СМИ

С 31 мая по 2 июня с. г. в Сингапуре состоялся очередной “Диалог Шангри-Ла”, который ежегодно (с 2002 г.) проводится под эгидой Лондонского Международного института стратегических исследований. Данный форум, постепенно превратившийся в один из самых авторитетных и посещаемых высокими государственными чиновниками, создавался с целью обсуждения вопросов безопасности в регионе Индийского и Тихого океанов, куда смещается центр тяжести глобальных политических процессов. Каждое его заседание отличается присутствием значимых политических деятелей, выступление которых отражает некоторые важные тенденции в региональной ситуации, складывающейся к данному моменту, и задаёт тон ходу всего “Диалога”. В прошлом году такой центральной фигурой оказался премьер-министр Индии Нарендра Моди, который впервые заявил о претензиях своей страны на всестороннее присутствие не только в Индийском, но и Тихом океанах. Тем самым, получила оформление давняя (и невнятно звучавшая) концепция “Взгляда на Восток” индийской внешней политики. Кстати, лет 10 назад Хиллари Клинтон во время одного из посещений Дели, занимая тогда должность госсекретаря США и желая поощрить своего важнейшего партнёра в Азии, посоветовала ему переходить, наконец, от “длительного разглядывания Востока к действиям на Востоке”. Своего рода ответом на этот давний призыв и явилось прошлогоднее выступление Н. Моди в Сингапуре, в котором он сформулировал семь принципов индийской политики в РИТО. В нынешнем году на передний план вышла проблематика отношений между двумя ведущими мировыми державами США и КНР, резкое обострение которых только наметилось в моменту проведения прошлогоднего “Диалог Шангри-Ла”. Поэтому на форуме 2019-го года центральное место заняли выступления министров обороны обоих глобальных антагонистов. Собственно, содержание их докладов продемонстрировало возрастающую бескомпромиссность американо-китайского противостояния, уже далеко выходящего за рамки “торговой войны” и принимающего всесторонний характер. Что, возможно, никак не входило в первоначальные планы президента Дональда Трампа и, тем более, китайского руководства (хотя тема борьбы различных “кланов” в руководстве КНР нередко является предметом политологических спекуляций). Выступление и. о. министра обороны США Патрика Шанахана представляло собой презентацию опубликованного в тот же день (31 мая) доклада “Новая стратегия Министерства обороны в регионе Индийского и Тихого океанов”. Основные положения и содержание этого документа в целом (если он получит практическую реализацию) фактически не оставляет КНР иного выбора, как отказ от “репрессивного мировоззрения”, а также “стремления перестроить регион в свою пользу, используя военную модернизацию, операции по установлению собственного влияния и хищническую экономику с целью принуждения других стран”. Все эти пропагандистского уровня штампы, естественно, никак не поясняются и выполняют роль преамбулы для главного тезиса о “неизменной приверженности США стабильности и процветанию в регионе… на основе силы и эффективного сдерживания, что требует создания совместных сил, изначально готовых к победе в любом конфликте”. Упомянутые же “силы” будут черпаться как от существующих, так и новых “альянсов и партнёрств”. Главным союзником США в регионе является Япония, министр обороны которой Такэеси Иваи в своём выступлении выразил полную поддержку основным положениям доклада П. Шанахана. В комментарии газеты Yomiury Shimbun подчёркиваются два момента. Во-первых, указывается на “продолжение вторжений китайских кораблей в воды окружающие острова Сенкаку”, принадлежность которых Японии, напомним, оспаривается Китаем (где они называются Дяоюйдао). Во-вторых, отмечается тренд на улучшение отношений с КНР и в этом автор уже настоящей статьи видит важное отличие в развитии японо-китайских от американо-китайских отношений. Хотя, конечно, Япония демонстрирует поддержку ключевого союзника, в частности, в области ограничения деловых связей с компанией Huawei. Примечательной представляется договорённость, достигнутая Т. Иваи на личной встрече с китайским коллегой Вэй Фэнхэ о визите министра обороны Японии в КНР, который, впервые за десять лет, состоится в конце с. г. Делегацию Австралии, другого регионального союзника США, возглавляла Линда Рейнольдс, которая только 29 мая заняла пост министра обороны страны и, по её собственным словам, 75% времени в новой должности провела как раз в Сингапуре на очередном “Диалоге Шангри-Ла”. Пожалуй, наиболее заметным для неё событием в это время стало подписание очередного (8-го) трёхстороннего (США-Япония-Австралия) совместного заявления). Хотя сам документ воспроизводит давно устоявшиеся обороты, типа “решительное несогласие с односторонними действиями” в Восточно-Китайском море” и “милитаризацией спорных объектов в Южно-Китайском море”. Оба коллеги американского министра обороны выразили поддержку основным положениям его доклада, прочитанного на форуме “Диалог Шангри-Ла 2019”. Представляется примечательным, что на следующий день по его завершении в порту австралийского Сиднея появились три китайских боевых корабля, что вызвало крайнее удивление, прогуливавшихся в солнечный день по набережной и ничего не подозревавших аборигенов. В смысле, граждан Австралии, которые ещё не вполне отошли от драматически протекавших очередных парламентских выборов. Лидер неожиданно и второй раз подряд победившей “Национально-Либеральной коалиции”, то есть нынешний премьер-министр страны Скотт Моррисон поспешил успокоить сограждан, заявив, что он в курсе происходящего и всё находится под контролем. Что касается второго важнейшего события на прошедшем в Сингапуре форуме, то есть выступления министра обороны КНР Вэй Фэнхэ, то комментаторы обратили внимание на два момента. Во-первых, сам факт присутствия на нём руководителя китайского военного ведомства (первого за всё время существования данного “Диалога”) призван продемонстрировать “открытость” страны к обсуждению на самом высоком уровне любых сложных проблем со всеми желающими. В то же время речь китайского министра принимала небывало жёсткий характер, когда затрагивались критически важные для КНР вопросы о статусе Тайваня, ситуации в Тайваньском проливе и Южно-Китайском море. Что подтверждает отмечающееся в последнее время завершение “периода односторонних уступок” Китая в ситуации возрастающей напряжённости в отношениях с США. Наконец, автору не слишком понятно, что делают на данном (и предыдущих аналогичных) форумах европейцы, делегация которых в этот раз выглядела весьма солидно. Брюссель представляла Федерика Могерини, Францию, Великобританию и Швецию – министры обороны. Европа переживает синдром воспоминаний об уже далёком прошлом? Но в нынешних условиях её “военное присутствие” в регионе выглядит всё более странным. В чём заключалась цель участия французского авианосца Charles de Gaulle в недавних военно-морских учениях в Индийском океане совместно с кораблями Японии, США и Австралии? Названные именем известного французского мореплавателя Лаперуза, эти учения были упомянуты П. Шанаханом как пример создания тех самых “совместных сил”. Уж не собирается ли Франция “сдерживать” Китай на другой стороне земного шара? Чем он ей угрожает и зачем вообще ей это нужно? У европейцев в целом неплохо выглядят сфера торговли со странами РИТО, чем и надо продолжать заниматься. В том числе, на более подходящих форумах. В заключение следует отметить, что Китай быстро учится на собственных ошибках в сферах как отстаивания в регионе собственных политико-стратегических интересов, так и в области формирования двух- и многосторонних торгово-экономических проектов. Делается, кажется, всё возможное, чтобы ни Индия, ни даже Япония с Австралией не стали участницами вашингтонских проектов антикитайской направленности. Формированием которых, собственно, и продолжала заниматься делегация США на прошедшем “Диалоге Шангри-Ла”. Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона