СМИ

Удивительное единодушие, с которым в России взялись вводить санкции против Грузии после откровенной провокации по поводу того, кто в каком кресле сидел, вызывает двойственные чувства. «Россия выучила уроки украинского Майдана, подавляя грузинский пожар в зародыше» — пишут одни. «Россия наступает не те же грабли вновь и вновь» — пишут вторые. И те вторые мне много ближе, и вот почему. Введение санкций большой Россией против маленькой Грузии действительно способно остудить пыл грузинских политиков, которым действительно нужны и российские туристы, и российский рынок сбыта. Закончится это тем, что во вне они будут транслировать (уже транслируют) примирительные заявления, но внутреннему потребителю объяснять непременные экономические сложности «гибридной агрессией России». Повторенный трижды, этот тезис вызовет еще больше ненависти у простых грузин, ведь агрессия, как известно, порождает агрессию. И в этом смысле Россия не сделала никаких выводов из украинских событий. Вспомним: украинский кризис начался отнюдь не в ноябре 2013 года, когда после отказала правительства Николая Азарова от подписания соглашения об ассоциации вышли первые люди на Майдан. Все началось раньше – весной-летом того же года, когда Россия в ответ на заигрывания Януковича с Евросоюзом инициировала торговую войну в отношении украинских товаров, критическим рынком сбыта которых была РФ. Тогда тоже показывали силу. Ни в чем не повинные производители украинских сыров и молока попали под пресс геополитических разборок. Именно тогда неолигархический бизнес, далекий от дилеммы «в ЕС или Таможенный союз» понял, что Россия капризна. Что большое соседнее государство не хочет влиять на малые, будучи точкой экономического превосходства. Примат долгосрочных интересов уступил сиюминутным решениями и сдержанной в реакции на провокации местных элит. Россия хочет говорить языком ультиматума и шантажа – просто, потому что может. В силу размера экономики этот шантаж почти всегда эффективен на короткой дистанции, но также губителен на длинной. История Грузии после 8.08.08 для Украины имела особое значение. Страна, утратившая в ходе конфликта 20% своей территории, встала на путь умеренности после того, как из нее был изгнан зарвавшийся Михаил Саакашвили. Прошло время, улеглись эмоции. У грузин наблюдалось странное сочетание обиды на Россию и понимания того, что причины произошедшего во много лежат внутри самой Грузии. Эта двойственность и пусть частичное признание собственной вины позволяла грузинам нормально сосуществовать с Россией: торговать, принимать туристов, решать дипломатические вопросы на уровне комиссии Карасина-Абашидзе. Уже не любовь, но комфортный прагматизм, когда политика вынесена за скобки и не слишком мешает человеческому общению и бизнесу. Украина, которая в 2014 г. потеряла около 7% своей территории, могла пойти по пути оздоровления, по которому пошла Грузия. Гражданская война с видимым вовлечением больших государств – США и России – унесла намного больше жизней украинцев, чем грузинские события. Эту кровь трудно забыть, но, как и любая кровь забывается и она. В остальном же – все очень похоже. Пять лет понадобилось Грузии, чтобы выдавить из себя Саакашвили. Пять лет понадобилось Украине, чтобы выхаркнуть из себя разжигавшего русофобский пожар Петра Порошенко. Последний еще находится в стране, но уголовные дела против него множатся с невероятной скоростью. И, проиграй политическая сила Порошенко ближайшие парламентские выборы, с высокой долей вероятности его ждет или тюрьма, или эмиграция. Но последние события в Грузии и российская реакция на них отняли у Украины образчик выхода из сложнейшего конфликта и вручили русофобам новые козыри. Вот уже воспрянул духом стремительно забываемый Порошенко, призывая украинцев активнее ездить в Грузию с тем, чтобы компенсировать оскудевший поток российских туристов. Помянутый не всуе Саакашвили, которого команда Владимира Зеленского вернула в страну лишь для того, чтобы сделать из него ручную говорящую мартышку без политического будущего в стране (партии Михо не дали зарегистрироваться на выборах в парламент), снова посматривает с надеждой в сторону родной Грузии. Грузинский костер, в который Москва сама же сейчас подбрасывает угли, дал списанному в утиль президенту новый шанс. Реальной кропотливой работе по выстраиванию отношений со сложными соседями, которых подначивают их «западные друзья», Россия вновь предпочла нервные реакции и демонстрацию силы. Длинным с ухабами путям выхода из сложных конфликтов – мелкие тактические победы в неравной экономической войне. В этом смысле Россия стала заложником некой устоявшейся системы принятия решений, в большей мере ориентированной на конъюнктуру, на удовлетворение общественного запроса на «ответный удар». Стратегическое собирание русских не земель, но людей невозможно в контексте такой политики. А в итоге все сводится к до сих пор не разъясненному вопросу о том, кем видит себя Россия: осажденной крепостью, которую хрен чем возьмешь, или региональным, а в перспективе, и глобальным лидером, который своего не отдаст. Глеб Простаков