СМИ

«Атлантико»: Коронавирус уже унес жизни 2 592 человек в Китае и продолжает распространяться. ВОЗ уже призвала весь мир готовиться к «возможной эпидемии» COVID-19. Хотя мы еще очень далеки от катастрофического сценария, а государственные власти, стоит отметить, принимают гораздо более активные меры, чем это было в 2003 году, давайте рассмотрим будущее: как может выглядеть мировая эпидемия в 2020 году?

Стефан Гайе: На фоне ежедневного потока информации о случаях легочной инфекции с новым китайским коронавирусом COVID-19 в разных странах мира нужно постараться сохранить холодную голову, учитывая все имеющиеся объективные данные, а также накопленный опыт предыдущих эпидемий.

Во Франции вот уже примерно два десятилетия существует санитарная и эпидемиологическая система для предупреждения, расследования и вмешательства на нескольких уровнях: местном, департаментского значения, региональном и национальном. Такая территориальная организация формирует операционную сеть с четко определенными и должным образом подготовленными участниками. Она отлаживалась и корректировалась по мере возникновения различных национальных эпидемиологических тревог (SARS-CoV в 2003 году, грипп A-H1N1 в 2009 году, MERS-CoV в 2013 году).

Сейчас нам стало известно, что среди самых близких в географическом плане стран к Франции значительное число подтвержденных случаев заражения COVID-19 было зарегистрировано в Иране и Италии. В связи с этим можно сказать, что хотя уровень жизни страны играет решающую роль в борьбе с риском эпидемии, основными козырями являются качество и эффективность ее системы здравоохранения. У нас с Италией разные схемы санитарной организации.

В настоящий момент опасность серьезной эпидемии мала, особенно во Франции. Нынешний вирус, судя по всему, не обладает качествами эпидемического «убийцы».

Тем не менее будет полезно рассмотреть потенциальное радикальное изменение тенденции, чтобы подготовиться к худшему. «Рассматривайте худшее из того, что может произойти, готовьтесь принять худшее и извлечь из него максимум», — говорил Дейл Карнеги (Dale Carnegie). Попытаемся обрисовать худший сценарий с помощью аргументов худшего. Самые губительные эпидемии в истории были по большей части связаны с респираторными инфекциями (чума и испанка). Дело в том, что легочные инфекции зачастую самые заразные, а поражение дыхательного аппарата может быстро принять тяжелые формы. Самые серьезные легочные заболевания человека вызываются пришедшим от животных агентом: чума от крыс, грипп от свиней (свиньи заражаются различными штаммами вируса гриппа и служат для них инкубатором и преобразователем), коронавирус от различных млекопитающих. Кроме того, в настоящий момент не существует эффективного лекарства и вакцины от коронавируса.

Стоит отметить, что развитие «природных» катастрофических явлений зачастую идет в две волны: первая отличается средней тяжестью, а вторая — высокой. Это касается землетрясений, цунами, ураганов и эпидемий. Из правила есть исключения, но чаще оно подтверждается. Получается, что первая волна лишь подготавливает вторую. Причины этого нам неизвестны. Кроме того, стоит отметить, что в отличие от гриппа коронавирусы обладают стабильным геномом и не склонны к мутациям (у вирусов гриппа наоборот раздробленный и нестабильный геном). Поэтому рассуждать о мутации COVID-19 не стоит. В то же время можно предположить, что эта волна пневмонии в связи с COVID-19 станет предвестницей второй, которая будет связана с другим коронавирусом животного происхождения, чрезвычайно опасным из-за высокой заразности и патогенности (это не относится к COVID-19). Потому что в Китае вряд ли перестанут торговать живыми животными на рынках. Таким образом, в июне 2020 года может начаться новая эпидемия коронавируса животного происхождения где-то в Китае, например, в городе Чанша к юго-западу от Уханя. На этот раз вирус может оказаться по-настоящему смертоносным и за несколько недель охватить все континенты, в том числе Европу. Его могут назвать COVID-20.

Это может стать мировой катастрофой. Население будет панически принимать любые меры, чтобы защитить себя на уровне семьи и общины. Санитарные организации в свою очередь будут прикладывать все силы для создания в рекордные сроки быстродействующего лекарства и вакцины. Мировая экономика будет парализована, а мир будет ждать невиданная рецессия.

