СМИ

В 2018 году в качестве одной из главных тем российской политической повестки и национальных стратегических приоритетов окончательно закрепились вопросы экологии. До некоторого времени эта сфера, несмотря на значительные усилия экоактивистов, была отчасти периферийной в общественном сознании, однако ее острота с каждым годом нарастала, и после нашумевших мусорных протестов в разных регионах страны системный характер природоохранных проблем стал понятен практически каждому. Ответом государства на эти вызовы стал национальный проект «Экология», общее финансирование которого, как было заявлено при его формировании, до 2024 составит около 4 трлн рублей (из которых порядка 3,2 трлн должно прийтись на внебюджетные источники). Формирование этого проекта проходило в условиях перезагрузки Министерства природных ресурсов и экологии РФ, которое в мае возглавил бывший губернатор Ямало-Ненецкого округа Дмитрий Кобылкин. С учетом возрастающего внимания к вопросам экологии ему вряд ли удастся остаться малопубличной фигурой, как прошлый глава Минприроды Сергей Донской, хотя сам Кобылкин вряд ли к этому стремится — в бытность главой Ямала он и так был одним из самых заметных членов губернаторского корпуса. Но, подчеркивают эксперты, одной готовности решать хронические проблемы экологии, которую уже демонстрирует Кобылкин, мало: возглавляемое им министерство должно само формировать перспективную повестку развития в сфере природных ресурсов и их охраны, в том числе в международном контексте.
Мусорный вызов
В паспорте нацпроекта по экологии, сформированном к середине сентября, значилось 11 федеральных подпроектов (больше, чем в других нацпроектах) и пять направлений — «Отходы», «Вода», «Воздух», «Биоразнообразие», «Технологии». Самым важным из них для большинства граждан страны является, безусловно, направление, связанное с утилизацией отходов, сферой, которая в 2018 году стремительно нарастила политическую весомость. В опубликованном «Коммерсантом» «Мусорном атласе» значится уже 14 регионов от Приморья до Кубани и Подмосковья, где состоялись масштабные «мусорные протесты», хотя потенциал их разрастания существенно больше. На прошедшем в июле специальном заседании президентского Совета по правам человека по проблеме утилизации отходов приводилась такая статистика: в первом полугодии 2016 года в адрес президента поступило около 3 тысяч обращений по этой теме, а в первом полугодии 2018 года — уже почти 23,8 тысячи. В числе регионов-лидеров по количеству обращений оказались Москва, Московская и Владимирская области, Татарстан.
Отчасти взрывоопасность темы удалось направить в системное русло. Как сообщил на недавнем заседании Общественной палаты РФ, посвященном обсуждению ежегодного доклада о состоянии гражданского общества в стране, зампред председателя научного совета ВЦИОМ Иосиф Дискин, мнения и предложения граждан в ходе дискуссии о ситуации с мусором и несанкционированными свалками попали в паспорт нацпроекта «Экология». В Среди предложений были строительство высокотехнологичных объектов, создание публично-правовой компании в области обращения с отходами, национализация полигонов и т. д. До конца года в регионах должны открыться «горячие линии» для населения по вопросам реализации реформы твердых коммунальных отходов (ТКО), сообщил несколько дней назад Дмитрий Кобылкин.
Но в целом ситуация по-прежнему выглядит очень напряженно, особенно если вспомнить, что попытки решения мусорной проблемы предпринимались за последние годы не раз и особым успехом не увенчались. «Попытка организации отдельных проектов в сфере отходов на территории не состоялась — инфраструктура для переработки ТКО и снижения экологического ущерба не создана. Отдельно взятые субъекты РФ, наделенные сегодня полномочиями по созданию этих объектов, столкнулись с протестами против любого строительства», — констатировала в середине года в своем докладе комиссия Общественной палаты по экологии и охране окружающей среды.
Похожая ситуация складывается и во многих других направлениях природоохранной деятельности. «До некоторого времени экология в России воспринималась как некое имиджевое направление: все, конечно, на словах горой за экологию, но как только доходило до конкретных дел, становилось понятно, что общей системы деятельности в этой сфере нет, — констатирует ведущий аналитик Фонда национальной энергетической безопасности Игорь Юшков. — Самый показательный пример этого — утилизация мусора. Решения здесь сводились либо к точечной ликвидации каких-то самых злостных свалок, либо к перебрасыванию темы от министерства к министерству. Понимания стратегии действий в экологической сфере до сих пор нет. При этом очевидно, что накопившиеся вопросы невозможно решить с помощью разовых акций типа „Года экологии“ (2016), который, по мнению многих экспертов, оказался провальным с точки зрения реальных экологических задач».
Дмитрию Кобылкину пришлось войти в работу в очень сложный момент для подведомственных отраслей, констатирует депутат Госдумы от КПРФ Михаил Щапов, представляющий в парламенте Иркутскую область: «Во-первых, изменился принцип формирования бюджета. Мы перешли от госпрограмм к нацпроектам. Министерствам пришлось их формировать в пожарном порядке. Профильный для Минприроды нацпроект „Экология“ на середину декабря еще уточнялся и доверстывался. Он вызвал массу вопросов у всех: у экологов, промышленных компаний, регионов, депутатов. Министерству пришлось искать огромное количество компромиссов».
О результатах нацпроекта, а значит, и о конкретных результатах самого министра, отмечает Щапов, можно будет говорить лишь по итогам хотя бы первого года реализации проекта, однако уже понятно, что самым серьезным вызовом будет именно мусор. «Реформой отрасли обращения с ТКО вызывает все больше вопросов, — поясняет депутат. — Есть риски кратного повышения тарифов и серьезного социального напряжения, есть серьезные угрозы того, что в начале января мусор не везде будет вывезен вовремя. С одной стороны, не нынешний министр занимался разработкой этой реформы, и он не может отвечать за заложенные в ней системные проблемы. С другой стороны, ему придется запускать реформу по всей стране и столкнуться с огромным ворохом проблем и конфликтов, которые неизбежно возникнут в процессе».
Всё будет газ
Появление Дмитрия Кобылкина во главе Минприроды было, так сказать, неочевидным решением с хорошо вычленяемой главной версией. Почти вся предыдущая карьера министра была связана с одной компанией — НОВАТЭКом. Еще в конце прошлого столетия Кобылкин руководил разработкой ее Ханчейского месторождения на Ямале, затем возглавил одну из ключевых территорий присутствия НОВАТЭКа — Пуровский район ЯНАО, а уже в бытность губернатором округа курировал строительство крупнейшего российского предприятия по производству сжиженного природного газа «Ямал СПГ», в которое НОВАТЭК инвестировал порядка $ 27 млрд. Поэтому, помимо собственно ведомственных функций, перед Кобылкиным еще и с самого начала стояла задача опровергнуть очевидную гипотезу, что его нынешнее назначение — результат лоббистских усилий.
«Главный вопрос к Дмитрию Кобылкину, по сути, заключается в том, сможет ли Минприроды под его руководством и он лично генерировать собственную повестку в подведомственных сферах, — комментирует Игорь Юшков. — Одна из главных задач руководства страны, способствовать решению которой должно Минприроды, — вывести Россию на уровень производства 20% СПГ в мире. Скорее всего, она и станет для Кобылкина первоочередной. Но есть и масса других вопросов, в решении которых от Минприроды требуется именно самостоятельная инициатива, в первую очередь это поиск комплексного ответа на экологические вызовы. Иными словами, Кобылкин должен на деле доказать, что он не просто человек, вся биография которого связана с отдельной газовой компанией, оказавшийся на министерском посту. Расширять повестку Минприроды требуется в том числе и для того, чтобы не остаться в общественном и отраслевом мнении „министром одной компании“. Удастся ли это Кобылкину, наверное, и покажет 2019 год».
С другой стороны, назначение Кобылкина свидетельствует о понимании того, что роль Минприроды в решении самых острых проблем развития страны существенно выросла в сравнении с предыдущим политическим циклом. Следовательно, возглавлять это министерство должен не кабинетный чиновник наподобие экс-министра Сергея Донского, а человек, имеющий большой опыт работы на «земле». Здесь стоит вспомнить, что в бытность губернатором ЯНАО Кобылкина регулярно называли одним из наиболее эффективных региональных глав.
«Еще в должности губернатора Ямала Дмитрий Кобылкин зарекомендовал себя как человек волевой, и эта его репутация хорошо известна всем участникам нефтегазового рынка. Вопросы экологии Кобылкину также знакомы — он и раньше уделял им немало внимания, не раз требовал от компаний делать в этой сфере больше, чем необходимо по нормативам. Поэтому не сомневаюсь, что во главе Минприроды Кобылкин будет усиливать эту линию», — констатирует председатель совета директоров группы Creon Фарес Кильзие. По его словам, если исходить из того, что основные функции Минприроды сосредоточены в двух ключевых сферах — собственно природных ресурсов и экологии, то сейчас сама жизнь сдвигает приоритеты министерства именно в сторону экологии.
«Неосвоенных ресурсов в виде нераспределенных квот по месторождениям в России осталось очень мало по сравнению с ситуацией 15–20-летней давности, когда выбор в месторождений был фактически неограничен, — поясняет Кильзие. — Поэтому основные задачи Минприроды, скорее всего, будут сконцентрированы в области экологии. Основы для нацпроекта по экологии были заложены еще при предыдущем главе Минприроды Сергее Донском, и на Дмитрии Кобылкине теперь лежит задача по его реализации. Объем средств, предусмотренных в рамках нацпроекта, очень значителен — фактически Минприроды как их распорядитель превращается в очень серьезный институт экологического надзора. Раньше понимание значимости экологических проблем также, безусловно, присутствовало, но им уделялось гораздо меньше внимания, они были явно второстепенными на фоне основной работы Минприроды по расширению ресурсной базы».? читать продолжение новости ?
