СМИ

© РИА Новости, Егор Еремов | Перейти в фотобанкВ белорусской официальной историографии поход Красной Армии в Польшу в 1939 году называется воссоединением белорусских земель. Историк Кристиана Янеке считает, что у стран Восточной Европы есть свои «особенности исторической памяти», поскольку именно эти территории больше всего пострадали от войн и оккупаций.Американский историк Тимоти Снайдер (Tymothy Snyder) называет Центральную Европу «кровавыми землями». В этом регионе действия политиков в 1917 и 1945 годах, в первую очередь, Сталина и Гитлера, а также войны, в частности, гражданские, стоили жизни десяткам миллионов человек. И в самом центре этих «кровавых земель» находится Белоруссия. Историк Кристиана Янеке (Kristiane Janeke) уже много лет занимается изучением этого региона. Она была руководителем Германо-Российского музея в берлинском районе Карлсхорст и занималась организацией выставок, посвященных положению на Восточном фронте в годы Первой мировой войны и революции в России, в Немецком историческом музее. Она уже несколько лет живет в Минске — столице Белоруссии. Вельт: 17 сентября 1939 года Сталин отдал приказ Красной Армии, части которой были расквартированы в Белоруссии — тогдашней Белорусской Советской Социалистической Республике, напасть на Польшу… Кристиана Янеке: В Белоруссии так считают далеко не все. — А как же? — Согласно официальной историографии, те события считаются «освободительным походом Красной Армии». Оккупацию Кресов, которые тогда были территорией Польши, называют «воссоединением» белорусских регионов. Даже многие критики белорусского руководства считают, что они долгое время входили в состав Великого княжества Литовского, а потом вошли в состав Российской империи. С этой точки зрения, Польша аннексировала эти территории после польско-советской войны 1919-1921 годов. Противоположного мнения придерживаются лишь немногие независимые историки. — Что говорили в Белоруссии по поводу 80-й годовщины событий 17 сентября 1939 года? — На государственном уровне никаких памятных мероприятий нет — эта тема слишком спорная. Чаще всего какие-то мероприятия организуются в школах. В этом году Национальный архив организовал выставку, а Академия наук — конференцию, которые были посвящены этой теме. Сколько-нибудь критических дискуссий ожидать не приходится. Разностороннюю информацию, документы и фотографии, можно найти на независимом сайте tut.by. — А как, в целом, в Белоруссии обстоят дела с памятью об исторических событиях? В 2018 году Франк-Вальтер Штайнмайер (Frank-Walter Steinmeier) стал первым президентом Германии, посетившим эту страну. В ходе своего визита он принял участие в открытии памятника жертвам Холокоста в Малом Тростинце под Минском. — В этом плане ситуация более многосторонняя, чем кажется нам. Официальная «культура памяти» не просто «советская», даже если в центре внимания по-прежнему находится Великая Отечественная война (1941-1945). Все более популярными становятся национальные элементы, не в последнюю очередь, в качестве обособления от России. Темы, которые долгое время оставались табуированными, например, Холокост, постепенно привлекают к себе внимание общественности. Но есть также и националистические и этно-культурно ориентированные круги, для которых решающее значение имеют белорусский язык и Великое княжество Литовское. — Прав ли Тимоти Снайдер, называя Центральную Европу «кровавыми землями»? — Снайдер занимается в рамках своих исследований регионом, которому в контексте Первой, да и Второй мировой войн долгое время уделялось недостаточно много внимания. Воспоминания о тех временах посвящены, в первую очередь, сражениям на западных территориях. Границы в Центральной и Восточной Европе после 1914 года неоднократно передвигались вследствие войн и оккупаций. Так что, с учетом большого количества жертв тех событий, название «кровавые земли», пожалуй, оправдано. Память о событиях тех лет по-прежнему жива и оказывает влияние на политическое восприятие Европы жителями этих стран. — Но Белоруссия была местом, где чудовищные массовые убийства совершали не только национал-социалисты. Жертвы сталинского режима также исчисляются сотнями тысяч… — …Изучением сталинизма в Белоруссии занимаются лишь немногие историки и активисты. Эта тема больше не находится под запретом, и академические дискуссии имеют место, но ситуация далека от того, чтобы было возможно ее свободное изучение. Историческое место, о котором постоянно говорят — это Курапаты под Минском. Именно там проходили массовые расстрелы НКВД в 1937-1941 годах. Власти регулярно запрещают акции протеста по этому поводу или мешают их проведению, а памятные знаки, которые устанавливают активисты, сносятся. Но и в этом случае нельзя все видеть только в черном или белом цвете. — То есть как? — Два года назад правительство само подняло тему истории Курапат в рамках открытой дискуссии историков и представителей спецслужб (в Белоруссии это по-прежнему КГБ). Как и в случае со многими другими спорными темами, власти мешают оппозиции заниматься этим вопросом. В то же время такими действиями они «ослабляют гайки», когда речь заходит о таких «сложных» темах. — В Германии сейчас идет дискуссия по поводу памятника польским жертвам национал-социализма в Берлине — председатель Бундестага Вольфганг Шойбле (Wolfgang Sch?uble) недавно выступил за его установку. Что вы думаете по поводу памятников жертвам определенных национальностей? — Для меня главное, чтобы мы помнили о жертвах национал-социализма, не теряя из поля зрения общий исторический контекст. У меня есть сомнения по поводу целесообразности установки многочисленных памятников отдельным группам жертв без конкретного контекста. В Польше началась война на уничтожение и захват территорий, продолжившиеся потом в Советском Союзе. Вся Центральная и Восточная Европа стала главным местом, где случился Холокост. Мы не можем отделять друг от друга все эти события. Устанавливая национальные памятники, мы реагируем на политические интересы сегодняшнего дня. — Это неправильно? — Нам следует задаться вопросом, как именно мы хотим вспоминать о тех временах, и как эти воспоминания воспринимаются в единой Европе. Хотим ли мы мыслить нынешними политическими и национальными категориями или же способствовать пониманию исторических событий в целом? Для начала надо договориться именно об этом. Да и дискуссия по поводу памятника Холокоста в Берлине длится уже много лет. — Какими, по вашему мнению, могли бы быть альтернативы, чтобы люди в таких странах как Белоруссия, Украина или Польша не забывали о преступлениях национал-социализма? — В этом ряду следует упомянуть и Россию. О войне между Германией и СССР напоминает, к примеру, музей в берлинском районе Карлсхорст. Но вообще-то тамошняя экспозиция должна была бы охватывать также и события 1939-1941 годов. Что касается Польши, то я поддерживаю предложение дополнить уже существующий памятник в Народном парке в берлинском районе Фридрихсхайн выставкой документов — в том числе и потому, что места памяти на территории бывшей ГДР являются частью общегерманской истории. Было бы хорошо объединить многие памятные места в Берлине в единую сеть, чтобы люди осознавали связь между событиями тех времен без привязки к конкретным национальностям.