за «ценные указания» не читалось. Скорее, наоборот.
В Пекине прекрасно понимают политические и экономические расклады, угрожающие Европе, тем не менее, там позволили Москве синхронизировать показательный успех в Китае и на саммите ШОС с провальным саммитом G7 в Квебеке. Заведомо провальным с начала торговой войны США против ближайших европейских и неевропейских союзников: здесь сенсации не было, к этому готовились. Си Цзиньпин просто максимально усилил эффект, например, награждением Владимира Путина орденом Дружбы КНР, а такие награды в Восточной Азии это не украшение «цацкой»: это личная и пожизненная моральная ответственность награждающего. Были и такие менее заметные, но весьма значимые «послания Западу», как теплый прием «подсанкционных» российских предпринимателей: Олега Дерипаски, Игоря Сечина и других.
Казалось бы, прямым следствием такой поддержки Москвы со стороны Пекина должно стать начало «конкурентной борьбы за Россию» между Европой и Китаем, что последнему, в общем-то, ни к чему. Но в Пекине явно мыслят шире, иными категориями: цель, в полном смысле слова, «Евразийский союз», иначе говоря, та самая пресловутая ось «Берлин — Москва — Пекин».
На опустевших после отъезда Дональда Трампа к Ким Чен Ыну полях саммита G7 Ангела Меркель заверила, что «еще рано говорить об окончании атлантического партнерства». Но именно такого рода заявления свидетельствуют о том, что говорить уже поздно. Трамп не enfant terrible американской политики, а понятие (в самой мягкой формулировке) «надпартийной элиты» — не вымысел конспирологов. Трамп «вызрел» и возвращение условного «Обамы» тенденции не изменит: США будут необходимы, по меньшей мере, еще два-три «Трампа» только для того, чтобы выровнять реальную экономику и попытаться сохранить американское лидерство в 21 веке. «Инновационное богатство», включая «космическую Теслу» Илона Маска, всё же делается из банального металла, люди едят, одеваются, хранят чистое белье в шкафах и периодически «переобувают» авто. Разговоры о постиндустриальном прорыве замечательны для ограбления стран, где уничтожается индустрия, но, в конечном счете, богатеет и побеждает тот, кто имеет всё, и индустрию — в первую очередь.
Европе «предложено» не только ограничить свой экспорт в США (для начала — стали и алюминия), но и взять на себя часть бремени по обеспечению собственной безопасности. И тут выяснилось, что болтать про «российскую угрозу» — одно, а увеличивать отчисления на оборону хотя бы на 0,5–1% — совсем другое.
У Европы четыре варианта реагирования. Первый — создание «Европейских вооруженных сил» проблемы явно не снимает, поскольку новое дело (даже обсуждаемое 50 лет) потребует колоссальных вложений. Создание полноценной оборонительной структуры потребует гораздо больше требуемых США 2%-ных оборонительных бюджетов. Еще один вариант можно охарактеризовать фразой: «каждый за себя». Что бы там ни решила «Старая» Европа, «Новая» будет с Америкой и готова не только увеличивать оборонный бюджет, но и готова, как Польша, доплатить США $ 2 млрд за размещение на своей территории постоянной военной базы. Идея горячо поддерживается в самой Польше и в Прибалтике, чуть прохладнее в Румынии и совсем кисло одним-двумя другими восточноевропейскими «пионерами НАТО». Любой военный понимает, что в чистом виде, действительно самостоятельно от Западной Европы, идея обороны абсурдна. Кроме того, размещение постоянной военной базы США в Польше будет означать почти автоматическое размещение российской военной базы в Белоруссии. «Почти автоматическое» означает возможную, но очень короткую заминку на решение вопроса поддержки этого шага белорусским руководством. Старым или новым.
Третий вариант — уступить США, поднять оборонительные расходы до 2% бюджета, читай: обеспечить ВПК США заказами на многие годы (и это, конечно, тоже будет только началом уступок).
Четвертый вариант для Европы — найти взаимопонимание с Россией, получить от нее гарантии безопасности. Или хотя бы шантажировать Трампа угрозой «сговора с Россией». Увы, Трамп сам охотно может поиграть на этом поле. Отсюда его ошеломившее коллег предложение вернуть Россию в «клуб великих» и ответ на вопрос журналиста о возможности признания Крыма российским. Разные издания в силу политических предпочтений (или лени) могут приводить разные переводы, но дословно Трамп сказал, что именно Барак Обама let Crimea get away — «позволил Крыму уйти» («сбежать», «удрать», «свалить», «слинять»). Т. е. признал народ Крыма субъектом действий в феврале — марте 2014 года. Если Крым, да и всё постсоветское пространство могут стать «взяткой» России за абсолютное господство США над Европой, то для Трампа это было бы очень хорошей ценой.
Проблема в том, что Россию и так вполне устраивает всё, «как оно идет». «Северный поток-2» вышел на старт, о возможности введения новых санкций со стороны Евросоюза в коммюнике G7 (точнее, G6 без Трампа) было сказано: «Если возникнет необходимость, то…».
Хорошо бы санкции снять. Хорошо бы Европе смириться со сферой влияния России, обеспечивающей ее безопасность. Хорошо бы, чтобы Евросоюз присоединился к строительству гигантского коридора «Пекин — Казань — Москва — Варшава — Берлин». А лучше: «…Москва — Санкт-Петербург (Усть-Луга-2) — Балтийское море — Берлин». Экономические умы просчитывают сегодня условия, при которых этот маршрут стал бы рентабельнее «варшавского». И хорошо бы, чтобы Европа дошла до всего этого сама.
Как видим, и здесь, на Западе, скорее, можно говорить не о прорыве, а о повышении ставок. При минимально возможных движениях со стороны России.
Альберт Акопян (Урумов)