© РИА Новости, Алексей Витвицкий | Перейти в фотобанкЕвропейский союз начался с экономического объединения в рамках общего рынка угля и стали. Потом исчезли границы и нормы общего рынка распространились на все товары и на все страны Европы. Статья рассказывает историю ЕС и говорит о проблемах, с которыми сталкивается европейский свободный рынок.
Об этом рискнули заявить авторы статьи, опубликованной под таким заголовком в журнале «Экономист» (Economist).
Британские эксперты убеждены: здоровье единого рынка жизненно важно для будущего европейской экономики.
Авторы пишут, что сегодня символом европейской интеграции стала, как это ни парадоксально, героиня мультфильма «Хелло Китти», японская девочка котенок с ярко розовым бантом. Компания Sanrio, создатель этого популярнейшего мультфильма заявила в Брюсселе, что согласна передать лицензию на торговый знак своим бизнес партнерам, однако при условии, что товары с изображением девочки-котенка, начиная от школьных ранцев до пеналов и покрывал на кровати —будут продаваться строго в определенных странах ЕС. Британские эксперты уверены, что этот, казалось бы, частный эпизод явно демонстрирует стремление бизнеса иметь дело с ЕС, не как с единым организмом, но как с неким набором различных государств, не связанных между собой. А это, как уверены в Лондоне, прямо нарушает статью об экономической солидарности, а именно то, что 28 членов ЕС являются единым рынком.
Эксперты замечают, что карты Европы все еще показывают отдельные страны, разделенные границами, некоторые из которых не менялись веками, что с точки зрения бизнеса, просто анахронизм. Конечно в теории, и то, как по крайней мере, это видят в Брюсселе, все 500 миллионов граждан ЕС живут в единой экономической зоне, практически как в США, где ничто не должно нарушать свободное перемещение товаров, услуг, людей и капитала.
Эта политика единого рынка усиливала прочное, хотя и несколько ослабленное за последние годы влияние Европы на мировую экономику. В Лондоне же считают, что сегодня европейское торговое объединение и европейское экономическое единство стало трещать по швам. Эксперты пишут, что не может не беспокоить и то, что Британия собирается покинуть ЕС и то, что над миром нависла реальная угроза торговых войн. Ведь здоровый единый европейский рынок — жизненно важный фактор для экономики Европы.
Единый рынок — это экономическая договоренность, не похожая ни на какую другую. Его истоки лежат в ряде договоров, подписанных в 1950-х годах, и создавших то, что впоследствии стало ЕС. Основной задачей было объединить экономики Франции и Германии настолько тесно, чтобы сделать невозможной войну между ними, к примеру, создав общий рынок в торговле углем и сталью. Экономическая интеграция постепенно углублялась. В 1993 году появился полноценный единый рынок, обещавший «территорию без внутренних границ». Все страны ЕС (а также ряд других стран, таких как Норвегия и Швейцария) пообещали отменить не только пошлины, но и множество других барьеров, которые препятствовали торговле. Одним из основополагающих принципов единого рынка стало следующее: решения, принимаемые в 1-й стране ЕС — будь это признание машины, безопасной для вождения, или финансовый продукт, приемлемый для инвесторов, — должны признаваться всеми другими странами. Некоторые законы вырабатываются сообща и регулируются органами ЕС. Но чаще европейские законы переносятся на законодательство всех стран и их воплощение контролируется национальными регулирующими органами. Например, как считают британские эксперты, активное проведение в жизнь законодательства, регулирующего защиту личных данных, — заслуга не только Брюсселя, а госорганов всех 28 стран.
Такие требования — это как доведенное до крайности соглашение о свободной торговле. Оценки несколько разнятся, но страны ЕС ведут между
собой торговлю в два раза меньше по объему, чем между штатами в Америке, но в 2 раза больше, чем могло бы быть, если бы эти условия были менее жесткими. Все страны ЕС имеют больший объем торговли с другими странами ЕС, чем с остальным миром. Логистические цепи поставок между странами в Европе больше зависят от поставок из соседних стран, чем от стран Азии или Северной Америки.
Тем не менее, значение общего рынка ослабевает. Как все экономики развитых стран, в Европе происходит сдвиг от производства товаров к производству услуг, таких как банковское обслуживание, облачное хранение и обработка данных, уход за детьми. Такие услуги сейчас составляют почти три четверти всего ВВП стран ЕС, что гораздо больше, чем две трети, которые они составляли до образования единого рынка. Все новые сетевые рабочие места, созданные в Европе за последнее десятилетие, относятся к сфере услуг.
