СМИ

© РИА Новости, Александр Полегенько | Перейти в фотобанкРепрессии против крымских татар, подозреваемых в связях с исламистской организацией, имеют параллели со сталинскими чистками 1940-х годов, не стесняется заявить британская журналистка. Свое заявление она подтверждает поверхностными личными впечатлениями и «фактами» советской и российской истории, отобранными по стандартам западных СМИ. Реальная жизнь людей в Крыму — и татар тоже — ее, судя по всему, не интересует.В тот день, когда забрали ее мужа, Гульнара Адилова проснулась рано на рассвете. Залаяли собаки, раздался стук в дверь. «На пороге стояло около 20 человек, несколько спецназовцев и сотрудники ФСБ (российских служб безопасности)», — рассказывает 41-летняя Гульнара Адилова, сидя у себя дома в просторной гостиной, где шесть недель назад мужчины в черных масках повалили на пол ее мужа. «Они сказали, что собираются обыскать дом. Я попросила показать документы и, взглянув в них, увидела длинный список людей, которых они должны были в тот день арестовать». 49-летний Билал Адилов оказался в числе 20 задержанных. Зачистка, проведенная 29 марта российскими спецслужбами — самая недавняя в серии насильственных задержаний крымских татар, мусульманского меньшинства, которое составляет около 12 процентов от двухмиллионного населения черноморского полуострова, пять лет назад аннексированного президентом Путиным. В настоящий момент в тюрьме находятся восемьдесят шесть татар, большинство из них ожидают суда, и все они обвиняются в связях с «Хизб ут-Тахрир»* (запрещенная в РФ террористическая организация прим.ред), транснациональной исламистской организацией, которая легально действовала на Украине до тех пор, пока в 2003 Россия не признала ее террористической группировкой. Организация запрещена более чем в десяти странах мира, но считается законной в Великобритании. Гульнара Адилова настаивает на том, что Билал никогда не был связан с «Хизб ут-Тахрир», но стал мишенью спецслужб потому, что открыто высказывался о предыдущих арестах и выступал публичным противником аннексии. «Они знали его, потому что он был блогером и всегда ходил на судебные слушания к другим обвиняемым, а им не нравятся такие активные люди, — сказала она. — Ничего иного мы и не ждали от России. Все эти пять лет мы жили как на иголках». Другие признаются в том, что поддерживали контакты с группой до 2014 года, но уверяют, что после аннексии порвали эти связи. Хотя, согласно российскому законодательству, за преступления нельзя наказывать задним числом, широкое действие антитеррористических законов в стране позволяет считать распространявшиеся до аннексии публикации в социальных сетях продолжающейся пропагандой терроризма. «Хизб ут-Тахрир» развернула свою деятельность в Крыму после распада СССР, воспользовавшись слабым положением мусульман, которые подвергались в этом регионе длительным преследованиям. В 1944 году Сталин депортировал крымских татар в Среднюю Азию, считая их внутренними врагами. Когда в 1991 году татары вернулись на родину, местное славянское население встретило их с подозрением, а нередко и открытой враждебностью — многие жители Крыма продолжали верить сталинским лозунгам. Возвращенцы осели на землях, освободившихся после развала колхозов, а затем постепенно отстроили собственные дома. «Хизб ут-Тахрир», которая отстаивает исламский халифат — хотя и ненасильственными средствами — увидела в крымских татарах, оттесненных на обочину общества, новую возможность для пополнения своих рядов. Хотя численность членов этой организации на полуострове составляла несколько сотен человек, а к 2014 году достигла нескольких тысяч, эти люди отличались хорошей организацией и были у всех на виду. «Благодаря своим общественным инициативам, таким как конференции, акции протеста и общение с прессой, они оказывались в центре внимания, — сказала Эльмира Муратова, политолог из Симферопольского университета. — По моему мнению, они стали жертвами, во-первых, потому что являются легкой добычей для властей, а во-вторых, потому что представляют для них угрозу своим высоким