СМИ

Интервью с белорусским политологом и аналитиком, руководителем Центра политического образования Андреем Ляховичем.

Nowa Europa Wschodnia: Если мы встретимся с вами в том же минском кафе через год, за окном будет все еще Республика Беларусь или уже совсем другая страна?

Андрей Ляхович: Республика Беларусь. Россия могла бы захватить Белоруссию при помощи армии, но она слишком слаба в экономическом плане, чтобы пойти на этот шаг, ведь тогда Запад введет еще более жесткие санкции в ее отношении, а они уже ограничивают российскую экономику на самых разных уровнях. Москва не решится на претворение в жизнь военного сценария, единственное, что она может — пытаться нас подчинить. Белоруссия осталась бы формально независимым государством, самостоятельным субъектом международного права, но ряд шагов к, как это называет Кремль, «реальной интеграции», тесно связали бы ее с Россией. Россияне хотят сделать это с 2001 года.

— …и перестал бы давать деньги.

— Да.

— Но если Лукашенко обратится к Западу за финансовой поддержкой, появятся какие-нибудь требования, связанные с ценностями и стандартами, например, возникнет тема отмены смертной казни.

— Я думаю, Запад вряд ли будет выдвигать подобные требования. В 2009 году Лукашенко увидел, чего может потребовать Запад взамен за кредиты. Перед началом переговоров с МВФ в середине 2008 года Минск предпринял ряд шагов: освободил политзаключенных, включил в систему государственной дистрибуции прессы независимые газеты, в том числе, «Нашу Ниву» и «Народную волю». При Владимире Макее, который был главой президентской администрации, создали Общественно-консультативный совет. В тот период власть не обращалась к силовым методам, но уже в феврале 2009 года все вернулось на прежние рельсы: репрессии, почти ежедневные аресты, избиения.

Лукашенко получил от Запада множество сигналов, показывающих, что тот в первую очередь заинтересован в сохранении Белоруссией независимости. Никто из западных политиков не сказал, что если начнутся репрессии, то Минск не получит денег, или белорусов исключат из программы «Восточное партнерство». При этом те же самые люди часто повторяли, что если Белоруссия признает независимость Абхазии или Южной Осетии, сепаратистских республик в Грузии, ее отношения с Западом могут значительно ухудшиться.

Я напомню, что в 2009 году, когда экономическая ситуация Белоруссии была очень сложной, МВФ выделил ей кредит в размере 3,5 миллиардов долларов. Лукашенко сам признал, что это спасло страну. Кредит фактически дали без дополнительных условий: от Минска не потребовали ни проведения реформ, ни политической либерализации, ни каких-то экономических шагов. Сейчас, после аннексии Крыма, Лукашенко считает, что его шансы на получение кредитов выросли. Одновременно он не верит в то, что Россия решит захватить Белоруссию силой. Такое развитие событий действительно крайне маловероятно.

— Однако Москва оказывает влияние на белорусскую армию и аппарат безопасности.

— В этом нет никаких сомнений.

— Как эти структуры могут отреагировать на нападение со стороны России?

— Если Россия введет в Белоруссию своих военных, белорусские силовые структуры не окажут сопротивления. Здесь вновь следует вспомнить о преподавании истории в школе, а также о российских влияниях в информационном пространстве. Недавно газета «Наша Нива» изучила белорусские СМИ, и оказалось, что 80% эфира государственных каналов отводится под российские материалы, а еще по 10% — под белорусские и «западные» (в первую очередь фильмы). Это означает, что, к сожалению, значительная часть белорусского общества видит мир глазами российского телевидения.

— Сейчас белорусское руководство старается с этим бороться. В декабре прошлого года президент заявил, что в СМИ следует увеличить количество белорусских материалов.

— Это далеко не первое подобное заявление президента, он начал делать их уже несколько лет назад. Можно вспомнить также о его выступлениях на тему диверсификации белорусского экспорта, с которыми он выступал лет десять назад. Лукашенко много говорит, но мало делает.

— А как же Китай?

— Согласно данным за 2017 год, отношения с Китаем остаются на уровне пропаганды. Лукашенко рассчитывал, что китайцы будут снабжать его деньгами, которые он сможет предназначить на разные цели. Однако они этого не делают и занимаются только инвестициями, связанными со своими промышленными (крайне неэкологичными) предприятиями. Из-за Китая в некоторых регионах Белоруссии уже произошли экологические катастрофы, которые могут затмить чернобыльскую.

— Вы имеете в виду аккумуляторный завод в Бресте?

— Аккумуляторный завод будет представлять опасность в будущем, как он повлияет на окружающую среду, еще не известно, а экологическую катастрофу мы наблюдаем в Кричеве Могилевской области. Недавно при помощи Китая там модернизировали цементный завод, в результате сейчас весь город покрыт слоем белой пыли. Он оседает на листьях, одежде людей, это кошмар, катастрофа.

— Где же тогда искать партнеров? Мы слышим столько разговоров о многовекторности, диверсификации направлений экспорта и внешней политики.

— Если мы посмотрим на цифры, мы увидим, что единственный крупный партнер — это Россия, на нее приходится практически половина товарооборота. На втором месте находится Украины, ее доля в товарообороте составляет 7%, а других стран — не более 5%. К рассказам Лукашенко о диверсификации экспорта или о поставках нефти из стран Балтии следует относиться так же, как к его обещаниям увеличить количество белорусских материалов в СМИ. Он угрожает России шагами, которых позднее не предпринимает.

— Стабильность.

