СМИ

© Sputnik | Перейти в фотобанкУченые связывают запрет, наложенный в средние века католической церковью на браки между двоюродными братьями и сестрами, с появлением того образа жизни, который и определил своеобразие Запада.Вольнодумцы и бунтари, радостно бросающие вызов социальным устоям где-нибудь в Нью-Йорке, Париже, Сиднее и прочих центрах западной культуры, быть может удивятся: в недавно опубликованном исследовании ученые утверждают, что истоки современного индивидуализма обусловлены тем мощным влиянием, которое католическая церковь более тысячи лет назад, т.е. в Средние века, оказывала на Европу.
Ученые полагают, что строгая политика церкви в отношении брака и состава семьи радикально изменила существовавшие в те времена социальные нормы и, по словам исследователей, привела к «глобальным психологическим изменениям», то есть — к серьезной трансформации поведения и мышления, а это, в свою очередь, радикально изменило нравы жителей Европы.
В научной работе, опубликованной на этой неделе в журнале Science, затрагиваются вопросы антропологии, психологии и истории. Ученые решили проследить эволюцию современного Запада и приблизиться к его корням, с этой целью они решили рассмотреть клановые сообщества.
Предки современных европейцев были объединены в рамках отдельных кланов, внутри которых господствовали тесные связи между их членами, насаждалось подчинение, послушание и верность интересам клана; вместе с этим в этих сообществах культивировалось недоверие к незнакомцам, ущемление их прав, а кроме того не поощрялись самостоятельность и аналитическое мышление.
По мнению авторов работы, движущей силой, способствовавшей появлению индивидуализма, явилось жесткое неприятие церковью инцеста и ее решимость положить конец бракам между двоюродными родственниками (а такие браки служили основой клановых сообществ). В результате, по мнению ученых, стали появляться «небольшие обособленные домохозяйства, ослабевать семейные связи и стала увеличиваться географическая мобильность»; вместе с этим постепенно ослаблялось подчинение одних членов группы другим, увеличивалось обособление, и, в конечном итоге, стал трансформироваться набор ценностей и психологическое мировоззрение, характерные для Западного мира. Последствия этой трансформации были очевидны: чем дольше общество подвергалось воздействию со стороны церкви, тем большим был эффект.
Около 500 г. н.э. «церковь Запада, в отличие от других ответвлений христианства и прочих религий, приступает к осуществлению своей политики в отношении брака и семьи, которая отныне в Европе будет раскалывать кланы и разрывать кровнородственные связи, приводя к созданию моногамных обособленных семей. И мы утверждаем, что этот процесс способствовал изменению психологии человека».
Хенрих вместе с коллегами сравнили две современные группы населения (те, что организованы по принципу кровнородственных связей, и те, которые испытывали на себе влияние церкви) и выявили значительные различия во всем — и в частоте сдачи донорской крови, и в использовании чеков как средства платежа (вместо наличных), и в результатах классических психологических тестов, таких как «дилемма пассажира», который помогает выявить отношение к проблеме лжи во спасение. Ученые даже проанализировали общее количество штрафов за парковку в неположенном месте, не оплаченных отдельными делегатами ООН.
«Мы действительно хотели объединить воедино те методы, которые применяются психологами и являются эффективными преимущественно в лабораторных условиях, с методами, используемыми для решения реальных задач, — говорит Хенрих. — Например, нам очень понравилось анализировать штрафы за парковку, ведь в Нью-Йорк приезжают дипломаты со всего мира, и для нас это хорошая возможность наблюдать за их поведением».
Раньше, на протяжении многих лет дипломаты, которые парковались с нарушением закона, не должны были оплачивать штрафы, выписанные полицией, однако с тех пор правила изменились. Анализ штрафов за парковку позволил ученым обнаружить следующее: за один год у дипломатов из стран с более высоким уровнем родственных связей (то есть там, где в обществе превалируют кланы и очень крепкие семьи) накопилось гораздо больше неоплаченных штрафов, чем у тех, кто приехал из государств, где такая клановость отсутствовала. Например, в течение исследуемого периода задолженность по штрафам за парковку не наблюдалась у дипломатов из Швеции и Канады, в то время как на одного дипломата из Кувейта приходилось около 249 неоплаченных штрафов, для Египта — 141 и для Чада — 126. Хенрих связывает это явление с тем, что называют «мышлением островитян», т.е. с замкнутостью мышления, типичной для сообществ, характеризующихся сильными родственными связями. Эти связи помогают сформировать сплоченную и очень дружную группу, однако стремление к сотрудничеству не выходит за пределы указанной группы. «Смысл в том, что вас меньше всего волнуют незнакомцы, всякие люди, которых вы не знаете, посторонние лица», — поясняет Хенрих.
