СМИ

Одним из главных лозунгов грузинской пропаганды в последние дни стали слова о «20 процентах территории», которые Россия якобы отняла у Грузии. Политики и рядовые граждане Грузии тем самым признаются в самом гнусном цинизме: им важна в первую очередь территория, а мнение живущих на этой земле людей не имеет никакого значения. Тем интересней то, как в таких случаях поступает Россия. На едва ли не каждом из проходящих в последние дни в Грузии митингах как под копирку подчеркивался лозунг об «оккупации Россией 20% территории Грузии». Имеются в виду Абхазия и Южная Осетия. То местечковые футбольные команды выйдут на игру с соответствующими надписями на футболках, то в социальных сетях что-то аналогичное учинят, то грузинские студенточки перед зданием парламента развесят матерные плакаты на русском языке. Столько лет никто «проблему 20%» не расчесывал – и вдруг опять в таких масштабах. Ну и самое знаменитое на данный момент: повышение для русских на 20% цены на все меню в некоторых ресторанах Грузии, если не покаются за оккупацию перед заказом хинкали. Крупная сеть кинотеатров прекратила показ фильмов на русском языке, хотя на испанском – пожалуйста. Кто смотрит в Тбилиси кино на испанском? Миллионы туристов из Колумбии? Но куда интересней в этом контексте как раз вопрос об этих самых пресловутых «20% оккупированной территории». Вернее, о людях, которые на них живут. Начнем с того, что грузинское общественное сознание всегда было склонно к театральному пафосу, в котором жесты и красивые слова заменяют собой реальную жизнь. В этой атмосфере уже два десятилетия в грузинском языке существует что-то вроде фигуры речи – «чеми мица», «наша земля». Иногда это высказывание сопровождается целованием земли в прямом смысле слова и осенением себя крестным знамением. «Восстановление территориальной целостности» в границах бывшей ГССР (то есть в тех границах, которые непоседливому народу подарили в несколько прыжков большевики, то есть, читай, та же Россия) стало в Грузии фетишем. А непосредственно весь текущий скандал учинил лидер «Антиоккупационного движения» Грузии актер Давид Кацарава, 1982 года рождения. Готовясь к встрече российской делегации в Межпарламентской ассамблее православных народов, он притащил в Тбилиси обрывок колючей проволоки из села Атоци. Это пограничный населенный пункт рядом с Южной Осетией, где уже несколько лет вяло идет процесс «бордеризации»: российские пограничники обустраивают в Атоци и Хурвалети границу под регулярные крики, мат, митинги и провокации с грузинской стороны. Кацарава собирался вручить кусок колючей проволоки российским парламентариям. То есть провокация готовилась заранее и вне зависимости от того, на какое кресло, согласно протоколу, присел бы депутат Гаврилов. Кацарава – самобытный, фактурный актер «из местных». Попутно он еще председатель федерации рафтинга Грузии и обладатель титула «самый красивый папа Грузии». Его актерские профили есть на украинских и казахстанских ресурсах, но это все-таки не тот масштаб, что может предоставить российский рынок. Да и с творческой точки зрения как-то все одно мелкотемье. Зато на югоосетинской границе талант Давида Кацаравы раскрылся с неожиданных сторон. Он и организовывал «патрулирование» границы, обзывая российских пограничников, и сообщал фейки о «захвате грузинских сел оккупантами», и сопровождал визиты групп иностранных журналистов. С недавних пор стало традицией привозить на границу «посмотреть на оккупантов» с почтительного расстояния первых лиц иностранных государств, приезжающих в Грузию с официальными визитами. Раньше на мемориальное кладбище с вечным огнем на горе над Тбилиси водили, а теперь в Атоци возят. Там их принимают Кацарава и его люди. Прыгают, скачут, показывают издали пальцем на русских и осетин и, как правило, ругаются матом, который иностранные гости не понимают. Звездный час Давида Кацаравы настал в декабре прошлого года, когда профессиональный актер – лысый, бородатый, по-кавказски рано седеющий крупный мужчина, зачем-то одетый в камуфляж – под многочисленные видеокамеры обратился через мегафон к российским пограничникам во все том же селе Атоци: «Я не знаю, осетины вы или русские. Если вы осетины, скажу вам, что это наша территория, и русские используют вас – думаю, вам хорошо это известно. Если вы русские, просто скажу вам, что вы оккупанты, и сами знаете, что находитесь на нашей земле, на грузинской земле. Сейчас нас здесь шесть-семь человек, но нас будет больше, и вам придется перед камерами убить каждого из нас. Вам придется стрелять в людей, которые защищают свою землю от вас. Мы никуда отсюда не уйдем». Однако они ушли, когда стало темнеть. Да и тишина была ему ответом. Еще в 1990-х годах в Грузии выдвигались разной степени вменяемости планы реинтеграции территории без учета позиции населения. Обычно такие планы осуществляются военным путем, но есть и политические методы давления. Шеварднадзе, например, полагал, что реинтеграция возможна на основе «бытовой коррупции» – создании нелегальных рынков и контрабанды. Главное здесь, что интеграция враждебно или критически настроенного населения не считается необходимой. Пусть уезжают (позиция части Киева по отношению к жителям Донбасса) или гибнут (что предполагалось для малочисленных осетин и абхазов). Не будем пересказывать историю Абхазии и Южной Осетии, которые добились де-факто независимости от националистически настроенной Грузии в 1992–1993 годах в результате кровопролитных войн. И сделали это без особой помощи со стороны России, а иногда даже вопреки позиции ельцинской Москвы. Признание де-юре со стороны РФ пришло после августа 2008 года. Достаточно сказать, что для Тбилиси этих людей в контексте «20% оккупации» не существует вообще. Короткий флирт Тбилиси с европейскими структурами однажды привел к созданию пары специализированных программ по агитации и пропаганде среди осетин и абхазов о «привлекательности Грузии». Планы эти были грандиозны и совершенно фантастичны, но тем не менее некоторое время их пытались воплотить в жизнь. На практике частично воплотилась только программа бесплатной медицинской помощи для жителей Цхинвала. Некоторые действительно ездят в Тбилиси в больницы, но никаких политических выводов из этого не делают, а именно на это рассчитывали авторы проекта. В связи с невозможностью осуществления, все эти программы «реинтеграции осетин и абхазов» в грузинское общество были недавно просто свернуты. Ставка сейчас делается однозначно и исключительно на возвращение территории, «восстановление территориальной целостности», эти самые «20%». А мнение тех, кто там живет, не имеет значения. Грузинская претензия на эти «двадцать процентов» – человеконенавистническая по своей природе. Это, мол, наша земля, «чеми мица», мы ее таковой произвольно назвали. А кто тут на ней живет – оккупант. Во времена Звиада Гамсахурдиа абхазов и осетин называли «пришлыми народами», «гостями на грузинской земле», которые должны ее либо покинуть, либо огрузиниться. Теперь во всем виновата Россия, которая «оккупирует 20% грузинской территории». А ничего, что там люди живут? И эти люди не хотят иметь ни с грузинским государством, ни с грузинским народом в его нынешнем состоянии ничего общего? Позиция же России в аналогичных вопросах как раз противоположна. Россия защищает народ Донбасса, а никак не претендует на территорию бывшей УССР (хотя при желании могла бы, подняв все те же «исторические аргументы»). Для России первичны люди и их права. Территория же может вообще не иметь никакого значения. Потому, кстати, в России никому не приходит в голову что-то там аннексировать, и даже слезные просьбы со стороны Южной Осетии о вхождении в состав РФ не получают в Москве никакой поддержки. То же касается и аналогичных просьб со стороны Донецка и Луганска, которые имели место в критические дни боевых действий. И все это не вопрос политики, а где-то больше морали и этики. Той самой, в которой человек важнее земли, нация важнее территории, а жизнь и мир – важнее всего. В Тбилиси думают, к сожалению, с точностью до наоборот. Евгений Крутиков