Точка пересечения этих двух направлений — граждане страны, считает Михаил Щапов. «Добыча природных ресурсов и хорошая экологическая обстановка нужны, чтобы обеспечивать качество жизни граждан, — отмечает депутат Госдумы. — Здесь есть тонкая грань: всегда существует соблазн или поддаться на давление ресурсодобывающих компаний, или удариться в бездумные запреты ради, как кажется, сохранения природы. Мы это видим повсеместно — достаточно посмотреть на регулирование вокруг Байкала, где местным жителям просто невозможно жить из-за различных ограничений. Поэтому баланс, который Минприроды придется между ресурсодобывающими компаниями и чистотой природы, можно только в интересах граждан. Если доходы от ресурсов будут вкладываться в повышение этого качества, если часть доходов будет тратиться на решение экологических проблем и этот процесс будет давать зримый эффект, то компромисс отыскать вполне можно».
В то же время Дмитрию Кобылкину стоит быть готовым к тому, что его харизма и декларируемая готовность взяться за решение застарелых проблем будут формировать очень высокие требования со стороны общественности. «Все будет зависеть от того, как пройдет запуск реформы обращения с ТКО. Если она выльется в массовые протесты (а такой риск очень реален), если министерство не сможет быстро справиться с издержками реформы и станет объектом критики со всех сторон, то сложно будет говорить о каком-то его аппаратном весе», — отмечает Михаил Щапов.
«Хотелось видеть министра Кобылкина не только в уютных кабинетах, но и на горящих свалках, и на акциях протестов жителей против мусорных полигонов, ведь вопрос с отходами не решался годами и превратился в общероссийскую катастрофу. Здесь, конечно, многое будет зависеть и от компетентности региональных властей: важно, чтобы Минприроды обладало достоверной информацией и имело полную картину происходящего. Ведь иногда складывается ощущение, что министерство несколько оторвано от реальных проблем в области экологии и их понимания. Хотя эффективная реализация того же нацпроекта — это не освоение огромных средств, а результат от работы», — говорит журналист и экологический активист Софья Русова. По ее словам, только на Северном Кавказе можно составить длинный список проблем, помимо мусора: регулярное обострение экологической обстановки вокруг завода «Электроцинк» во Владикавказе, угроза исчезновения десятков редких видов растений Сочинского национального парка и сочинской части Причерноморья, продолжающиеся незаконные рубки кавказских лесов, браконьерство и т. д.
Тем не менее, в одной из вверенных ему сфер Дмитрий Кобылкин имеет явно больше шансов найти общий язык с экологической общественностью, и это, конечно же, хорошо знакомая ему газовая отрасль. «Мы не только наращиваем добычу СПГ в новых „опорных зонах“ на берегу Карского моря, не только продаём СПГ на мировые рынки с доставкой по Северному морскому пути, но и всерьез рассматриваем его в качестве основного экологически чистого топлива для арктического флота. Если смотреть стратегически, переход на газомоторное топливо предусмотрен не только для Арктики», — заявил глава Минприроды в конце октября по случаю первых проходок модернизированных под СПГ танкеров нового поколения «Совкомфлота» по Северному морскому пути. «Мы горячо приветствуем позицию Минприроды о необходимости замещения флотского мазута на более экологически безопасные виды топлива», — отреагировал на это выступление руководитель программы по экологической политике ТЭК Всемирного фонда дикой природы (WWF) России Алексей Книжников.
Основной акцент Минприроды, скорее всего, действительно сделает на развитии газомоторного топлива, предполагает Игорь Юшков. По его словам, в этом сегменте уже присутствует общая позиция Минприроды и Минэнерго: конкретные меры по расширению сферы использования газомоторного топлива возложены на Минэнерго, а Минприроды сможет отчитаться о снижении уровня вредных выхлопов в городах. Кроме того, активно продвигающийся процесс перевода судов на СПГ, особенно в Арктике, где этому способствует принципиальная позиция WWF, понятен и выгоден для всех, за исключением разве что российских судостроителей, которые пока не могут быстро и недорого строить суда, работающие на СПГ.
«Зеленый» билет в глобальную нефтянку
Несмотря на массу текущих проблем, ситуация природоохранной политикой в российской нефтегазовой отрасли в целом выглядит существенно лучше, чем в ряде других секторов экономики. В частности, по данным Минэнерго РФ, один из ключевых показателей экологической безопасности добычи нефти — доля утилизации попутного нефтяного газа (ПНГ) — за последние пять лет вырос на 12% и в среднем по отрасли доведен до более чем 95%. По данным системы глобального мониторинга Всемирного банка, в 2017 году российский нефтегазовый комплекс стал лидером по снижению объемов сжигания ПНГ.
