СМИ

© РИА Новости, Алексей Никольский | Перейти в фотобанкДействительно ли Путин так силен — или Запад просто не понимает, как ему вести себя по отношению к России? Немецкая «Вельт» представляет две новые книги, в которых описывается мировосприятие Путина и поднимается вопрос о том, что будет после его ухода. Авторы считают, что Запад просто культивирует представление о такой России, какой сам хотел бы ее видеть.Как такой стране, как Россия, которая занимает крупнейшую в мире территорию, но экономика которой едва дотягивает до экономики Италии, постоянно удается ставить в тупик экономически и технологически намного более сильные демократические страны Запада и дестабилизировать мировой порядок, который в значительной степени зиждется на их представлениях о ценностях? Это вряд ли связано с «сильной рукой» российского руководства во главе с Владимиром Путиным, даже если Россия, будучи ядерной державой, и обладает огромным угрожающим потенциалом. Похоже, в большей степени в сложившейся ситуации виновата нерешительность Запада. Американский психоаналитик и эксперт по России Анджела Стент (Angela Stent) проанализировала становление России в качестве агрессивного противника Запада (в первую очередь США) на мировой политической арене с момента прихода Путина к власти в 2000 году. Она убеждена, что этот путь был вымощен иллюзиями Запада, которые в итоге совершенно не воплотились в жизнь, причем сам Запад оказался не в состоянии делать правильные выводы из развития ситуации. Мир очень долго хотел верить, что Россия рано или поздно станет прозападной страной с рыночной экономикой и, по словам Стент, «интегрируется в возникший после окончания холодной войны либеральный международный порядок, основывающийся на правилах». Однако Путин рассматривает этот порядок как инструмент Запада, с помощью которого тот пытается доминировать над Россией и уничтожить ее уникальную идентичность. «Путин больше интересуется силой и размером, чем правилами», — констатировала автор. Консолидация власти в его руках наглядно демонстрирует, «что русские отвергали разработанные на Западе экономические и политические программы не потому, что были коммунистами, а потому, что были, собственно, русскими». Путин вновь разбудил русский национализм, для которого национальный размер не менее важен, чем способность доминировать над более слабыми нациями, который поддерживается верой в некую «великую миссию» России. Таким образом, Путину удалось вернуть свою страну в число основных глобальных политических игроков, имеющим и усиливающим свое влияние не только, к примеру, на Ближнем Востоке, но и в Латинской Америке и Африке. Но насколько успешно Путин действует во внешней политике, настолько же серьезны проблемы, с которыми он сталкивается во внутриполитической жизни, связанные с отсутствием модернизации, стремительным сокращением численности населения и этническими конфликтами. На вопрос о том, что будет с Россией после ухода Путина, который сейчас сохраняет ее единство, подобно этакому «крестному отцу» мафии, не может дать и сама Стент. Станет ли кремлевский повелитель когда-нибудь «пожизненным» президентом? Или вовремя назначит преемника, например, из числа молодых технократов, обязанных ему своим карьерным ростом? Неопределенность относительно того, что будет с Россией после Путина, и когда он, собственно, уйдет, вызывает беспокойство как в России, так и за ее пределами. Семь столпов путинского мира Одно из главных преимуществ Путина — в его непредсказуемости. Так что западным демократическим странам, по словам Стент, придется и дальше на протяжении неопределенного времени сталкиваться с «семью столпами путинского мира». В их число входит претензия России на то, чтобы «занимать место за столом среди главных мировых держав», а также на «сферу привилегированных интересов на постсоветском пространстве». Тут речь идет об убеждении Путина, что абсолютной независимостью могут наслаждаться только великие державы. «Более мелкие страны вроде Украины или Грузии в этом смысле не являются полностью суверенными», и поэтому Россия, по его мнению, имеет право навязывать им свою волю. А чтобы ей при этом никто не мешал, Путину нужно расколоть западный мир. По сути, эта модель мира полностью противоположна модели, к которой стремится Запад и в основе которой лежат универсальные ценности. Тем не менее, Западу до сих пор не удалось разработать убедительную стратегию по защите от этого эпохального вызова. Стент в этой связи тоже не имеет сколько-нибудь эффективного рецепта. По ее словам, Западу не удастся ни по-настоящему изолировать Россию (интересно, а кто-то хоть раз пытался это сделать?), ни опять «начать все сначала» и добиться качественного улучшения отношений с ней. Позиция по отношению к России должна быть «реалистичной и гибкой», считает автор. «Надо сотрудничать с ней в областях, представляющих обоюдный интерес, и быть готовыми смотреть вперед, когда Россия будет