уровнем организации, солидарностью и готовностью к противостоянию». За организацию деятельности «Хизб ут-Тахрир» в России человек может быть приговорен к пожизненному заключению; продвижение группировки или членство в ней может грозить тюремным заключением сроком до 20 лет. На данный момент были осуждены четыре татарина: им были вынесены приговоры сроком на 15 лет, после подачи апелляции эти сроки были продлены до 17 лет. Судебные заседания проводятся за закрытыми дверями, причем ключевые свидетели дают показания тайно. «Они дают свои показания по радиосвязи — нас заверяют в том, что эти люди находятся в соседней комнате, но на самом деле их может не быть даже в здании суда, — сказал Мамет Мамбетов, адвокат, представляющий четверых мужчин. — Это незаконно. Когда эти люди говорят, создается впечатление, что они пару минут назад заучили свои слова. Раньше мы над этим смеялись. Но теперь это даже не смешно, потому что их заявления абсолютно безосновательны». После первых задержаний 2015 года репрессии стали набирать обороты. Татарские активисты, которым запретили проводить несанкционированные митинги в соответствии со строгими российскими законами о публичных собраниях, организовали серию одиночных акций протеста, проходивших в синхронном порядке. Все они были задержаны, хотя впоследствии их отпустили без предъявления обвинений. Меджлис — высший политический орган крымских татар на Украине, который открыто выступал против «Хизб ут-Тахрир» — в 2016 году был насильственно распущен по решению российских судов. В другое время крымские татары могли бы найти себе могущественного защитника в лице президента Эрдогана, который обычно вступается за мусульман, притесняемых за рубежом. Татары, которые говорят на одном из тюркских языков и являются потомками мусульман, правивших Крымским ханством в эпоху Османской империи, естественным образом могли рассчитывать на эту поддержку. Действительно, в ноябре 2017 года при личном содействии Эрдогана произошел обмен двух видных татарских активистов на двух чеченцев, заключенных в турецкую тюрьму. Кроме того, Анкара оказывает некоторую помощь татарам, бежавшим из Крыма на материковую Украину после событий 2014 года. Будучи членом НАТО, Турция не признает аннексию Крыма Россией. Однако по мере установления более тесных отношений между Путиным и Эрдоганом последний предпочитает не высказываться о бедственном положении татар. Сегодня на окраине Симферополя, столицы Крыма, возводится новая мегамечеть: в строительстве, которое финансирует правительство России, задействованы турецкая строительная компания и Управление по делам религий Турции (Diyanet). Тем самым Москва пытается доказать, что при российском правлении крымским мусульманам живется гораздо лучше, чем под властью Киева, когда строительство мечети все время откладывалось из-за проблем с планированием. «Украина закрывала глаза на распространявшиеся здесь секты, в том числе на „Хизб ут-Тахрир", — сказал Айдер Исмаилов, заместитель муфтия мусульман Крыма, полномочия которого официально зарегистрированы российскими властями. — Сейчас она использует татар в борьбе против России. Как духовный лидер, я не считаю, что тюрьма правильное решение. Но если бы притеснение мусульман имело место, я бы первым сообщил об этом». Путин официально пригласил Эрдогана на торжественное открытие новой мечети, которое состоится весной следующего года. Вероятно, предчувствуя общественный протест, который может вызвать этот визит у его благочестивых избирателей в контексте продолжающихся арестов татар, Эрдоган медлит с ответом. Гульнара Адилова говорит, что не будет ходить в новую мечеть. Когда началась сталинская депортация, ее 83-летнему отцу Сервье было семь лет, и он одним из первых вернулся в Крым после распада СССР. Ему до сих пор тяжело вспоминать о том, что произошло — кроме того, он снова боится худшего. «Я помню, как в дверь постучали солдаты и сказали, что у нас на сборы 15 минут, — рассказывает он о том дне в 1944 году. — И я понимаю, что происходит сейчас. Это запугивание». * организация запрещена в РФ