© РИА Новости, Алексей Дружинин | Перейти в фотобанкАвтор, сам православный христианин, комментирует статью газеты «Файнэншл таймс», посвященной расколу между Русской православной церковью и Константинопольским патриархатом в связи с предоставлением Вселенским патриархом Варфоломеем украинским православным, которые порвали с Москвой, томоса, что означает признание их церкви независимой. Автор весьма огорчен этим расколом.
Я не пишу много о православном христианстве в основном потому, что на Западе мало православных христиан, и потому что до нас (думаю, именно по этой причине) доходит так мало новостей из православного мира. Но на прошлой неделе в газете «Файнэншл таймс» вышел большой материал о расколе между Москвой и Константинополем (а значит, Вселенским патриархом) и о том, что он коренится в геополитической стратегии Владимира Путина. Мне прислал его один из читателей, и он оказался действительно увлекательным. К сожалению, доступ к нему оказался платным, правда, бывало по-разному: пару дней назад я не смог его открыть, а сегодня утром доступ был свободным. В случае, если вы не можете его прочесть, я процитирую некоторые отрывки.
Сразу хочу отметить, что хотя я сам — православный христианин, но могу искренне сказать, что у меня нет своего мнения по этому поводу. Как правило, я склонен сочувствовать Русской церкви по внутренним вопросам православия и особенно благодарен русским церковным иерархам за то, что они ясно выражают свое мнение по вопросам нравственности, по поводу которых западные церковные лидеры, по-видимому, утратили голос. Но в этом случае детали раскола и всего, что к нему привело, настолько, хм, в духе нравов Византии (английское byzantine имеет второе значение «интриганский, хитроумный», — прим. редакции ИноСМИ), что я, честно говоря, не знаю, что обо всем этом думать, кроме как сказать, что раскол — это всегда печально. У меня есть православные друзья, которые имеют очень твердое мнение обо всем этом, но, усвоив болезненные уроки о том, каково это — хотя бы мысленно иметь дело с церковной политикой, я не хочу оказаться втянутым в эти семейные распри.
Итак, вот некоторые предпосылки этой истории.
получить доступ здесь): последствия раскола испортили отношения между Путиным и Кириллом. Говорят, что Путин обвиняет патриарха в том, что он не предотвратил раскол, а патриарх обвиняет Путина в том, что он сам подвел к нему своей неуклюжей геополитической стратегией.
Что, если они оба правы? Что, если симфония между церковью и государством (от греческого «согласие», — прим. перев.) при Путине в конце концов оказалась невыгодной как для церкви, так и для государства?
Как я уже сказал: я недостаточно осведомлен, чтобы занимать какую-то позицию по этому вопросу, и могу лишь сказать, что меня огорчает то, что Православная церковь так страдает от грехов и ошибок людей. Нужно молиться, чтобы в конечном итоге победили милосердие и смирение, и раскол окончился примирением. В то же время я благодарю Макса Седдона и газету «Файнэншл таймс» за их вдумчивое и внимательное отношение к роли богословия и церковной истории в монументальных геополитических событиях нашего времени.
© РИА Новости, Алексей Дружинин | Перейти в фотобанкАвтор, сам православный христианин, комментирует статью газеты «Файнэншл таймс», посвященной расколу между Русской православной церковью и Константинопольским патриархатом в связи с предоставлением Вселенским патриархом Варфоломеем украинским православным, которые порвали с Москвой, томоса, что означает признание их церкви независимой. Автор весьма огорчен этим расколом.Я не пишу много о православном христианстве в основном потому, что на Западе мало православных христиан, и потому что до нас (думаю, именно по этой причине) доходит так мало новостей из православного мира. Но на прошлой неделе в газете «Файнэншл таймс» вышел большой материал о расколе между Москвой и Константинополем (а значит, Вселенским патриархом) и о том, что он коренится в геополитической стратегии Владимира Путина. Мне прислал его один из читателей, и он оказался действительно увлекательным. К сожалению, доступ к нему оказался платным, правда, бывало по-разному: пару дней назад я не смог его открыть, а сегодня утром доступ был свободным. В случае, если вы не можете его прочесть, я процитирую некоторые отрывки. Сразу хочу отметить, что хотя я сам — православный христианин, но могу искренне сказать, что у меня нет своего мнения по этому поводу. Как правило, я склонен сочувствовать Русской церкви по внутренним вопросам православия и особенно благодарен русским церковным иерархам за то, что они ясно выражают свое мнение по вопросам нравственности, по поводу которых западные церковные лидеры, по-видимому, утратили голос. Но в этом случае детали раскола и всего, что к нему привело, настолько, хм, в духе нравов Византии (английское byzantine имеет второе значение «интриганский, хитроумный», — прим. редакции ИноСМИ), что я, честно говоря, не знаю, что обо всем этом думать, кроме как сказать, что раскол — это всегда печально. У меня есть православные друзья, которые имеют очень твердое мнение обо всем этом, но, усвоив болезненные уроки о том, каково это — хотя бы мысленно иметь дело с церковной политикой, я не хочу оказаться втянутым в эти семейные распри. Итак, вот некоторые предпосылки этой истории.получить доступ здесь): последствия раскола испортили отношения между Путиным и Кириллом. Говорят, что Путин обвиняет патриарха в том, что он не предотвратил раскол, а патриарх обвиняет Путина в том, что он сам подвел к нему своей неуклюжей геополитической стратегией. Что, если они оба правы? Что, если симфония между церковью и государством (от греческого «согласие», — прим. перев.) при Путине в конце концов оказалась невыгодной как для церкви, так и для государства? Как я уже сказал: я недостаточно осведомлен, чтобы занимать какую-то позицию по этому вопросу, и могу лишь сказать, что меня огорчает то, что Православная церковь так страдает от грехов и ошибок людей. Нужно молиться, чтобы в конечном итоге победили милосердие и смирение, и раскол окончился примирением. В то же время я благодарю Макса Седдона и газету «Файнэншл таймс» за их вдумчивое и внимательное отношение к роли богословия и церковной истории в монументальных геополитических событиях нашего времени.
Комментарии (0)