держать себя в руках». Но даже если абстрагироваться от вопроса о том, какие, собственно, у западных демократических стран могут быть «совместные интересы» с режимом, который открыто считает их своими главными геостратегическими противниками, то приходится констатировать, что Стент постоянно употребляет местоимение «мы», рассматривая Запад как единый политический субъект. В действительности же Путину давно уже удалось идеологически, политически и финансово расколоть западные общества, а также запутать и ослабить их, постоянно распространяя всевозможную дезинформацию. Поэтому Западу, прежде чем ему удастся разработать некую модель поведения, которая будет адекватна агрессии Путина, придется для начала разобраться в том, насколько он сам убежден в собственных ценностях и принципах и насколько он готов защищать их от большой угрозы, исходящей от путинской России. Мистически-религиозный аспект путинской риторики Голине Атаи (Golineh Atai), работавшая с 2013 по 2018 год корреспондентом немецкого телеканала ARD в Москве, написала книгу, в которой также подняла вопрос об уязвимости западного общества против деструктивных посылов Путина и констатировала нежелание Запада осознать неприятную правду о реалиях, царящих в российском обществе. Так, по ее словам, Запад культивирует представление о такой России, «какой мы хотели бы ее видеть и которую мы давно уже приукрашиваем». Атаи на протяжении нескольких лет имела возможность непосредственно наблюдать за Россией, которая после украинской революции на Майдане (а то и с еще более ранних времен) считает, что находится в состоянии войны с Западом. При этом журналистке пришлось убедиться в некоторых поистине ужасающих вещах. Во-первых, Запад упорно отказывается замечать или, по крайней мере, всерьез воспринимать апокалиптическое мышление кремлевского властителя и его идеологических сподвижников по отношению к западному миру. Даже наиболее критически настроенные наблюдатели воспринимают Путина как, в принципе, вполне хладнокровного и рационального политика, который защищает свои интересы и делает все для того, чтобы и дальше оставаться у власти. Однако если присмотреться более внимательно, как это сделала Атаи, то можно заметить, что у путинской риторики есть и некий иррациональный, мистически-религиозный аспект. Так, в марте 2018 года Путин сказал по поводу возможной ядерной войны, что это была бы «катастрофа для человечества», но тут же задал риторический вопрос: «Но зачем нам мир, в котором не будет России?» — и добавил: «Агрессор должен знать: возмездие неизбежно, все равно он будет уничтожен. Мы как жертва агрессии, мы как мученики попадем в рай, а они просто сдохнут, потому что они даже раскаяться не успеют». Во-вторых, по словам Атаи, российское руководство стремится «контролировать правду и производит мета-нарративы», задачей которых является «заставить как российскую, так и иностранную аудиторию сомневаться в фактах и тем самым парализовать ее дееспособность, а в идеале заставить ее сплотиться вокруг Кремля». С этой целью, в частности, переписывается история — так, как это выгодно власти. «Новое толкование истории, в понимании элит, связано с безопасностью режима, — убеждена Атаи. — Корректное использование и польза российской истории, согласно национальной стратегии безопасности, является делом национальных интересов». «Диалог» с Россией, о котором в Германии постоянно говорят как о некой панацее, по словам журналистки, невозможен, потому что западная и российская стороны воспринимают его совершенно по-разному. «Стремление одной стороны идти навстречу партнеру и на трезвом и рассудительном языке дипломатии искать пути к разрядке наталкиваются на демонстративное презрение, эмоциональную враждебность и скрытое злорадство». Аппарат власти Произвол и отсутствие правил — вот, в принципе, то, с помощью чего путинский аппарат власти держит своих подданных под контролем. Об этом с пугающими подробностями рассказал в своей вышедшей недавно на немецком языке книге «Матросская тишина. Мои годы в путинских тюрьмах» Владимир Переверзин. Он провел в заключении семь лет и два месяца — под совершенно надуманным предлогом, просто потому, что раньше работал в нефтяном концерне считающегося теперь «врагом России» Михаила Ходорковского. По словам Переверзина, лагерная система является отражением всей системы власти Путина: весь порядок жизни определяется одним лишь уровнем алчности лидера и его окружения. Голине Атаи привела в своей книге множество пугающих фактов, характеризующих путинскую Россию, впрочем, не сбиваясь при этом на алармизм или агитацию. Во времена, когда немецкий литературный рынок заполонили восхваляющие Кремль книги таких авторов как, например, Габриеле Кроне-Шмальц (Gabriele Krone-Schmalz) или Хорст Тельчик (Horst Teltschik), книга Атаи, без прикрас описывающая нынешнее состояние российского общества при Путине, выполняет поистине бесценную просветительскую функцию.