— Да, стабильность и шантаж в отношении России. Власти считают, что Москва в итоге согласится вернуть нефтяные дотации. Они верят в это, помня, чем заканчивались предыдущие конфликты, например, в 2004 году, когда Россия перекрыла Белоруссии газ. Еще были «молочные войны», энергетический конфликт, продолжавшийся с мая 2016 года до апреля 2017. Россияне сокращали дотации, но в итоге каждый раз шли на попятный и возвращали их в таком объеме, который устраивал Минск.

Лукашенко каждый раз одерживал победу, на этот раз он верит, что произойдет то же самое. Белорусско-российские отношения развиваются циклично: после фазы конфликта наступает оттепель, потом конфликт снова разгорается и сходит на нет. Мне кажется, все указывает на то, что такая закономерность сохранится.

Цикличность связана с тем, что Москва хотела бы добиться от зависящей от нее в экономическом плане Белоруссии большего. Так что она продолжит оказывать давление на Лукашенко, склоняя того пойти на уступки: начать «реальную интеграцию», объединить валютные системы, одобрить конституцию Союзного государства или разместить в Белоруссии военные базы, которых там до сих пор не появилось.

— Отдельные российские военные объекты там есть.

— Их два. Первый — это радиолокационная станция «Волга» под Ганцевичами в Брестской области, второй — находящийся на севере от Минска неподалеку от Вилейки узел связи с атомными подводными лодками, несущими дежурство в Атлантическом океане.

Россия хотела создать в Белоруссии военные базы. Я полагаю, сейчас переговоры на их тему не ведутся, но, возможно, Москва будет предпринимать попытки добиться от Минска согласия на их строительство. В апреле 2013 года российский министр обороны Сергей Шойгу после встречи с Лукашенко и Путиным объявил, что на белорусской территории скоро появится российская авиабаза, а в августе 2015 Москва даже сообщила о подготовке целого пакета документов, касающихся этой инициативы. Обсуждались разные варианты размещения объекта: Барановичи, Лида, Бобруйск. Некоторые российские генералы говорили не об одной, а о двух базах: основной и вспомогательной. Между тем уже через месяц после официальных российских заявлений и сообщений Кремля о согласии белорусской стороны, 5 сентября 2015 года, Лукашенко констатировал, что ни о каких связанных с базой планах ему неизвестно. Он сказал, что такой объект нашей стране не нужен, и назвал все российской провокацией.

Президент констатировал, что при помощи этой акции по дезинформации Россия стремилась испортить отношения Белоруссии с Западом, и он был прав, ведь российские базы на белорусской территории не имели бы никакого военного значения. Ранее, преследуя политические цели, Москва уже разместила серьезные силы, в том числе комплексы «Искандер», в Калининградской области. Согласие Белоруссии принять российскую базу было бы равнозначно признанию Абхазии и Южной Осетии. Такой шаг имел бы негативные последствия для отношений между Минском и Западом, поэтому Кремль так был в этом заинтересован. Так что я думаю, Лукашенко никогда не поддержит российский проект.

— Стал ли новый кризис для Лукашенко неожиданностью или он предполагал, что Кремль выступит с такими предложениями?

— Кремлевские предложения стали неожиданностью для всех. Никто не думал, что Россия увяжет перспективу сохранения низких цен на нефть с дальнейшей интеграцией, тем более что в прошлом эти вопросы уже обсуждались. О валютном союзе переговоры велись в 2002-2004 годах, о покупке белорусских предприятий — в 2001-2005 и 2006, а тема принятия конституционного акта Союзного государства обсуждалась с 2002 по 2004 год.

— Имело ли какое-то символическое значение то, что российский премьер Дмитрий Медведев выступил со всеми этими предложениями в самом западном городе Белоруссии — Бресте, который находится у границы с Евросоюзом?

— Я бы искал здесь не символическое, а политическое значение. Россия надеется привязать Белоруссию к себе. Если бы Минск согласился на предложения Кремля, даже на одно из них, например, приняв русский рубль, на белорусской независимости можно было бы поставить крест. Москва хочет подчинить Белоруссию, сохранив ее формальную независимость. Это удобнее, чем аннексия: пусть у Белоруссии останется право голоса в ООН, пока мы знаем, как она будет голосовать.

— А голосует она точно так же, как Россия.

— В основном да, но не по всем вопросам. Если интеграция продвинется дальше, Минск будет повторять в ООН все действия Москвы, именно к этому она и стремится.

— Я начал нашу беседу с вопроса, в какой стране мы окажемся через год, а под конец я хочу спросить, что будет через шесть лет. Представьте себе январь 2025 года. В России сменилась (или не сменилась) власть, в любом случае второй президентский срок Путина подошел к концу. Александр Лукашенко отпраздновал семидесятилетний юбилей. Где с геополитической точки зрения будет находиться в этот момент Белоруссия?

— Я расскажу, за что, помимо всего прочего, меня уволили из Белорусского государственного университета. Рассказывая студентам об авторитарных режимах, я говорил, что те кажутся стабильными и предсказуемыми лишь на первый взгляд, но на самом деле никто не знает, как будут развиваться события завтра, ведь ключевую роль в такой политической системе играет один человек. Все может измениться в любой момент. На вопрос, что случится через шесть лет, я могу ответить так: Белоруссия останется независимым государством, а ее президентом станет Виктор Лукашенко — старший сын Александра. Он уже сейчас фактически стал вторым лицом в государстве и руководителем силовых структур, занимая должность советника президента по вопросам безопасности. Он контролирует КГБ и МВД, Комитет государственного контроля и прокуратуру, то есть силовые и контролирующие структуры. Силовики играют в Белоруссии важную роль. Это пессимистичный вариант развития событий. Я хочу быть реалистом, романтические мечты я оставил в прошлом.