СМИ

© РИА Новости, Александр Гальперин | Перейти в фотобанкИзвестный австрийский архитектор Вольф Прикс в статье для Der Standard комментирует нападки на свое архитектурное бюро Coop Himmelb(l)au, проектирующее оперный театр в Крыму. Он рассказывает об угрозах со стороны посла Украины, а критиков, заявляющих, что он служит Путину, обвиняет в холуйском мышлении.

Представление об обмелевшей реке, по которой мы, архитекторы, плывем против мейнстрима общественной и архитектурной реальности, в целом верно. А критики и теоретики в это время стоят на берегу, боясь замочить ноги, и дают добрые советы архитекторам из своей «башни из слоновой кости».

Нам всем известен аргумент, что судье не нужно совершать убийство, чтобы осудить убийцу. То же самое можно сказать о человеке, рассуждающем об архитектуре: ему необязательно самому строить здания, чтобы писать на эту тему. Но как судье необходимо ознакомиться с обстоятельствами убийства, так и критики и те, кто собирается стать таковым, должны быть в курсе проблем, существующих в архитектурной действительности.

После телефонного разговора с послом Украины я ничуть не удивлен атакой троллей, обрушившейся на архитектурное бюро Coop Himmelb(l)au. Посол в типичном постсталинистском тоне потребовал от меня незамедлительно закрыть проект по строительству Дома оперы в Севастополе, потому что мы якобы нарушаем своими действиями санкционные законы ЕС. В противном случае он пригрозил разорить меня лично и все наше бюро.

Впрочем, когда довольно скоро стало ясно, что мы никак не нарушаем правовые положения, дискуссия переместилась с уровня экспертов в области архитектуры на морально-этический уровень. Кое-кто занялся сравнениями: «Coop Himmelb(l)au строит для Путина = диктатора, подавляющего свободу, = дьявола». Но мы строим не для Путина. Мы строим не посольство и не политический комиссариат, а оперу. И эта опера будет не для Путина, а для жителей Севастополя и Крыма. Точно так же, как Венская опера была построена не для императора Франца Иосифа I, а университет — не для Рудольфа IV, а для жителей Вены.

Холуйское мышление

Ключевой вопрос не в том, дозволено ли архитекторам заниматься строительством в авторитарных странах, а в том, что именно они строят и как воплощают архитектуру в жизнь.

Бюро Coop Himmelb(l)au было основано в 1968 году с целью развивать архитектуру, которая соответствовала бы открытому обществу (см. книгу «Открытое общество и его враги» Карла Поппера). Развитие нашего языка форм (каждый прав — но ничто не правильно) позднее получило название деконструктивизма. Это международное течение в архитектуре, и мы входим в чисто его изобретателей.

Холуйское мышление, нашедшее отражение в бестолковом комментарии «Coop Himmelb(l)au в Крыму: соло для Путина», опубликованном в венском журнале Falter («Тут он (Прикс) реализует футуристические разработки, которые создает чисто интуитивно, а потом, активно используя компьютерную технику, воплощает в прикладную статику»), ведет к тому, что самореализация оскорбительным образом преподносится как нарциссизм. Авторам подобных измышлений можно посоветовать прочесть книгу «Австрийская душа» Эрвина Рингеля (Erwin Ringel) — старую, но все еще не утратившую своей актуальности.

В том, что наш архитектурный язык направлен против авторитаризма (и на разрыв военных осей и господствующих симметрий), можно убедиться, изучив наши проекты, реализованные по всему миру начиная с 1968 года.

Не продукт потребления

Противоречивые чувства вызвала у меня статья «Тучи сгущаются над Coop Himmelb(l)au: публичное осуждение и этическая критика как политический риск», опубликованная в «Восточном блоге» Венского университета и посвященная действиям нашего бюро, а также действиям концерна Volkswagen в Китае. Местами весьма разумный анализ больших политических рисков, на которые международные компании идут в странах, граничащих с восточными членами ЕС, а также в России и Китае, в итоге вылился в странное сравнение продукции крупных концернов со строениями, которые проектируют архитекторы. Просто поразительно: люди не понимают, что архитектура — это не продукт потребления, а синтез программы и ее формальной реализации.

Я не могу отделаться от ощущения, что на плечи почти всех международных архитектурных бюро вновь пытаются возложить настоящий канон морали. На нас, архитекторов, как представителей всего общества возлагаются абстрактные и чуждые жизни нормы всеобщего поведения, на которых в других областях никто даже не пытается настаивать.

А что будет, если моральные стандарты, на которых настаивают критики архитекторов, в дальнейшем не станут всеобщими? Как нам тогда представлять себе практические действия в глобализованном мире с учетом этих принципов, на которых настаивают их инициаторы?

P.S.: То, что эти люди не имеют ни малейшего понятия об архитектурных стилях, очевидно еще и примере замечания одного критика, утверждавшего, что наш проект «Арены Вена» больше напоминает терминал аэропорта в какой-нибудь «бывшей союзной республике СССР». Это, конечно, совершенно не так. Мы ориентировались на аэропорт в Пхеньяне — столице Северной Кореи.