СМИ

Итак, о высокой вероятности провокаций со стороны Украины, причем не только в отношении Донбасса, но и в отношении Крыма, заговорили на официальном уровне. При этом Запад сделал все, чтобы разрушить иллюзии по поводу «самодеятельности» Петра Порошенко, якобы решающего только свои внутренние проблемы без намека на одобрение кураторов. После полутора лет игнорирования попыток Порошенко получить финансовую поддержку Киев на фоне введенного военного положения получил $ 1,4 млрд от МВФ и примерно столько же от Всемирного банка.
Для какой-то части отечественных аналитиков хорошо оплаченный переход украинского режима к более агрессивной политике послужил очередным несомненным признаком того, что США устали от Украины и очень скоро отдадут ее в полное распоряжение Кремля. Обсуждать подобные теории бессмысленно.
На практике сохранение Киева в своей сфере влияния является долгосрочной целью Вашингтона и конечным бонусом здесь выступает именно развертывание военной инфраструктуры на расстоянии 570 км от Москвы. Список опций, получаемых за счет этого при любом сценарии противостояния или конфликта, слишком обширен, чтобы этого не заметили в Вашингтоне. Сейчас Пентагон достаточно активно вкладывается в модернизацию военной инфраструктуры в Восточной Европе, очередной логический шаг практически неизбежно последует после обеспечения надежного тыла.
Поддержание высокого уровня напряженности является здесь необходимым элементом политического обеспечения. Как следствие, курс на него будет продолжен прочно сидящим на игле МВФ Киевом независимо от персоналий в президентском кресле. При этом, чем больше у НАТО будет возможностей для проекции силы на постсоветском пространстве, тем больше будет активность киевских властей.
Краткосрочно «горячий» конфликт является самым очевидным вариантом все же сорвать строительство газопроводов, по максимуму переключив европейских потребителей на СПГ. При этом запас времени до их достройки весьма невелик.
Иными словами, переворот в Киеве организовывали отнюдь не ради того, чтобы обеспечить спокойную жизнь Кремлю. Между тем, в целом, режим успел стабилизироваться. При этом ему все же помогут преодолеть долговой кризис, намечавшийся в течение ближайших нескольких лет — хотя далеко не даром.
Парадоксальным образом, на этом фоне мейнстримом стал набор мифов, едва ли не буквально воспроизводящий бессмертный текст украинского гимна — в той части, где говорится о «ворогах» и росе на солнце. Рассмотрим некоторые из них.
Весьма распространенная, но вполне абсурдная точка зрения сводится к ожиданию демографического коллапса Украины буквально завтра или на дистанции нескольких десятилетий. Однако, во-первых, страны с населением в десятки миллионов человек не исчезают по историческим меркам мгновенно. Во-вторых, заниженные оценки нынешней численности населения по косвенным данным, периодически всплывающие в подобных прогнозах, исходят из того, что экономическая статистика Украины намного достовернее демографической. Логически такой подход необъясним.
Так, цифра в 24,5 млн., «вычисленная» по официальному производству хлеба, имеет крайне отдаленное отношение к действительности — согласно Всеукраинской ассоциации пекарей «в Украине более 70% предприятий, которые производят хлебобулочные изделия, не предоставляют данные в Государственный комитет статистики». При этом 60–69% производства хлеба на Украине приходится именно на мелкие пекарни, в отношении которых даже при представляемых данных статистика неизбежно будет иметь весьма причудливый характер.
При этом массовый уход в тень начался отнюдь не в 2014-м — спусковым крючком послужил еще кризис 2008-го. К 2013-му официальное производство схлопнулось на 13,5%. «На сегодняшний день уже треть рынка хлебобулочных изделий находится в тени, при том, что еще несколько лет назад статистика была противоположной».
«Эксперты считают, что власти сами не заинтересованы в борьбе с «серыми» схемами на рынке хлеба. «Зачастую такие схемы позволяют правительству и местным администрациям сдерживать рост цен на хлеб для населения», — отмечает руководитель аналитического департамента консалтингового агентства AAA Мария Колесник. По ее мнению, сдерживающим фактором для пекарей является госрегулирование цен на так называемые «социальные сорта хлеба».
Как итог, между 2005-м и 2013-м без радикальных демографических эксцессов официальное производство хлеба сократилось с 2,264 до 1,56 млн. т.
Как несложно догадаться, «Революция гидности» и мораторий на проверки малого бизнеса, введенный в августе 2014-го, только усугубили ситуацию. В итоге 40% сжатия официального производства приходится на постмайданный период — с 1,56 млн. т в 2013-м до 1,123 в 2016-м и 1,105 в 2017-м.
Так или иначе, перед нами статистический артефакт, имеющий крайне отдаленное отношение к демографической реальности. Более того, если хлебный «контрафакт» составляет скромные по украинским меркам 40% от официального производства, то фактическое производство хлеба начинает хорошо согласовываться с официальной численностью населения — если учитывать заробитчан.? читать продолжение новости ?
Именно последние, по вполне прибалтийскому образцу, служат основным предметом манипуляций «Укрстата» по завышению численности постоянного населения. При этом следует различать гастарбайтеров (и довольно многочисленных студентов), живущих за рубежом более или менее постоянно (более года) и огромную массу «туристов», занятых на временных и сезонных работах. Как нетрудно догадаться, большинство нелегалов приходится именно на последних.
