СМИ

Мало муштровать призывников — надо с детства вбивать в них навыки обращения с оружием! «Учиться военному делу настоящим образом» японцы начинали ещё в школах: уроки начальной военной подготовки были поставлены отлично. Какое же оружие использовали японские школьники и студенты — в нашей статье. «За императора!» После реставрации Мейдзи одной из задач нового правительства Японии стало создание новой боеспособной армии. Опираться на недисциплинированное и чванливое самурайское сословие в этом вопросе не было никакой возможности. 10 января 1873 года воинская повинность стала всеобщей: призыву, вне зависимости от социального положения, подлежали все мужчины, достигшие двадцатилетнего возраста. Конечно, имелись исключения: от службы в армии освобождались, к примеру, главы семей, чиновники и студенты. Кроме того, от призыва можно было просто откупиться, уплатив в казну 270 иен. Сегодня такая сумма может вызвать разве что улыбку, но надо понимать, что в момент ввода в обращение одна иена соответствовала полутора граммам золота или 24,3 грамма серебра. Отдать 400 грамм золота за то, чтоб любимое чадушко избавилось от военных тягот, могли очень немногие. Основной рядовой состав японской армии составляли, разумеется, крестьяне, которые об армейских премудростях слыхом не слыхивали. Чтобы переломить эту прискорбную ситуацию, пришлось приложить огромные усилия. В 70-80 годы XIX века начальное образование стало обязательным и централизованным. Начиная с третьего класса в программу вводились непременные уроки начальной военной подготовки, густо перемешанной с тем, что нынче принято называть «националистической пропагандой»: верность императору, почитание начальства, соблюдение законов, готовность отдать жизнь за родину и т. д. Раз в год проводились обязательные военизированные сборы длительностью от четырёх до шести дней. После начального образования юное поколение не отдыхало: в дело вступали так называемые «молодёжные школы», сильно напоминавшие «народные школы» Германии. Столь же сурово муштровали студентов и резервистов. Уже в 20-е годы XX века к этой системе добавились так называемые «Сейнен Дан», «молодёжные лагеря», делавшие особую ставку (помимо патриотической составляющей) на физподготовку, стрельбу и штыковой бой. На выходе получался огромный кадровый резерв из вымуштрованной и преданной императору молодёжи. Естественно, будущим солдатам империи требовалось какое-никакое оружие: с одной стороны, максимально близкое по внешнему виду к армейским образцам, с другой — более дешёвое и менее «опасное», ведь обучаемые зачастую были детьми и подростками из сельских школ. Использовать малокалиберные винтовки и даже пулемёты (как, например, в СССР — было слишком просто для японского взгляда на жизнь. Вместо этого японцы создали целую индустрию по производству учебного оружия. Очень любим сложности Пока речь шла только о винтовках, ситуация была более-менее ровной: для занятий дзюкен-дзюцу (фехтование на штыках) применялись деревянные модели, а в качестве учебных использовались винтовки «Арисака» Тип 30, 38 и 99, которые охолащивались либо переделывались из магазинных в однозарядные. Для «стреляющих» тренировочных винтовок при этом существовали особые патроны. Часть из них имела деревянные пули, часть — пули из прессованной бумаги; существовали также боеприпасы с укороченными «практическими» пулями (оболочечной и свинцовой безоболочечной) и холостые. Однако на вооружении японской армии состояли не только магазинные винтовки; ей требовались подготовленные миномётчики и (после принятия на вооружение в 1922 году ручного пулемёта Тип11) пулемётные расчёты. Тренировочная винтовка Тип 38 Пожалуй, именно «кюренкей-киканджию», то есть «тренировочные пулемёты» являются визитной карточкой японского «военизированного образования» 20-30-х годов ХХ века. Могу стрелять, могу трещать Эти устройства выпускались одиннадцатью предприятиями Японии и насчитывали 16 разновидностей. Зачастую в них применялись части боевых образцов — сошки, элементы ударно-спускового механизма, ручки для переноски, прицельные приспособления и т. д. Самые сложные