Единый рынок, с другой стороны, был изначально создан для товаров — продуктов, созданных из стали и угля что и положило основу образования будущего союза. Рынки для подобных товаров освобождались благодаря открытию границ, или стимулировались, благодаря совместным правилам относительно, к примеру, безопасности продукции. Уничтожить препятствие в торговле услугами гораздо сложнее. «То, как те или иные услуги регулируются в своих странах, не позволяет им свободно перемещаться через границы», — утверждает Джонатан Фаул (Jonathan Faull), бывший сотрудник Еврокомиссии, в настоящем сотрудник Консалтинговой группы Brunswick. «Некоторые положения этого законодательства восходят к средневековым гильдиям», — утверждает бывший чиновник ЕС.
Национальные политики неохотно давали разрешение принимать на работу юристов, фармацевтов, водителей такси, которые были частью этой индустрии услуг. В результате, только в 2006 году были приняты новые соглашения, обязывающие страны включать сферу услуг в единый рынок. Даже при этом многие отрасли оказались исключены из этих соглашений, но даже для тех услуг, которые попали под регулирование, их применение на практике стало не простым делом.
По собственной оценке, ЕС осуществляет пять тысяч национальных законодательных актов и распоряжений, защищающих предоставление различных услуг в странах — членах ЕС. Почти 200 видов услуг на страну. Дания, например, требует, чтобы юридические фирмы на 90% принадлежали юристам, прошедшим обучение или зарегистрированных в этой стране. Шведский юрист, желающий заняться практикой, перебравшись через пролив Эресунн, не сможет сделать этого без существенной бумажной волокиты.
Аналогичным образом, множество работ требуют, чтобы исполнители зарегистрировались в профессиональных органах соответствующих стран, что часто является довольно утомительным процессом. Хотя на поверхности эти правила не предназначены препятствовать свободной торговле, на деле они имеют именно этот эффект.
По словам Николя Верона (Nicolas Veron) сотрудника бельгийского научно-аналитического центра «Брейгель» (BRUEGEL) и американского Института международной экономики Петерсона (PetersonInstitute), такой существующий на практике протекционизм необходимо изживать с тем, чтобы уровень развития единого рынка соответствовал европейским деловым реалиям, когда сектору услуг принадлежит все более лидирующая роль в структуре экономики. Г-н Верон считает, что если ничего не предпринимать для расширения единого рынка (на сектор услуг), то такой рынок будет охватывать все меньшую часть экономики.
Эксперты замечают, что когда-то Брюссель решительно проводил политику либерализации рынков. Были разработаны новые правила для сдерживания протекционизма, а в отношении стран, их не соблюдавших, применялись жесткие меры. Однако в 1999 году многие из тех, кто мог бы активно продолжить политику, нацеленную на стирание торговых барьеров, переключились на другой амбициозный проект по укреплению европейского федерализма — создание и введение евро. Спустя десятилетие все силы пришлось бросить на поддержку единой европейской валюты в период кризиса. Как указывает Стефано Микосси (Stefani Macossi) из Ассоциации итальянских акционерных обществ (Asoonime), на несколько лет вопрос о развитии и укреплении единого рынка исчез с повестки дня европейских политиков.
По мнению Марио Монти (Mario Monti), занимавшего посты комиссара Евросоюза и премьер-министра Италии, такое посткризисное затишье в политике, направленной на углубление единого рынка, объясняется рядом факторов, которые он назвал «интеграционной и рыночной усталостью», имея в виду, во-первых то, что мало кто из политиков в тот период был готов с новыми силами добиваться еще большей европейской интеграции и, во-вторых, то, что повсеместно царило разочарование идеей о приоритетной роли рынка в развитии экономики. По подсчетам сторонников либерализации сектора услуг, в результате этих мер ВВП ЕС должен был вырасти на 0.8-1.8% через 10 лет. Однако в реальности этого не произошло, что, как уверены эксперты «Экономиста», еще больше ослабило энтузиазм в отношении европейского федерализма.
Авторы статьи считают, что последствия этого курса начинают уже ощущаться. Какое-то время назад считалось, что Европа будет двигаться к еще более тесному экономическому сотрудничеству, однако сейчас ситуация изменилась. Стоит взглянуть на банковский сектор: после введения евро банки начали активно расширять кредитование за пределы национальных границ своих стран по всей Европе. В течение десятилетия, предшествовавшего 2007 году, доля облигаций в портфолио банков-резидентов стран-членов ЕС, но выпущенных
в странах, отличных от страны банка-резидента, выросла в 3 раза и достигла 46%, превысив в составе банковского портфолио долю облигаций, выпущенных компаниями и государственными организациями страны банка-резидента. Казалось, панъевропейский финансовый рынок становится реальностью. Однако данная тенденция быстро повернулась вспять с наступлением финансового кризиса. Финансовая интеграция приостановилась, и в настоящее время 85% от объема банковского кредитования приходится на компании стран банков-резидентов.