Заносить «туристов» в эмигранты было бы неосторожно. Что касается численности «долгожителей», то, по данным Международной организации миграции, она составляет 5,94 млн., из которых состоят на консульском учете 5 млн. Относительное законопослушание в данном случае объясняется сомнительной перспективой годами оплачивать ЖКХ на исторической родине при отсутствии консульской справки.
Иными словами, постоянное население Украины составляет сейчас порядка 36 млн. К 2050-му номинальное население Украины сожмется до порядка 30 млн. (естественно, без Крыма и ЛДНР). В том маловероятном случае, что доля «долгожителей» за рубежом останется постоянной, это означает постоянное население чуть менее 26 млн. Вероятно, «полуэмигрантов» будет больше. Однако следует понимать, что для всплеска эмиграции, аналогичного наблюдаемому сейчас, нужен аналог кризиса 2014–2015 или резкое ослабление барьеров для иммиграции. Между тем, в шенгенскую зону пока не попали даже балканские страны ЕС. Равным образом, самоустранение России делает римейк постмайданного кризиса маловероятным событием.
Иными словами, по инерционному сценарию постоянное население Украины к середине века будет немного менее 25 млн., т. е. все еще на треть больше нынешнего Казахстана. Таким образом, ни о каком «обезлюживании» в обозримой перспективе речь не идет. Основные проблемы будут связаны с ростом демографической нагрузки, ведущей к необходимости разрушения остатков социального государства, но Киев давно научился справляться с такими трудностями.
При этом национальный состав населения будет меняться вполне однозначным образом. Самый высокий уровень рождаемости — в Ровненской области, суммарный коэффициент рождаемости (число детей на одну женщину) там составляет 1,985. Остальные рекордсмены — Закарпатье (1,942), Волынь (1,873), Житомир (1,719). Иными словами, тезис о «вымирающих украинцах» на самом деле маскирует тот факт, что в основном вымирает население Новороссии. Таким образом, у долгосрочной украинизации есть вполне серьезный демографический фундамент.
Надежды на массовое «прозрение» нынешних сторонников «еврошляха» анекдотичны.
Украина с середины 90-х четко делилась на «две страны». Если Новороссия/Юго-Восток стабильно поддерживала кандидатов, обещавших сближение с Россией, то этнически украинские области столь же стабильно поддерживали прозападных (с регионалистскими нюансами — так, в 1994-м этнически украинский Северо-восток проголосовал за «своего» Кучму). Этот же «расклад» в основном сохранился во время последнего кризиса.
Крым и Донбасс резко сместили электоральный баланс в сторону «собственно Украины». При этом шансов на то, что последняя «сменит парадигму», которой придерживалась почти три десятка лет, на фоне массированной националистической пропаганды не существует. При инерционном сценарии в обозримом будущем дрейф возможен только в одном направлении — в сторону радикализации. Как известно свидомой общественности, все проблемы нынешнего режима — от недостаточной свидомости.
Шансы на успешное восстание русских регионов без прямой внешней поддержки отсутствуют в принципе. Как несложно заметить, направленная на российскую аудиторию пропаганда Киева «под чужим флагом» строится на двух тезисах: 1. То, что те же харьковчане еще не разгромили ВСУ, объясняется исключительно их «хатаскрайностью». 2. Столкновение российской армии с могучей украинской будет стоить жизни десяткам тысяч «русских ванек» (это прямая цитата, хорошо иллюстрирующая внутренний мир «российских патриотов» из Львова и Черкасс). Как обычно, пропаганда им. Наливайченко строится на взаимоисключающих тезисах, причем лживы оба.
На практике даже украинская армия лета 2014-го успешно продавливала сопротивление легковооруженного и достаточно малочисленного ополчения. В итоге для того, чтобы стабилизировать ситуацию, потребовалось прямое вмешательство «отпускников». При этом речь шла об армии, располагавшей на момент начала кризиса примерно двухтысячной группировкой постоянной готовности и, по сути, формировавшейся «с колес». Текущие ВСУ очень мало соответствуют собственному отражению в украинской пропаганде, однако по сравнению со «сбродными силами» обр. 2014-го прогресс несомненен.
Равным образом, партизанская война без внешней поддержки не может быть ни длительной, ни эффективной — апеллирующие к опыту Великой Отечественной не очень понимают, к чему они апеллируют. Руководство СССР, официально декларируя ставку на войну «малой кровью на чужой территории», в реальности довольно активно готовилось к партизанской войне. В 1941-м на оставляемой территории формировались ячейки, которым предстояло организовать сопротивление, зачастую в них входили люди с опытом Гражданской войны и действий в подполье. Тем не менее, их эффективность в ситуации отсутствия поддержки с Большой земли оказалась мала. «Самодеятельные» партизаны, в свою очередь, быстро стали жертвами фельджандармерии.
Иными словами, надежды на «панование» и то, что харьковские или одесские «украинцы» сделают России хорошо, безосновательны. Никто никому ничего не обещал. Сами, сами, сами.
Евгений Пожидаев