В странах Запада тоже наблюдается разная интенсивность родственных связей. Так, например, обработав данные по 92 провинциям Италии (эта информация была получена благодаря найденным в церковных книгах записям о прошениях по поводу разрешения на брак между родственниками), ученые пришли к следующему выводу: уроженцы тех итальянских провинций, для которых было характерно высокое количество браков между двоюродными родственниками, чаще обращались за кредитами к семье и друзьям (вместо банков), реже использовали дорожные чеки (т.е. предпочитали наличные деньги), хранили б?льшую часть своего богатства в виде наличных денег, а не помещали денежные средства в банки и не вкладывали их в акции или другие финансовые активы». И еще одно интересное наблюдение: такие люди реже выступали в качестве доноров крови на добровольной и бесплатной основе.
В ходе своего исследования Хенрих и его коллеги создали базу данных и рассчитали «продолжительность воздействия» западной церкви на каждую из стран мира, а также выделили 440 «субнациональных европейских регионов». После этого ученые проверили прогнозы, касающиеся влияния церкви, на трех уровнях: на глобальном (то есть на уровне межстрановом), на региональном уровне (то есть внутри европейских стран), а также среди взрослых потомков иммигрантов, которые прибыли в Европу из самых разных стран с разным отношением к церкви.
По словам Хенриха, внимание церкви к запрещению браков между двоюродными родственниками было чрезмерным. «Они [представители церкви] пришли к выводу, что жениться и заниматься сексом с двоюродными родственниками, — это нечто вроде кровосмесительной связи, которая прогневает Бога, — говорит Хенрих. — И всякие бедствия, вроде чумы, трактовались как следствие божьего попущения». По мнению Джонатана Шульца, доцента кафедры экономики из Университета Джорджа Мейсона и первого автора статьи, запрет на браки между двоюродными братьями и сестрами мог, наверное, способствовать экспансии церкви. «Намного легче, например, — говорит Щульц, — обращать в веру людей после того, как те отказались от родовых, фамильных богов. А чтобы от таких богов избавиться, нужно выбить их под них почву, то есть институт семьи, базирующийся на общности происхождения и общих предках».
Уже давно признано, что западные, образованные, промышленно развитые, богатые, демократические общества, или иначе — WEIRD-общества (WEIRD, от англ. The Western, educated, industrialized, rich and democratic), появившиеся в Западной Европе, а также их, по выражению авторов исследования, «культурно родственные потомки в Северной Америке и Австралии», отчетливо выделяются на фоне остального мира, поскольку для них характерны независимость мышления и прочие черты, в частности, готовность демонстрировать доверие к чужакам.
В свежем исследовании впервые в научной литературе утверждается, что психологические изменения, произошедшие на Западе, явились результатом воздействия западной церкви. «Данное научное исследование действительно является новаторским и подлинно междисциплинарным, — полагает Томас Толхелм (Thomas Talhelm), доцент кафедры поведенческих наук из Школы бизнеса им. Бута при Чикагском университете (Толхелм не принимал участия в проведении этого исследования). — Если бы мы обратились к специалистам в области антропологии, культурной психологии и культурной эволюции, и спросили их о факторах, которые обусловили уникальность Запада, то получили бы самые разные ответы. Но мало кто из них указал бы конкретно на такие факторы как влияние церкви или процесс обособления семей».
Если говорить о влиянии данной статьи на упомянутые выше дисциплины, то здесь, по мнению Толхелма, некоторые специалисты станут возражать против широкой трактовки выводов, сделанных в статье. «По мере расширения теории, изучающей человеческую культуру, всегда будут возникать исключения и появляться какие-нибудь уникальные случаи, — полагает Толхелм. — Некоторые ученые опасаются обобщений и универсальных теорий. Но, с другой стороны, из-за чрезмерных опасений мы можем не заметить полезность теории и непротиворечивость ее результатов».