СМИ

Когда президента США освободили от тени расследования Мюллера, то выяснилось, что проблема переговоров в другом. Об этом в своей статье пишет российский эксперт, колумнист Bloomberg Леонид Бершидский. Расследование специального прокурора Роберта Мюллера должно было быть самым сильным сдерживающим фактором для президента Дональда Трампа, который постоянно повторяет свое желание «ладить с Россией» и ее президентом Владимиром Путиным. Но сейчас, когда Трамп свободен от тени Мюллера как никогда ранее, отношения между США и Россией не улучшаются: две страны до сих пор не имеют ничего существенного, на чем можно было бы сойтись. Недавний визит госсекретаря Майка Помпео в российский город Сочи и его встреча с Путиным и министром МИД России Сергеем Лавровым только подтвердили это. Похоже, эта новая нормальность может измениться — к лучшему или к худшему — только после эпохального события, вроде краха путинского режима. Расследование специального прокурора Роберта Мюллера должно было быть самым сильным сдерживающим фактором для президента Дональда Трампа, который постоянно повторяет свое желание «ладить с Россией» и ее президентом Владимиром Путиным. Но сейчас, когда Трамп свободен от тени Мюллера как никогда ранее, отношения между США и Россией не улучшаются: две страны до сих пор не имеют ничего существенного, на чем можно было бы сойтись. Недавний визит госсекретаря Майка Помпео в российский город Сочи и его встреча с Путиным и министром МИД России Сергеем Лавровым только подтвердили это. Похоже, эта новая нормальность может измениться — к лучшему или к худшему — только после эпохального события, вроде краха путинского режима. Накануне выхода отчета Мюллера эти дисфункциональные отношения были поставлены на паузу. Трамп отказался встретиться с Путиным на ноябрьском саммите G20 в Аргентине в прошлом году, объяснив это захватом Россией двух украинских судов в Керченском проливе. И облегчение от несостоятельности Мюллера найти доказательства сговора между Трампом и Россией побудило восстановить контакт, хотя украинские моряки до сих пор в российском плену. 3 мая у Трампа и Путина был телефонный разговор, и согласно Кремлю, это была инициатива президента США. Трамп рассказал, что Путин с сарказмом отреагировал на выводы Мюллера: он «вроде как улыбнулся, сказав что-то вроде того, что все это начиналось как гора, а закончилось мышью». Трамп очевидно оценил это, однако бесплодный разговор вертелся вокруг одних и тех же вопросов — Украины, Северной Кореи и Венесуэлы, и в этом списке обязательных тем все больше вниз опускают Сирию. После истории с Мюллером некоторые российские и украинские комментаторы возобновили разговоры о потенциальном большом сговоре между Путиным и Трампом, который включает Венесуэлу. Грубо говоря, подобное соглашение означало бы конец российской поддержке венесуэльского диктатора Николаса Мадуро в обмен на прекращение поддержки США антироссийского курса украинской власти. Подобные идеи когда-то ходили вместо Венесуэлы о Сирии — и никакого большого сговора так и не достигли, так же как не достигнут его и сейчас. Путин никогда полностью не контролировал сирийского президента Башара Асада. Так же как и Мадуро. К тому же он не способен предоставить венесуэльскому диктатору такую же сильную военную помощь, как Асаду. И с другой стороны, Трамп не может слишком изменить курс Украины: украинцы не являются пассивными наблюдателями в своей собственной стране, и они поголовно против того, чтобы кланяться перед Путиным. Эти реалии очевидны обеим сторонам. Когда на прошлой неделе Лаврова спросили, возможно ли американо-российское соглашение по Венесуэле, он ответил с привычной для него темной иронией: «Обычно это Трамп готовит соглашения». Он, конечно же, знал, что телефонная дискуссия двух президентов по поводу Венесуэлы была ограничена путинскими гарантиями о том, что тот не вмешивался туда, и разделяет желание оказать гуманитарную помощь голодающим венесуэльцам. Этот странный, но уже знакомый ритуал — поднятие хорошо известного списка тем без достижения сколько-нибудь существенного прогресса ни с одной из них, повторился во время визита Помпео. Как Путин, так и Лавров упомянули окончание расследования Мюллера в своих публичных комментариях во время и после этих встреч, как причину ожидать более конструктивных отношений. И кажется, что ничего существенно не изменилось. Госсекретарь сказал, что был «в восторге» от части разговора о Сирии, намекая на то, что было достигнуто какое-то согласие «о том, как продвинуть политический процесс», особенно по сбору различных частей Сирии вместе ради дискуссии о формировании нерелигиозного правительства, как и предлагалось в резолюции Совета Безопасности ООН 2015 года. Как Путин, так и Трамп имеют ограниченное влияние на этот процесс, и Помпео признал: «Я не уверен, что мы имеем все возможности для этого». Расследование Мюллера бросило тень на американо-российские отношения, обеспечив, чтобы любой импульс Трампа попробовать нормализовать их утопал в двухпартийном хоре осуждения в США. И сейчас, когда Трампа освободили от разговоров о заговоре (Путина, конечно же, от вмешательства в выборы никто не очищал), выяснилось, что суть проблемы в другом. В то время как администрация Обамы имела идеологические противоречия с путинизмом, администрация Трампа взамен не может найти для себя никакой выгоды от сотрудничества с Путиным. Как Федор Лукьянов, прозорливый комментатор внешних вопросов в лагере Путина, написал правительственному ежедневному изданию Российская газета: «В трамповском мире торговых балансов Москва отсутствует — или, скорее, периодически появляется как препятствие, например, на пути сжиженного природного газа США в Европу». Пропутинские комментаторы в России часто пытаются указать на внутреннюю политику США как на главную преграду. Если бы все зависело от Трампа, ведут они далее, то имела бы место оттепель. На самом деле Россия настолько не важна для экономической и торговой повестки дня Трампа, что экономические вопросы никогда даже внезапно не возникали в любых американо-российских переговорах. Проблема Путина — и так было всегда — в том, что он не может иметь дело с президентом США только на том основании, которое Трамп по-настоящему понимает, российский президент не хочет торговать геополитическими преимуществами, какие бы экономические соблазны ему не предлагали, но ему нечего предложить Трампу в сфере торговли или инвестиций. Трамп согласился встретиться с Путиным на следующем саммите G20 в Японии в конце июня. Выглядеть это, возможно, будет и лучше их встречи в Хельсинки в прошлом году, однако ингредиенты для любого вида договоренности до сих пор отсутствуют. Здесь легко разделять пессимизм директора московского Центра Карнеги Дмитрия Тренина, который написал, что в краткосрочной перспективе американо-российские отношения «вероятно, ухудшатся, прежде чем стать даже хуже».