СМИ

Мариуполь, Украина — Почти в каждом разговоре на Украине в эти дни затрагивается вопрос о мучительной и кажущейся бесконечной войне в Донбассе, в восточном регионе страны. Люди говорят о сильной боли и усталости. И почти все они выражают надежду на то, что новый президент Владимир Зеленский сможет, наконец, что-то сделать, чтобы закончить войну.

Здесь, в Мариуполе, где линия фронта проходит всего в 10 минутах езды от центра города, подобные разговоры становятся напряженными.

Однако путь к миру сильно отличается в зависимости от того, кто является вашим собеседником.

Большинство людей здесь говорят по-русски, у этого региона раньше были тесные связи с соседней Россией, и местные жители не могут представить себе мир, на основании которого будет введено постоянное разделение. У многих людей есть семьи, друзья, бывшие партнеры по бизнесу, которые живут всего в нескольких километрах по другую сторону границы. Более половины избирателей на находящейся под украинским контролем территории Донецкой области, в которой Мариуполь является крупнейшим городом, выразили подобные чувства в ходе состоявшихся 21 июля парламентских выборов и проголосовали за две «пророссийские» политические партии. Представители обеих этих партий хотели бы получить мир на условиях Москвы и вернуть хотя бы эту часть Украины на ее историческое место как часть российской сферы влияния.

Однако много и таких людей, которые принимают возникающую украинскую идентичность, эти люди считают Майдан 2014 года или «Революцию достоинства» переломным моментом, который предоставляет шанс Украине избавиться от влияния автократичной России и двигаться к европейскому будущему. Они не хотят иметь ничего общего с российским вариантом мирного плана, они говорят, что нет другой альтернативы, кроме как добиться победы в войне в Донбассе; они хотят отделить Украину карантинным барьером от ее гигантского соседа, — по крайней мере, до тех пор, пока Россия не изменит свою фундаментальную природу.

Хотя обе эти группы стремятся к миру, их совершенно противоположные представления об условиях этого мира могут оказаться значительным препятствием на пути, ведущем к окончанию войны на востоке Украины.

Кто-то смотрит на восток, кто-то на запад

Эти различия коренятся в истории Украины. Восточные регионы этой страны были частью российского государства в течение более 300 лет. Три десятилетия независимости Украины мало что изменили в способе экономического развития или в других важных областях для того, чтобы люди были готовы принять украинскую идентичность. В то же время, Россия стала намного более преуспевающей и упорядоченной страной, она стала демонстрировать уверенность и силу с момента прихода к власти Владимира Путина. Миллионы украинцев с востока страны уехали в Россию как гастарбайтеры, а в последнее время и как беженцы, спасающиеся от войны. Сегодня украинская диаспора в России намного превосходит по своей численности все остальные.

С другой стороны, западные регионы Украины до Второй мировой войны были частью таких европейских государств как Австро-Венгрия и Польша, а затем были аннексированы Советским Союзом. Сегодня для этих людей украинский язык является первым, они с подозрением (исторически это оправдано) смотрят на Россию, а все свои надежды и чаяния связывают с Западом. В 1990 году уровень жизни на Украине и в Польше был почти одинаковым. После вступления Польши в Европейский союз в 2004 году уровень жизни там повысился в два раза, и она стала активно развивающимся европейским государством. Миллионы украинцев направляются в Польшу и даже дальше в качестве гастарбайтеров, а их впечатления укрепляют уверенность в том, что Украина должна искать для себя европейское будущее.

Неслучайно энтузиазм и убежденность западных украинцев оказали диспропорционально большое влияние на две прозападные революции на Майдане за последние 15 лет, которые не получили заметной поддержки среди населения востока страны.

«Люди на западе Украины отличаются от нас. Это не только язык или другие подобного рода простые вопросы. Они отобрали власть у президента, за которого проголосовали наши избиратели, они хотят лишить нас наших традиций, заставить нас отказаться от наших ценностей и стать частью их повестки», — говорит Максим Ткач, глава местного отделения партии «За жизнь», которая была лидером на парламентских выборах здесь, в Мариуполе.

«Когда они начали эту Майданную революцию, они говорили, что речь идет о таких вещах, которые мы поддерживаем, в том числе о борьбе с коррупцией и о прекращении правления олигархов. Но ничего подобного не произошло. Вместо этого они хотят, чтобы мы изменили названия наших улиц и школ, чтобы мы прославляли таких „героев" как Степан Бандера, с которым боролись наши предки. Принять такие вещи мы не можем».

«Если бы не было Майдана, мы по-прежнему имели бы Крым. Не было бы войны. Не было бы давления на нас и попыток заставить нас изменить наши обычаи, наш язык или нашу церковь. Именно эта агрессивная революция, совершенная всего лишь частью нашей страны, породила существующие сегодня проблемы, — говорит он. — Россия есть Россия. Она действует в своих интересах, но зачем нам враждовать с ней?»

«Большинство людей хотят быть украинцами»

Мария Подыбайло, политолог Мариупольского государственного университета и глава «Нового Мариуполя», организации гражданского общества, созданной для поддержки украинской армии, предлагает совершенно другой нарратив. Она приехала из Тернополя, из города на западе Украины и живет в Мариуполе только с 1991 года.

По ее словам, в Мариуполе не было никаких сепаратистских настроений до Майданной революции, когда российские агитаторы стали посещать восточную Украину, распространяя ложь и возбуждая те настроения, которые раньше никогда не существовали. Местные пророссийские олигархи использовали свои экономические возможности для поддержки сепаратистских группировок, тогда как пассивная полиция и силы безопасности позволили сепаратистам под руководством русских захватывать государственные здания и проводить антиукраинские акции протеста в Мариуполе. Так продолжалось до прихода Украинской армии, — сначала это были члены добровольного батальона «Азов», — после чего сепаратисты были вынуждены покинуть город, а в 2014 году линия фронта была отодвинута от границ города«, — говорит она.

«Вот почему мы поддерживаем армию и доверяем только армии», — подчеркивает она.

По данным проведенного в 2014 году г-жой Подыбайло при поддержке Мариупольского государственного университета опроса общественного мнения, три четверти местных жителей видели свое будущее в составе Украины, а не России. Это большинство было разделено на группы в зависимости от их представления о том, какой должна быть Украина, но лишь 12% хотели воссоединиться с Россией, а 8% выступали за то, чтобы Донбасс стал независимой республикой, и эта точка зрения часто остается незамеченной в упрощенной схеме (пророссийский или прозападный), в соответствии с которой эти события часто изображаются.

«Вот тогда мы поняли, что находимся на правильном пути, — говорит она. — Мы не были каким-то меньшинством в осаде. Мы были частью большинства людей, которые хотели быть украинцами».

Хотя расположенные неподалеку два сепаратистских государственных образования — Донецкая Народная Республика и Луганская Народная Республика, — получили, возможно, поддержку от России, они появились из-за наличия глубоких местных корней. Этот ясный вывод содержится в одном из наиболее полных исследований этой войны на сегодняшний день: в докладе под названием «Повстанцы без причины» (Rebels Without a Cause), опубликованном в прошлом месяце Международной кризисной группой (International Crisis Group).

Эта война причинила большой и, вероятно, невосполнимый ущерб украинской экономике, и чем дольше она продолжается, тем сложнее будет воссоединить бывший индустриальный центр Донбасса с остальной страной.

«Мы не можем говорить с лидерами так называемых республик. Как мы вообще можем им доверять?» — задает вопрос г-жа Подыбайло. Она считает, что после победы население этих республик должно быть поделено на тех, кто сотрудничал с врагом, и на тех, кто оказался невинной жертвой, как это было после Второй мировой войны.

«Война может закончиться только победой Украины. Я никогда не слышала о какой-то войне, после окончания которой все остается, как было, или о войне, которая заканчивается в результате каких-то переговоров. Люди говорят, что это может продлиться долго, а угроза будет всегда, поскольку у нас такой сосед. Однако нас поддерживают Соединенные Штаты, нас поддерживает Запад, и они атакуют Россию с другой стороны с помощью санкций. Мы победим», — говорит она.

«Это наш народ»

Г-н Ткач, региональный лидер партии «За жизнь», считает, что идея относительно победы — опасная химера, и что большинство людей здесь хотят мира и восстановления нормальных отношений с Россией.

«Конечно, нам нужно вести переговоры непосредственно с восставшими республиками, — говорит он. — Это наши люди. Мы их понимаем. Возможно, нам будет нужен постепенный процесс, в результате которого они получат какой-то специальный статус. Что в этом плохого? Они тоже пострадали, их дома обстреливали украинские военные, они теряли своих близких. Нужно восстановить доверие, а на это потребуется определенное время».

Вместе с тем он твердо уверен в том, что эти территории должны вернуться в состав Украины. «Наша задача состоит в том, чтобы вернуть их Украине и вернуть Украину им. Эта задача должна быть решена на основе компромисса и переговоров, потому что все уже устали от войны. После того, как мы сделаем это и получим мир, мы сможет говорить о Крыме».

Одним из лидеров партии «За жизнь» (она с большим отставанием стала второй по результатам национальных парламентских выборов) является украинский олигарх Виктор Медведчук, который имеет тесные связи с Кремлем. Кроме того, крестным его дочери является г-н Путин. Когда весной этого года Медведчук, как и г-н Путин, участвовал в работе Петербургского международного экономического форума, он был представлен там как «представитель той Украины, с которой можно договариваться».

Г-н Ткач тоже так считает. «Мы желаем успехов Зеленскому, но мы на самом деле сомневаемся в том, что он сможет добиться мира. Наша партия имеет связи, обладает правильным подходом, и мы считаем, что нас обязательно нужно будет включить в этот процесс». Он говорит о переговорах с той Россией, которая находится на противоположном берегу Азовского моря, а также всего в нескольких километрах отсюда.