СМИ

Путинская двухуровневая политика в Арктике стала саморазрушительной. Об этом в своей статье для Jamestown пишет политолог, профессор Института исследований мира (Осло) Павел Баев. Владимир Путин использовал пятый, спонсируемый РФ, международный форум «Арктика: территория диалога», чтобы продемонстрировать свой особый интерес к проблемам, влияющим на этот регион. К нему присоединились премьер-министры четырех северных европейских государств — Финляндии, Исландии, Норвегии и Швеции с целью урегулировать напряженную ситуацию на Крайнем Севере. Но Путина мало заботят такие глобальные вызовы, как таяние арктического льда и загрязнение до того нетронутых природных ареалов — проблем, приоритетных сейчас для Финляндии, временно возглавляющей Арктический совет. Нет, интересы Путина сфокусированы на будущем (2021–2022) российском управлении этим Советом, как средством восстановления завидного российского статуса «великой Арктической силы». Привычной темой для дискуссии могло бы стать экономическое сотрудничество между странами, но перспектива таких отношения ограничена западными санкциями против РФ. Заявление премьер-министра Финляндии Юха Сипиля о том, что санкции останутся до тех пор, пока продолжается российская агрессия против Украины, вызвало раздражение Путина. Кремлевский лидер заметил, что Крым не имеет никакого отношения к Арктике, а Европа в такой же мере страдает от санкций, как и Россия. Подтвердить его слова сложно. Да и нужно ли. Даже министр экономического развития РФ Максим Орешкин остался в замешательстве после того, как Путин назвал цифры по российским инвестициям в импортозамещение. Затем глава Кремля и вовсе разошелся, отрицая впечатляющий рост добычи сланцевой нефти и природного газа в США. Такие беспочвенные заявления провоцируют вопросы об источниках информации российского лидера, пытавшегося убедить иностранных покупателей в том, что Северный морской путь (с северного берега страны) открыт для коммерческого транзита. Передвижение по этому сложному для навигации морскому пути на самом деле значительно возросло после того, как Новатек стал поставлять сжиженный природный газ (СПГ) с полуострова Ямал, в основном для китайского рынка. Однако западные инвесторы все же опасаются оказаться под политическим давлением и в тисках коррупционного российского энергетического бизнеса. На прошлой неделе Shell вышел из совместного проекта с Газпромом «Балтийский СПГ». Что касается транзитного сообщения в северных морях, то ему точно не способствуют новые требования и правила, ежегодно выдвигаемые Москвой. Цепь модернизированных военных баз от Чукотки и до Земли Франца-Иосифа должна обеспечить соблюдение этих правил, даже если Китай не особо рад милитаризации Арктики. Российская верхушка особенно обеспокоена намерением Военно-морских сил США проводить учения на Крайнем Севере ради восстановления норм свободы мореплавания. Поэтому демонстрация готовности противостоять этому вызову стала для России куда большим приоритетом, чем развитие сотрудничества со своими арктическими соседями. Пока Путин пытался заманить западных инвесторов, снижая налоги на совместные проекты в Арктике, Северный флот проводил учения возле берегов Норвегии. Учения включали в себя запуск ракет с атомного крейсера Петр Великий и были гораздо масштабнее, чем прошлой осенью. Что касается РФ, то важным дополнением к боевому составу Северного флота в прошлом году стал ледокол «Илья Муромец». Поэтому этим летом десантные корабли смогут посетить дальние арктические базы, не запрашивая поддержку от гражданского флота ледоколов. Но основным преимуществом Москвы в северных морях все еще остаются их атомные подводные лодки. В этом году будут выпущены несколько новых подлодок, включая четвертую, построенную по проекту «Борей», стратегическую подводную лодку «Князь Владимир». Путин хвастался недавно разработанным ядерным беспилотным аппаратом «Посейдон». Другое его детище — гиперзвуковая противокорабельная ракета «Циркон», успешно протестированная с пусковых установок наземного базирования. Ее запуск запланирован с новой ядерной подводной лодки «Казань», сконструированной по проекту «Ясень», в последующие месяцы. Эта массивная программа по строительству подводных лодок требует высокоприоритетного финансирования. Неизбежный результат — сокращение бюджетных средств, предназначенных для соцпрограмм. А это особенно болезненно для таких бедствующих регионов как Крайний Север. Накопленное недовольство проявляет себя в неожиданных вспышках, таких как гневные протесты в Архангельске против сброса мусора Московской области. Коррупция в военно-промышленном комплексе может быть засекречена, но она непосредственно влияет на высокое социальное неравенство: 3% населения России контролируют 89% всех финансовых ресурсов. Арктика все еще занимает особое место в русской национальной идентичности, но попытки властей установить суверенитет России в этом регионе, увеличивая военное присутствие, не вызывают поддержки общества. Новые подлодки и ракеты, скорее всего, создают хорошие геополитические перспективы для Кремля. Но эта военная демонстрация силы не приносит никаких политических дивидендов. Северные соседи не боятся. Это усиление также не имеет особого стратегического смысла: безопасности РФ не угрожают с Крайнего Севера. Путинская двухуровневая политика в Арктике стала саморазрушительной. Решительная военизация урезает возможности для развития международного сотрудничества и в то же время дает небольшие результаты в плане потенциала демонстрации силы. Кремлевский лидер может все еще питать какие-то сильные чувства к Арктике, но он не посещал регион, как минимум, последние два года, и вряд ли четко представляет себе условия жизни большей части местного населения. Размахивание чудо-ракетами — плохая замена трезвому уменьшению нерациональных амбиций.