© РИА Новости, Алексей Витвицкий | Перейти в фотобанкЕвропейский союз начался с экономического объединения в рамках общего рынка угля и стали. Потом исчезли границы и нормы общего рынка распространились на все товары и на все страны Европы. Статья рассказывает историю ЕС и говорит о проблемах, с которыми сталкивается европейский свободный рынок.Об этом рискнули заявить авторы статьи, опубликованной под таким заголовком в журнале «Экономист» (Economist). Британские эксперты убеждены: здоровье единого рынка жизненно важно для будущего европейской экономики. Авторы пишут, что сегодня символом европейской интеграции стала, как это ни парадоксально, героиня мультфильма «Хелло Китти», японская девочка котенок с ярко розовым бантом. Компания Sanrio, создатель этого популярнейшего мультфильма заявила в Брюсселе, что согласна передать лицензию на торговый знак своим бизнес партнерам, однако при условии, что товары с изображением девочки-котенка, начиная от школьных ранцев до пеналов и покрывал на кровати —будут продаваться строго в определенных странах ЕС. Британские эксперты уверены, что этот, казалось бы, частный эпизод явно демонстрирует стремление бизнеса иметь дело с ЕС, не как с единым организмом, но как с неким набором различных государств, не связанных между собой. А это, как уверены в Лондоне, прямо нарушает статью об экономической солидарности, а именно то, что 28 членов ЕС являются единым рынком. Эксперты замечают, что карты Европы все еще показывают отдельные страны, разделенные границами, некоторые из которых не менялись веками, что с точки зрения бизнеса, просто анахронизм. Конечно в теории, и то, как по крайней мере, это видят в Брюсселе, все 500 миллионов граждан ЕС живут в единой экономической зоне, практически как в США, где ничто не должно нарушать свободное перемещение товаров, услуг, людей и капитала. Эта политика единого рынка усиливала прочное, хотя и несколько ослабленное за последние годы влияние Европы на мировую экономику. В Лондоне же считают, что сегодня европейское торговое объединение и европейское экономическое единство стало трещать по швам. Эксперты пишут, что не может не беспокоить и то, что Британия собирается покинуть ЕС и то, что над миром нависла реальная угроза торговых войн. Ведь здоровый единый европейский рынок — жизненно важный фактор для экономики Европы. Единый рынок — это экономическая договоренность, не похожая ни на какую другую. Его истоки лежат в ряде договоров, подписанных в 1950-х годах, и создавших то, что впоследствии стало ЕС. Основной задачей было объединить экономики Франции и Германии настолько тесно, чтобы сделать невозможной войну между ними, к примеру, создав общий рынок в торговле углем и сталью. Экономическая интеграция постепенно углублялась. В 1993 году появился полноценный единый рынок, обещавший «территорию без внутренних границ». Все страны ЕС (а также ряд других стран, таких как Норвегия и Швейцария) пообещали отменить не только пошлины, но и множество других барьеров, которые препятствовали торговле. Одним из основополагающих принципов единого рынка стало следующее: решения, принимаемые в 1-й стране ЕС — будь это признание машины, безопасной для вождения, или финансовый продукт, приемлемый для инвесторов, — должны признаваться всеми другими странами. Некоторые законы вырабатываются сообща и регулируются органами ЕС. Но чаще европейские законы переносятся на законодательство всех стран и их воплощение контролируется национальными регулирующими органами. Например, как считают британские эксперты, активное проведение в жизнь законодательства, регулирующего защиту личных данных, — заслуга не только Брюсселя, а госорганов всех 28 стран. Такие требования — это как доведенное до крайности соглашение о свободной торговле. Оценки несколько разнятся, но страны ЕС ведут между собой торговлю в два раза меньше по объему, чем между штатами в Америке, но в 2 раза больше, чем могло бы быть, если бы эти условия были менее жесткими. Все страны ЕС имеют больший объем торговли с другими странами ЕС, чем с остальным миром. Логистические цепи поставок между странами в Европе больше зависят от поставок из соседних стран, чем от стран Азии или Северной Америки. Тем не менее, значение общего рынка ослабевает. Как все экономики развитых стран, в Европе происходит сдвиг от производства товаров к производству услуг, таких как банковское обслуживание, облачное хранение и обработка данных, уход за детьми. Такие услуги сейчас составляют почти три четверти всего ВВП стран ЕС, что гораздо больше, чем две трети, которые они составляли до образования единого рынка. Все новые сетевые рабочие места, созданные в Европе за последнее десятилетие, относятся к сфере услуг. Единый рынок, с другой стороны, был изначально создан для товаров — продуктов, созданных из стали и угля что и положило основу образования будущего союза. Рынки для подобных товаров освобождались благодаря открытию границ, или