Налажено и вполне эффективное взаимодействие нефтяников с экологическими организациями. Ни в одной другой отрасли, возможно, нет такого открытого диалога между компаниями и неправительственными организациями, заявил директор по природоохранной политике WWF России Евгений Шварц на недавно прошедшей в Москве презентации пятого Рейтинга открытости нефтегазовых компаний РФ в сфере экологической ответственности, который ежегодно составляется WWF, группой Creon и Национальным рейтинговым агентством.
В то же время нефтяники ждут от Минприроды решений, которые позволят если не нарастить добычу, то по крайней мере приложить усилия по решению проблемы ее ухудшающегося качества. «Нефть, добываемая в традиционных регионах, становится все хуже по своему составу (высокое содержание серы, высокая вязкость и т. д.), и это уже вызывает нарекания и европейских потребителей, и российских НПЗ», — отмечает Игорь Юшков. По его мнению, одним из решений представляется совместная проработка Минприроды, Минфина и Минэнерго льгот для добычи на малых месторождениях, чтобы повысить если не количество, то качество нефти.
Также, полагает эксперт, очень важно расширение географии добычи нефти: «Здесь у Минприроды есть значительное пространство для активных действий, достаточно полномочий, и если министерство не продемонстрирует эффективных мер по расширению ресурсной базы, развитию геологоразведки, особенно в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке, критики со стороны нефтяников избежать не удастся. Думаю, к решению этих вопросов Дмитрий Кобылкин, в конечном итоге, придет. Возможно, одновременно состоится окончательный переход на международную классификацию запасов — не с точки зрения геологии, а с точки зрения рентабельности. Это должно способствовать более активному выбору месторождений из нераспределенного фонда».
Внедрению лучших международных практик в нефтегазовой отрасли будет способствовать и то, что финансирование проектов в углеводородной сфере сегодня все больше привязывается к экологической составляющей, отмечает Фарес Кильзие. Эту мысль, по большому счету, и подтверждают результаты последнего экологического рейтинга нефтегазовых компаний: его победителями оказались предприятия, либо имеющие в своем составе иностранных акционеров, либо ведущие деятельность за границей. Лидером авторы исследования третий год признали компанию «Сахалин Энерджи» (проект «Сахалин-2» «Газпрома» в партнерстве с Shell, Mitsui и Mitsubishi), на втором месте оказалась «Зарубежнефть», на третьем — «Эксон НЛ», оператор проекта «Сахалин-1» («Роснефть» совместно с ExxonMobil и другими партнерами).
«Экология сегодня осталась фактически единственной крупной темой, по которой наши нефтегазовые компании могут работать с западными партнерами без серьезных санкционных рисков. Сложность геополитической ситуации уходит на второй план, когда мы начинаем говорить об экологической составляющей совместных проектов, здесь между Россией и Западом есть некое общее понимание проблем. Поэтому задача Минприроды — идти во главе этого процесса, начав работу над национальной экологической хартией. Такой документ априори оказывается вне геополитических разногласий и будет поддержан всеми сторонами», — констатирует Кильзие. По его мнению, у Дмитрия Кобылкина присутствует понимание самого принципа, что «зеленая» экономика — это рентабельная экономика, поскольку она дает дополнительные доходы в бюджет, новые рабочие места, инвестиции в модернизацию отрасли и не в последнюю очередь возможность привлекать в российские проекты международных участников. При этом, добавляет эксперт, принципиально важно расширение взаимодействия Минприроды с общественными организациями и отраслевым сообществом в рамках таких проектов, как рейтинги экологической ответственности, при сохранении независимого и объективного характера подобных исследований.
Наконец, есть и еще один важный международный аспект будущей повестки Минприроды, о котором говорит Игорь Юшков — участие России в международных климатических соглашениях. «Парижское соглашение и последующие документы, развивающие его принципы, фактически закладывают новую платформу для будущей системы международной торговли, основанной на ценообразовании на товары с учетом того типа топлива, которое использовалось при их производстве, — отмечает эксперт. — По сути, Парижское соглашение не климатическое, а торговое, но у нас пока этот момент не слишком осознан, этой теме вообще не уделяется достаточно внимания. В России до недавнего времени обсуждались в большей степени теоретические вопросы: существует ли глобальное потепление и в какой степени оно зависит от антропогенного фактора? Тем временем другие страны решали совершенно прикладные задачи улучшения условий вхождения в Парижское соглашение, и когда Россия все же тоже решила к нему присоединиться, выяснилось, что мы входим в него не на самых оптимальных условиях. Очевидно, что здесь для деятельности Минприроды открывается огромное поле».
Николай Проценко