Так выглядит худший сценарий. Можно рассмотреть и средний вариант: COVID-19 может быстро разойтись по Франции из-за серьезных ошибок на эпидемиологическом уровне. В регионе, где будет допущена ошибка, возникнет огромный очаг эпидемии на фоне всеобщей паники и обвинений, а также изоляции региона.

— Какими могут быть последствия эпидемии коронавируса? Какие люди наиболее уязвимы? И о каком числе жертв может идти речь с учетом прошлых эпидемий?

— Чума и испанка унесли жизни миллионов. Эти губительные эпидемии буквально опустошали Европу. Гипотеза появления нового вируса COVID-20 предполагает, как минимум, десятки тысяч погибших, вероятно, гораздо больше. Дело в том, что ситуация изменилась: методы диагностики, а также превентивные и терапевтические средства проделали огромный путь вперед.

При сценарии быстрого распространения COVID-19 во Франции это повлечет за собой гибель большого числа маленьких детей и стариков, людей с хроническими заболеваниями легких и сердца, инвалидов, пациентов, которые принимают иммунодепрессанты, а также всех тех, чей организм ослаблен недостаточным питанием и тяжелыми условиями существования. Беременные женщины тоже станут жертвами эпидемии.

Тяжелые эпидемические инфекционные заболевания действуют по логике «естественного отбора»: слабые гибнут, уступая место сильным. В этом случае «естественный» отбор опирается не на ум или силу характера, как это распространено сейчас, а лишь на крепость тела и иммунитета.

— Как может отразиться эпидемия коронавируса на повседневной жизни людей и их психическом состоянии, а также политической ситуации в странах?

Патрик Зильберман: Хочу сразу отметить, что рассматриваемый сценарий очень далек от нас и текущего положения дел. Как бы то ни было, можно дать волю воображению и представить себе худший вариант развития событий с опорой в частности на масштабные эпидемии прошлого.

Первой возможной отсылкой является эпидемия чумы 1347-1352 годов, известная как «черная смерть». Она охватила Азию, Ближний Восток, Магриб, Европу и, быть может, даже Центральную Африку. За пять лет в Европе она унесла жизни от 30 до 60 миллионов человек, то есть уничтожила 30-50% всего населения. Все это кардинально изменило расстановку сил между государствами. Например, и без того ослабленная Византийская империя пала под натиском турок в 1453 году. Кроме того, из-за отсутствия других объяснений евреев на первых порах называли виновными и убивали в некоторых европейских странах.

Все эти страшные бедствия рисуют любопытную картину отношения людей к болезни. Так, во время «черной смерти» на первых порах наблюдался пик агрессии. Тем не менее за этой иррациональной реакцией последовал более рациональный подход. Подобное наблюдается во многих эпидемиях: характер реакции колеблется и меняется. Направление перемен может меняться: в одних случаях разумное приходит на смену бездумному, в других — наоборот. Как бы то ни было, эпидемия обычно порождает именно такой тип реакций (во взаимозаменяемом порядке).

Возвращаясь к нынешней эпидемии, стоит отметить, что такой сценарий возможен (если ситуация станет более серьезной). Не исключен рост числа терактов и преступлений на почве расизма. Азиатов могут назвать виновными, расизм в отношении китайцев обострится. Он уже существует, хотя нам еще очень далеко до катастрофического сценария. Такой расизм также может породить ксенофобию, присущую каждому государству, когда всю ответственность будут возлагать на меньшинства. В Азии жертвами подобной ненависти к другим могут стать уйгуры в Китае и рохинья в Мьянме. Либеральным обществам будет сложно что-то сделать с таким быстрым подъемом расизма.

В политическом плане, мы можем стать свидетелями усиления хилиазма, поскольку выходящие за рамки и трагические явления воспринимаются как признаки второго пришествия. Кроме того, все это, безусловно, приведет к еще большему усилению популизма. Как мы уже видели на фоне недавней эпидемии вируса Эбола, расширение этих движений совпадает с ослаблением политических партий, правительств и государств.