и высококачественные модели, предназначенные для обучения личного состава обращению с ручным Тип 96, имитировали работу автоматики, в том числе газоотводного узла (оставаясь при этом системами, работающими на свободном затворе). В конструкции присутствовала даже специальная маслёнка для смазки боеприпасов — характерная черта японских пулемётов. Несмотря на гладкий (без нарезов) ствол, многие образцы допускали стрельбу практическими патронами с укороченной пулей на небольшие дальности — до 50 метров. Огонь вёлся очередями, с открытого затвора, ёмкость магазина/бункера составляла от 10 до 30 патронов. Тренировочный пулемёт Тип 96 На другой стороне этой линейки находились совершеннейшие игрушки — такие, как изделие авторства Ётаро Эндо 1936 года и ему подобные. Самурайский дух в будущем солдате, конечно, воспитывать нужно, но это ж младшие классы. Им для тренировки надо что-нибудь полегче и попроще. Пустотелый металлический корпус вместо резонатора, внутри — стальная пластина да шестерёнка, рукоятка от которой выведена наружу. Учащийся крутит ручку, железяка делает громкое «ДРРРРPPP!», сопливая пехота бросается в атаку, размахивая деревянными мечами. Всё очень мило и безобидно, на радость подрастающему поколению. Что ты курил, самурай? Но, пожалуй, самым выдающимся творением японского технического гения является воплощённый в металле патент № 001841 от 18 февраля 1936 года. Вам в детстве доводилось делать бомбочки из карбида с водой? Ровно на том же принципе работает «Имитатор стрельбы» Дзотаро Эндо. Ацетиленовая смесь, вырабатываемая генератором, подводилась через шланг к клапану. Первый номер расчёта крутил рычажок справа на корпусе изделия и приводил в действие стержень из ферроцериевого или магниевого сплава. Стержень тёрся о храповик и давал искру, газообразная взрывчатая смесь делала «БУМ!». Особо подчёркивалось, что в результате первый номер стрелкового расчёта испытывал на себе действие «почти настоящей» отдачи и звука выстрела. К тому же такой имитатор обходился без патронов и потому был значительно дешевле в эксплуатации, чем его «всамделишные» собратья. Разумеется, ни о какой серьёзной унификации тренировочных моделей (взаимозаменяемость запчастей и т. д.) при таком подходе и речи быть не могло. Также не было и реальной возможности их переделки в боевое оружие — стреляющая игрушка так и осталась игрушкой, и никак не помогла японским войскам в 1945-м году. После окончания войны «кюренкей-киканджию» наверняка были бы напрочь забыты всем миром, если бы не американцы. Падкие на экзотику чужеземцы вывезли на родину довольно солидное количество «тренировочных пулемётов» всех видов в качестве сувениров. Неэффективность национального подхода Казалось бы, такое количество вполне приличных «учебных» образцов, автоматика которых работала на принципе отдачи свободного затвора, должна была рано или поздно подтолкнуть конструкторов на создание пистолетов-пулемётов аналогичной конструкции — бери и пользуйся! Тем более, что запрос со стороны армии на этот вид весьма эффективного оружия ближнего боя существовал давно. Но, как бы дико это ни звучало, ситуация полностью описывалась фразой из садистского детского анекдота: «Нет ножек — нет и мультиков». Создавать ПП было не для кого: в структуре японских армейских подразделений попросту отсутствовала должность автоматчика и вводить её военные чиновники не торопились. Массовый выпуск пистолетов-пулемётов удалось наладить лишь после 1942 года, и он был вынужденной мерой — японцы тогда наконец схлестнулись с американцами в бою «накоротке», а уж у янки «томми-ган» был весьма распространённым оружием и отлично показывал свои преимущества перед магазинными винтовками. В итоге общий выпуск всех модификаций ПП «Тип 100» составил, по самым оптимистичным оценкам, жалкие 27 тысяч штук.Серьёзного влияния на ведение боевых действий «Тип 100» не оказал, основным личным оружием содата да конца войны так и осталась магазинная винтовка с ручным перезаряжанием. Так японский взгляд на «огнестрел» (в отличие от системы НВП) показал свою неэффективность. Оно, пожалуй, и к лучшему. Юрий Мюллер