СМИ

Стоит только вспомнить любого выдающегося полководца Российской империи, как набежавшие толпы «патриотов» начинают состязаться в остроумии: «Кат українського народу!», «Маньяк!», «Агрессор!» и прочее. А вот блистательные личности Запада – все были сплошь демократы и ценители общечеловеческих ценностей. Вот, например – Наполеон Карлович Бонапарт. Добрейшей души человек… К концу XVIII века Франция вполне созрела для завоевания жизненного пространства на Ближнем Востоке. Еще столетием ранее философ Лейбниц пытался развести Людовика XIV планом покорения Египта – в пику голландцам. Расовому арийцу Лейбницу в принципе было плевать на Францию. Он просто хотел поссорить французов и турок, которые с двух сторон дружно давили на пока еще разрозненные германские земли. Людовик тогда не оценил изящную красоту и хитрость плана. И Лейбниц был послан на х… изобретать дифференциальные уравнения. А Наполеон Карлович оценил. Как оценил и теоретические труды французского политического проходимца Шарля Талейрана (умудрился побыть министром внешних сношений при трех режимах: от Директории – до Луи-Филиппа I) Талейран, почуяв в Наполеоне силу и будущее, стал всячески охмурять последнего своими теоретическими выкладками о необходимости покорить Египет. А там и до Персии рукой подать… Индия. Отсель грозить мы будем англичанам! Да и французская буржуазия уже серьезно задумывалась над тем, что не плохо бы завести в Египте и прочих Сириях колонии да фактории. В общем, в конце апреля 1798 года Талейран и тогда еще молодой генерал Наполеон заявились в Директорию. — Дайте денег и солдат! Остальное я сделаю сам! – заверил Наполеон. Директория долго не кочевряжилась. Уж очень их смущала растущая в армии и обществе популярность корсиканского выскочки. Понаехали тут всякие в Париж! Потому, рассудили трезво: завоюет Наполеон новые земли – хорошо, не завоюет и сгинет где-нибудь в сирийской пустыне – тоже не плохо. И 30 июня 1798 года французская флотилия причалила к берегу Египта недалеко от Александрии. И беи-мамелюки, арабы и копты (остатки прежних, доарабских племен) вдруг с удивлением узнали о «европейских ценностях». Первыми приобщились к цивилизации жители села Алькам (недалеко от Каира), которое было приказано сжечь и разграбить. Из-за подозрения в убийстве нескольких французских солдат. Наполеон, конечно, строго приказал не трогать мулл и мечети. И как бы чтить национальные традиции… Но было два нюанса. Во-первых – это сбор денег для бюджета компании и Франции. Подошли к вопросу оригинально. И практично. Назначенный Наполеоном генерал-губернатором Александрии генерал Клебер арестовал прежнего шейха города и олигарха Сиди-Мохаммеда-Эль-Кораима. В процессе досудебного следствия Эль-Кораиму недвусмысленно намекнули, что от обвинения в государственной измене его может спасти чистосердечное раскаяние и небольшой штраф – 300 тысяч франков. Золотом. Эль-Кораим раскаялся сразу. Спросил: «Где подписать?» Но мудро заметил — если ему суждено умереть в наполеоновских застенках, значит свои кровные он отдаст зря. А ежели Аллах дарует ему жизнь – то зачем платить? Французы не оценили витиеватую элегантность восточной философии и просто отрубили Эль-Кораиму голову. Которую долго возили по улицам (дело было в Каире) — в назидание притаившимся врагам Франции, изменникам и клятвопреступникам. О чем было начертано на специальной табличке, прикрепленной к голове казненного. Затаившиеся вражины и прочая пятая колонна все поняли и резво побежали засвидетельствовать свою невиновность и верность французской республике — деньгами и натурой. Добровольные пожертвования на развитие демократии в Египте составили 4 миллиона франков. Второй нюанс касался дремучей и повальной необразованности местного населения. Арабы и копты так и не поняли: за каким хре*ом к ним прибыл никому не известный шайтан Наполеон. Жили тысячи лет (когда еще никаких французов даже в проекте не было) без европейских идеалов демократии, а тут нате вам – приплыли. Дикие люди! Естественно, что селяне и жители городов бузили. В конце октября 1798 года в Каире прошел несанкционированный митинг. Горожане удерживали несколько кварталов три дня. Затем была резня. Расстреливали и рубили всех — без разбора. После усмирения бунта массовые казни «подозрительных» продолжались еще несколько дней. Пока жители Каира постигали азы свободного волеизъявления, адъютант Наполеона Круазье отправился в соседнее селение, также не желавшее евроинтегрироваться. Приказ был по-военному прост и краток: всех мужчин вырезать, селение сжечь дотла, женщин и детей пригнать пинками в Каир. На забаву арабской знати. Круазье исполнил все с идеальной точностью. Но проявил инициативу, которая поощрялась в наполеоновской армии – через некоторое время на главной площади Каира появились ослы, груженные объемными мешками. Когда мешки раскрыли, по площади покатились головы мужчин непокорного племени. И не все женщины, дети смогли дойти живыми до Каира. Кормить и поить пленников во время перехода через пустыню никто не собирался. А в это время… Дело в том, что египетские земли числились на балансе Оттоманской Порты. И тамошний диван как-то не оценил энтузиазма французов по расширению своих заграничных владений. И в Египет была послана турецкая армия. Наполеон, перейдя Суэцкий перешеек, двинулся на север – в Сирию, навстречу туркам. 