Единственный, если так можно сказать, положительный момент заключается в том, что эпидемия бьет по всем без разбора, что приведет к существенному сокращению неравенства между богатыми и бедными.

— Как может отразиться эпидемия коронавируса на повседневной жизни людей?

Кристоф Легевак: Такая ситуация подразумевает серьезные последствия для повседневной жизни. Во Франции решение не может предполагать карантин, как в Ухане. Такую меру было бы слишком сложно реализовать на практике. Поэтому у нас отдали бы предпочтение трем вариантам действий:

1. Изоляция или ограничение взаимодействия населения разных территорий. Это может проявиться в закрытии аэропортов и вокзалов, ограничении работы общественного транспорта и даже вводе квот на бензин для сокращения поездок на личном автотранспорте.

2. Использование резервистов. Некоторые говорят о возможном вмешательстве армии, и оно действительно не исключено в теории, но маловероятно на практике. У нас, скорее, воспользовались бы резервистами в борьбе с масштабным санитарным кризисом. Это позволило бы предоставить дополнительные руки больницам, провести экстренную кампанию по вакцинации, помочь ведомствам, которые вырабатывают экстренный ответ на эпидемию, и т.д.

3. Если эпидемия станет чрезвычайно серьезной (как было с испанкой в 1919 году), возможно применение статьи 16 конституции. Как того хотел генерал де Голль, она позволяет президенту действовать как «римский диктатор», «когда институты Республики, независимость нации, целостность ее территории или выполнение ее международных обязательств оказываются под серьезной и непосредственной угрозой, а нормальное функционирование конституционных государственных властей прекращено». В таком случае президент может принять «меры, которые диктуются этими обстоятельствами», отойдя от принципа разделения властей.

— Как эпидемия коронавируса может отразиться на повседневной жизни людей и мировой экономике?

Мишель Рюими: Тяжесть эпидемии зависит от болезни, смертности, продолжительности, поведения и подготовленности семей и предприятий, возможностей и готовности системы здравоохранения. В условиях быстрого распространения вируса и панического страха может быть сильно нарушена работа всей мировой экономики, особенно если эпидемия COVID-19 действительно окажется серьезной. Как было с испанкой в 1918 году, все может привести к высоким показателями заболеваемости и смертности, а также сильному, пусть и временному, спаду мировой экономической деятельности. Страны с пробелами в здравоохранении и налоговой системе окажутся наиболее уязвимыми из-за нехватки финансовых ресурсов, возможности купить и распространить лекарства и вакцины, лечить пострадавших и обеспечивать меры санитарной безопасности. При отсутствии вакцин и активизации совместной международной работы обстановка может резко обостриться.

Китай является одним из мировых бастионов промышленного производства, но сейчас оно страдает из-за отсутствия работников в связи с карантином. Это в свою очередь нарушает функционирование цепочек снабжения торговых партнеров. Китайский экспорт может в краткосрочной перспективе столкнуться с коммерческими и транспортными ограничениями, которые призваны сдержать распространение вируса, а также низким уровнем мирового спроса. Потрясения в сфере транспорта, торговли, платежных систем и т.д. могут создать риск банкротства некоторых уязвимых в финансовом плане предприятий. Может возникнуть временное отторжение к риску, что повлечет за собой напряженность в сфере ликвидности (особенно наличных) и активов с низким уровнем риска. Нервозность бирж может еще сильнее обострить экономические последствия.

В микроэкономическом плане, первыми заметными признаками станут рост цен на продукты питания, относительный паралич торговых связей, ограничительные меры авиакомпаний… Что касается предприятий, торговая напряженность между США и Китаем уже стала толчком для переноса производства. Они полагают, что неверно оценили риск разрыва производственных цепочек, и пытаются приблизить производственные и сборочные объекты к зонам сбыта. Речь идет об изменении экономической модели, которое подразумевает увеличение производственных расходов, но большую безопасность производственной цепочки. В долгосрочной перспективе, когда эпидемия закончится, экономическая деятельность должна постепенно набрать обороты.

В любом случае, следует сохранять благоразумие. В этом кризисе на кону стоит статус Китая как мировой державы. Поэтому китайская экономика может быстро восстановиться. Уже сейчас можно прогнозировать пик эпидемии в марте и возвращение к норме с мая.