СМИ

Весь мир сегодня обсуждает многосторонний конфликт интересов на Ближнем Востоке. Сирия и Турция, Палестина и Израиль, богатые наследники стран Персидского залива и даже не имеющие своего государства курды — борются за влияние в регионе. Однако, как заявил «NOVOSTI-DNY.Ru» доцент кафедры политической психологии СПбГУ Александр Конфисахор, стержневым государством этой преимущественно «мусульманской геоцивилизации» все-таки является Иран, у которого огромные перспективы для развития. — Александр Григорьевич, почему вы выделили Иран? Ведь там есть, например, такие страны как богатейшая Саудовская Аравия или пассионарная Турция. — В мусульманском мире действительно немало достаточно сильных стран. Но если присмотреться, то можно прийти к выводу, что наиболее уникален именно Иран. У этого государства потрясающее географическое положение, на севере — Каспий, на юге — Персидский залив, через который проходит Ормузский пролив, где транспортируется по разным оценкам порядка 40% добываемой нефти. Плюс с помощью нашей атомной станции в Бушере Иран практически превратился в ядерную державу. Да и сами иранцы очень организованный и дисциплинированный народ. Еще Иран имеет уникальную особенность — с этой страной нельзя вести переговоры. Ни президент, ни премьер, ни кто-то из других чиновников реальных решений там не принимает. Согласно схеме политического устройства Ирана, тот же президент Хасан Роухани находится только на пятом уровне после верховного лидера и абсолютного правителя — аятоллы, после Совета по определению политической целесообразности, после «блока» из вооруженных сил, главы судебной системы и 12-ти правящих мулл, после Совета стражей конституции. Так что решения в Иране принимают совсем другие люди, а президент в лучшем случае озвучивает их, либо доносит до нижестоящих чиновников то, что ему спустили сверху. Именно поэтому нормально вести переговоры с Ираном не получается. Так что Персия никуда не делась, она осталась и вовлекает в орбиту своих интересов другие государства. — Сейчас нередко можно услышать о стремлении Ирана доминировать. — Да, во многих геополитических работах все больше в ходу термин «Большой Иран». Если мы нарисуем это образование на карте, то ужаснемся, ведь в его состав войдет практически вся Средняя Азия и Закавказье с Казахстаном, Таджикистаном, Туркменистаном, Узбекистаном, Киргизией и Азербайджаном. Очень аккуратные эксперты указывают на то, что мусульманский Северный Кавказ России по психологическому типу также тяготеет к Ирану. — Вы говорите про великий Иран, но, например, полгода назад в этой стране попахивало «персидской весной». Говорят, что без помощи Запада здесь не обошлось, но иранские власти свели попытку бунта на нет. В этом Иран чем-то похож на Россию и Китай, но насколько у него хватит прочности? — Прочности у Ирана должно хватить. Американцы в свое время хорошо изучали этот вопрос и пришли к выводу, что извне поменять что-то в Иране очень трудно — власть там очень серьезно контролирует ситуацию внутри страны, «правительство в изгнании» не авторитетно, а сам иранский народ достаточно монолитен. — Насколько известно те же американцы пытались расшатать Иран и раньше. — По одной из версий, имеющей право на существование, свержение и казнь американцами главы соседнего Ирака Саддама Хусейна произошло вовсе не из-за того, что тот душил Кувейт и не был демократом — многие главы в странах залива не лучше. На самом деле, очень возможно, что именно так началась подготовка США к наземной операции против Ирана. Когда в Вашингтоне посмотрели откуда можно провести такую операцию, то оказалось, что самое лучшее место — это как раз территория Ирака. — Вас не тревожит сегодняшняя ситуация, когда многие говорят, что идет подготовка американцев к войне с Ираном и к окончательному решению многовековой «большой игры»? — Я боюсь, что «большая игра» может иметь очень плохие последствия. Более-менее установившаяся, но хрупкая политическая система может рухнуть в этом регионе в один момент. Если американцы начнут военные действия в отношении Ирана, то можно предположить, что это и будет началом активной фазы Третьей мировой. В нее сразу же вступят Израиль, Ирак и Палестина. Последняя на стороне Ирана. Очень возможно, что не останется в стороне Китай, потому что около 30–35% поставок энергоресурсов идут в Поднебесную напрямую из Ирана. Причем Китай сначала в «стиле обезьяны» будет наблюдать с дерева за «схваткой львов», а потом не начнет кому-то помогать, а будет отстаивать исключительно свои интересы. Возбудятся Япония, Южная Корея, Пакистан и обязательно — Индия, которая борется с Китаем за региональное доминирование. То есть Иран может оказаться и центром, и спусковым крючком новой катастрофы. Кстати, сам Иран в этом не виноват, ведь его уже сейчас, по сути дела, провоцируют. — Насколько правдиво мнение, что России не выгодно присутствие сильного Ирана в Сирии? — Естественно, что мы хотим присвоить победу в Сирии себе, да и настоящий победитель в войне должен быть, наверное, один. — Но в отличие от Турции, Иран все-таки выглядит по отношению к России более надежным партнером. — Турция пытается усидеть на двух стульях. С одной стороны, это — мусульманская страна, с другой — она вступила в НАТО, длительное время пыталась попасть в Евросоюз, получить безвизовый въезд. Именно этим она и поломала свои геоцивилизационные основания, а Иран всегда был сам по себе. Он умудрился выдержать несколько десятилетий санкций, доказав свою жизнеспособность. Кстати, мы для иранцев сейчас слабые, и то, что мы бряцаем оружием, для них лишь наше временное преимущество. В Иране прекрасно понимают, что для общей победы необходимо не шарахаться из стороны в сторону, а искать хороших союзников, уметь работать с ними, а главное — идти своим путем. Беседовал Егор Зубцов (Санкт-Петербург)