стимулировались, благодаря совместным правилам относительно, к примеру, безопасности продукции. Уничтожить препятствие в торговле услугами гораздо сложнее. «То, как те или иные услуги регулируются в своих странах, не позволяет им свободно перемещаться через границы», — утверждает Джонатан Фаул (Jonathan Faull), бывший сотрудник Еврокомиссии, в настоящем сотрудник Консалтинговой группы Brunswick. «Некоторые положения этого законодательства восходят к средневековым гильдиям», — утверждает бывший чиновник ЕС. Национальные политики неохотно давали разрешение принимать на работу юристов, фармацевтов, водителей такси, которые были частью этой индустрии услуг. В результате, только в 2006 году были приняты новые соглашения, обязывающие страны включать сферу услуг в единый рынок. Даже при этом многие отрасли оказались исключены из этих соглашений, но даже для тех услуг, которые попали под регулирование, их применение на практике стало не простым делом. По собственной оценке, ЕС осуществляет пять тысяч национальных законодательных актов и распоряжений, защищающих предоставление различных услуг в странах — членах ЕС. Почти 200 видов услуг на страну. Дания, например, требует, чтобы юридические фирмы на 90% принадлежали юристам, прошедшим обучение или зарегистрированных в этой стране. Шведский юрист, желающий заняться практикой, перебравшись через пролив Эресунн, не сможет сделать этого без существенной бумажной волокиты. Аналогичным образом, множество работ требуют, чтобы исполнители зарегистрировались в профессиональных органах соответствующих стран, что часто является довольно утомительным процессом. Хотя на поверхности эти правила не предназначены препятствовать свободной торговле, на деле они имеют именно этот эффект. По словам Николя Верона (Nicolas Veron) сотрудника бельгийского научно-аналитического центра «Брейгель» (BRUEGEL) и американского Института международной экономики Петерсона (PetersonInstitute), такой существующий на практике протекционизм необходимо изживать с тем, чтобы уровень развития единого рынка соответствовал европейским деловым реалиям, когда сектору услуг принадлежит все более лидирующая роль в структуре экономики. Г-н Верон считает, что если ничего не предпринимать для расширения единого рынка (на сектор услуг), то такой рынок будет охватывать все меньшую часть экономики. Эксперты замечают, что когда-то Брюссель решительно проводил политику либерализации рынков. Были разработаны новые правила для сдерживания протекционизма, а в отношении стран, их не соблюдавших, применялись жесткие меры. Однако в 1999 году многие из тех, кто мог бы активно продолжить политику, нацеленную на стирание торговых барьеров, переключились на другой амбициозный проект по укреплению европейского федерализма — создание и введение евро. Спустя десятилетие все силы пришлось бросить на поддержку единой европейской валюты в период кризиса. Как указывает Стефано Микосси (Stefani Macossi) из Ассоциации итальянских акционерных обществ (Asoonime), на несколько лет вопрос о развитии и укреплении единого рынка исчез с повестки дня европейских политиков. По мнению Марио Монти (Mario Monti), занимавшего посты комиссара Евросоюза и премьер-министра Италии, такое посткризисное затишье в политике, направленной на углубление единого рынка, объясняется рядом факторов, которые он назвал «интеграционной и рыночной усталостью», имея в виду, во-первых то, что мало кто из политиков в тот период был готов с новыми силами добиваться еще большей европейской интеграции и, во-вторых, то, что повсеместно царило разочарование идеей о приоритетной роли рынка в развитии экономики. По подсчетам сторонников либерализации сектора услуг, в результате этих мер ВВП ЕС должен был вырасти на 0.8-1.8% через 10 лет. Однако в реальности этого не произошло, что, как уверены эксперты «Экономиста», еще больше ослабило энтузиазм в отношении европейского федерализма. Авторы статьи считают, что последствия этого курса начинают уже ощущаться. Какое-то время назад считалось, что Европа будет двигаться к еще более тесному экономическому сотрудничеству, однако сейчас ситуация изменилась. Стоит взглянуть на банковский сектор: после введения евро банки начали активно расширять кредитование за пределы национальных границ своих стран по всей Европе. В течение десятилетия, предшествовавшего 2007 году, доля облигаций в портфолио банков-резидентов стран-членов ЕС, но выпущенных в странах, отличных от страны банка-резидента, выросла в 3 раза и достигла 46%, превысив в составе банковского портфолио долю облигаций, выпущенных компаниями и государственными организациями страны банка-резидента. Казалось, панъевропейский финансовый рынок становится реальностью. Однако данная тенденция быстро повернулась вспять с наступлением финансового кризиса. Финансовая интеграция приостановилась, и в настоящее время 85% от объема банковского кредитования приходится на компании стран банков-резидентов.
Комментарии (0)