СМИ

© РИА Новости, Наталья Селиверстова | Перейти в фотобанк«Газета выборча» беседует с бывшим корреспондентом в России Вацлавом Радзивиновичем о российских патриотических традициях. И как всегда Радзивинович рисует гипертрофированную картину и искажает факты. Его утверждения, что война для россиян — праздник, нечто великолепное, просто ставят все с ног на голову. Радзивинович утверждает, что в России появилась сакрализация войны, но «знаток» России явно путает патриотизм с милитаризмом. Gazeta Wyborcza: Добрый день, меня зовут Павел Вроньский, а мой гость — Вацлав Радзивинович (Waclaw Radziwinowicz), многолетний корреспондент «Газета выборча» а Москве и знаток России, который по-своему ее любит. Мы поговорим о том, что поляки обсуждали и продолжают обсуждать «под градусом»: о России, о российской армии. Скажу сразу, у нас в стаканах просто вода. Вацлав Радзивинович: К сожалению. — Да, к сожалению. Вы смотрели чемпионат мира по футболу? © РИА Новости, Варвара Гертье | Перейти в фотобанкУчастники акции "Бессмертный полк", проходящего в рамках детского парада Победы "Дорогами памяти" в Иванове. 8 мая 2018 года— Это не та война, что видели его преемники. Хрущев был под Сталинградом, он это почувствовал, увидел горы трупов и реки крови. Брежнев, как бы мы к нему ни относились, тоже. Я посетил «Малую землю», там на самом деле произошла ужасная резня. — Такое количество войск оказалось на маленьком клочке земли под постоянными бомбардировками. — Следующий лидер, Андропов, был, правда, в Карелии, но тоже видел войну. Они войны боялись. Всегда существовала гарантия, что Хрущев поднимет трубку красного телефона, позвонит, поговорит и предотвратит бойню. Сейчас мы имеем дело с поколением людей, видевших войну только по телевизору. Война кажется им легкой, прекрасной и победоносной. Такое ощущение усугубили крымские события, когда россияне без единого выстрела заняли кусок территории и присоединили ее к России. Война для россиян — праздник, нечто великолепное. — В Донбассе, где россиянам пару раз удалось разгромить украинские войска, благодаря тому, что у украинцев были проблемы с командованием и оснащением, все застопорилось. Внезапно оказалось, что повторить великолепный крымский сценарий не получается. — Но их это отнюдь не тревожит. Наоборот, война в Донбассе, где российская армия шла в наступление и, не прикладывая особых усилий, разбивала украинцев, служит вдохновляющим фактором. В свою очередь, сирийская операция хорошо выглядит на телеэкранах: потери минимальны, солдаты не возвращаются на родину в гробах. Зрители видят летящий самолет, который наносит прицельный удар. Убито 50 лидеров ИГИЛ (запрещенная в РФ организация, — прим.ред.), сообщает ведущий. Так выглядит война в глазах российских лидеров. Это очень опасно. — Но ведь в России всегда старались навязать народу какую-то военную организацию: Петр I одел в мундиры не только военных, но и чиновников, Александр II и Александр III, два самых выдающихся российских царя, создавали военные поселения, муштре подвергался весь народ. Вам не кажется, что россияне возвращаются к тому, что у них уже давно было? Мы не обращали внимания на этот российский военный дух, потому что смотрели на Пруссию, где во военному образцу было выстроено все государство. — Все это так, мы видим возвращение к милитаризации, россияне сами говорят «мы выросли в военном лагере». Но также появился новый элемент: сакрализация войны. В царской России этого не было. — Что Вы имеете в виду? — Президент России заявляет, что если начнется ядерная война, то противник будет гореть в аду, а мученики-россияне отправятся в рай. Это совершенно невообразимо, ни один царь такого бы не сказал. В военных песнях, конечно, говорилось, что мы погибнем, но нас ждет райская дорога, но это все оставалось между солдатами, а здесь мы слышим такие слова от лидера. Кроме того, появились военные реликвии: россияне недавно купили (или получили) в Лаосе, кажется, 30 танков Т-134. Машины доставили в порт в Находке, а оттуда они торжественно двигались процессией через всю Россию, где из встречали с церковными хоругвями и освящали. — А мы не можем отправить им наши Т-34, которые стоят в Польше в качестве памятников? — Пресса восклицала: Герои, победители добро пожаловать домой! Эти танки никогда не бывали в Берлине, их произвели после войны, наша техника была бы более исторической. — Такой, которая на самом деле стреляла. — Более подлинной. Идем дальше. Обсуждалась, например, идея, дать избирательное право всем тем, кто погиб на фронтах Великой Отечественной войны, позволить им сейчас принять участие в выборах. — За кого же они бы голосовали? © РИА Новости, Александр Кондратюк | Перейти в фотобанкТанк Т-34 на Челябинском тракторном заводе— За кого? (смеется). Это не очень умный вопрос. — Мы имеем здесь дело с идеологией или с политической тактикой? — Минутку, это еще не все. В церковные праздники, на Пасху или Рождество, во вроде бы считающейся православной России в храм приходит 2% россиян. Одновременно каждый год 9 мая там устраивают весеннюю процессию: люди приходят с портретами своих предков, которые принимали участие в войне (или не принимали, значения не имеет). Это миллион человек, которые выходят на улицу и устраивают процессию, как у нас на Праздник Тела и Крови Христовых. Сейчас началось строительство второго по величине православного собора в мире. Неподалеку от Москвы есть такой патриотический парк, и там возводится огромный собор, посвященный армии. Он будет иметь форму баллистической ракеты (так в тексте — прим. ред.), а сделают его из стали, как танк. — С каким оружием там будет изображен Христос милосердный? — Какой Христос?! На стенах будут представлены разные битвы. Все там подчинено военной теме: высота самой высокой колокольни составит 75 метров в честь 75-й годовщины победы, а высота куполов — 14 метров 18 сантиметров. — Великая Отечественная война длилась 1 418 дней. — Да. Также там появится аллея длиной 1 418 шагов с портретами всех погибших в войне. Все это стало религией. — Но, может быть, это общемировая тенденция. Мне не хочется называть странными россиян, ведь если бы у нас было столько «проклятых солдат», сколько людей вышло на Марш независимости, мы бы в 1945 году победили русских. Был еще забег проклятых на дистанцию 1 963 метра, поскольку в 1963 году застрелили последнего «проклятого солдата». Разве у нас иначе? Все то же самое — Но у нас нет маршалов. — Да, маршалов у нас мало, но зато у нас был один из самых лучших командующих во Вторую мировую войну. — Маршалы у нас бывали, но мы не возносили их на алтари. Этого у нас нет. Несмотря на все безумие, которое охватило Польшу, у нас никто не кричит, что Христа не распяли, а подожгли в танке Т-34 под Курском. — Давайте все же подумаем, на что все это нацелено. Насколько это тактика, которой пользуется Путин и стоящие за ним люди, чтобы обрести поддержку, а насколько реальная религия, которая может представлять опасность? — Это не тот вопрос, который должен нас волновать. Речь идет о катарсисе, очищении людей от того чувства унижения, которое сопутствовало им в 1990-е годы. Я жил тогда в России и видел, как им было грустно и обидно, что Россию называют «Верхней Вольтой с ракетами», слабым государством, а россиян — никчемным народом. Это для россиян очень важно, ведь народ — это мое государство, это касается меня. У нас все иначе. Ситуация с этими комплексами напоминает то, что происходило в Германии после Первой мировой войны: «Нас унизили, оплевали, мы проиграли войну, хотя не проиграли ее, понесли поражение, хотя нас не разбили». Все это повторяется по гитлеровскому образцу, итогом стал аншлюс Крыма. Гитлер делал то же самое, это те же приемы. Но волноваться нам следует совершенно по другому поводу. Повысился порог терпимости: раньше россияне говорили «лишь бы не было войны», а сейчас она кажется им чем-то хорошим. Священники говорят, что война — это в целом хорошо. Только война может очистить от гнили, от гейства, влияний Запада и так далее. Это гораздо опаснее любых ракет, которыми нас пугают, потому что в российском обществе появилась готовность к войне. — Картина настроений российского общества, которую вы обрисовали, с нашей точки зрения выглядит не слишком воодушевляющей. Будем надеяться, что через год, в 75-ю годовщину окончания войны, мы увидим только очередной беспрецедентно масштабный парад на Красной площади, а этот военный дух не окончательно помутит разум людей, живущих на восток от Польши. — Я верю в их разум, россияне — не глупый народ, они, пожалуй, не позволят с собой такого сделать. — У меня такое же чувство.