4 марта 1799 года началась осада Яффы (Израиля тогда еще не было). Город не сдавался, а на ультиматум французов – разграбить и предать все огню, защитники ответили отказом и отборными, непереводимыми оборотами местного диалекта. Несколько дней непрерывного штурма. И живые стали завидовать мертвым. Пока продолжался грабеж и резня, 4 тысячи солдат турецкой армии (преимущественно арнауты и албанцы) отошли в хорошо укрепленный полевой лагерь. И согласились сложить оружие только на условиях сохранения им жизни. Наполеон Карлович был в ярости. — Что мне теперь делать с пленными? – кричал он на своих офицеров. Три дня прошли в раздумьях… Приказ был краток. Обреченных отводили на берег моря. Казнили всех, до единого. Из Яффы французская армия ушла… из гигиенических соображений. Уж очень чистоплотными были французы (их еще русская Анна Ярославна приучила мыться). А лежащие повсюду трупы мирных жителей, которые банально хоронить было некому, навевали на просвещенных европейцев грусть — тоску и мысли о чуме. Самой северной точкой, куда добралась армия Наполеона была крепость Акр (город Акко (Акка) в современном Израиле). Крепость (снабжалась англичанами с моря) оказалась не по зубам Наполеону. Потеряв после двухмесячной осады 3 тысячи солдат (осажденные потеряли больше), 20 мая 1799 года будущий император Франции отправился обратно в Египет. Пешком. Лошадей, ослов пришлось выделить под транспортировку раненых. Да, своих французская армия не бросала. Ну, во всяком случае — до тех пор, пока из 100 тысяч солдат, выведенных Наполеоном из Москвы (в 1812 году), до Европы добрались, включая гвардию, чуть больше 20 тысяч человек. Турки Наполеона не преследовали. За ним гналась чума. Весь путь французской армии представлял из себя огромное кладбище непогребенных, разлагающихся на жаре тел. Даже при малейшем намеке на непокорность жителей селений — куда заглядывала армия в надежде пополнить запас еды и воды, французы не церемонились. Солдаты четко исполняли приказ своего генерала – местное население должно испытывать страх и трепет перед непобедимой армией. (Уверен, что некоторые солдаты – ставшие к тому времени ветеранами, которых потом будут вешать и резать простые русские мужики, крестьяне – летом и осенью 1812 года, с тоской думали: «А нас за шо?») А заболевших чумой французских солдат бросали. Вернувшись в Каир в июне 1799 года, Наполеон еще успел насладиться, как он потом писал – «одной из прекраснейших битв». Чувство прекрасного Наполеону внушил тот факт, что согласно его приказу (Пленных не брать!) десант турок у дельты Нила в количестве 15 тысяч солдат был истреблен практически полностью. Лишь единицы сумели добраться до английских кораблей… После трудностей и лишений Наполеон собирался отдохнуть. В тени пирамид. (Больше вариантов не было. На море хозяйничали англичане, а десантный флот французов был уничтожен Нельсоном спустя месяц после высадки возле Александрии. Моду иметь на Мальдивах запасную ставку тогда еще не завели ) Победитель турок, мамалюков и непокорных арабов собирался даже изучить вопрос рытья канала на Суэцком перешейке. И подумать о создании французского рейха: от Египта до Индии. Но тут под руку нашему генералу попалась какая-то газета мягкой бумаги… Сидя в полевом клозете в позе гордого орла, Наполеон Карлович к своему изумлению прочитал, что… пока он тут кровь ведрами проливал по пустыням, Директория профукала все «перемоги». А совсем недавно с гор спустился товарищ Суворов. Тот самый. В смысле – перешел через Альпы, предварительно разгромив французов в Италии. И теперь (отобрав Италию у Франции) угрожает вторжением в святая святых. Да еще и в союзе с Австрией, Англией и Неаполитанским королевством. Наполеона посетили всего две мысли. Быстрые, как поно… молния. — Клятые пид***сы! (в адрес Директории, которой Наполеон оставил Францию в «блестящем положении») И… Пора! (в адрес самого себя и пид***сов из Директории) Но, это уже другая история, где наш герой так и продолжал оставаться милейшим человеком — белым, пушистым, цивилизованным европейцем. Алексей Куракин Обязательно подписывайтесь на наши каналы, чтобы всегда быть в курсе самых интересных новостей News-Front|Яндекс Дзен и Телеграм-канал FRONTовые заметки