СМИ

Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился,
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился…

Эти строки Александр Сергеевич Пушкин написал в 1826 году, за одиннадцать лет до своей гибели. Невозможно даже представить себе, какие душевные порывы подвигли русского поэта написать «Пророка» в шумном Петербурге, не говоря уже о том, что двумя годами ранее он написал «Подражание Корану», не зная Арабского Востока.

Но именно эти строки, застрявшие в памяти со школьной скамьи, буквально преследовали меня в знойном, пылающем 42-градусным жаром Дамаске, куда мы вместе с писателем, адвокатом Анатолием Вербицким привезли книги и журналы, собрание сочинений Александра Пушкина, отлитый в бронзе московским скульптором Николаем Кузнецовым-Муромским бюст поэта, в дни празднования его 220-летия, выполняя завет недавно почивших двух русских подвижников В.Н. Ганичева и И.П. Новосёлова, продвигавших русскую культуру за пределами границ нынешней России.


Прямая улица в Старом Дамаске
Наша сравнительно небольшая группа, состоявшая из людей самых разных профессий — сотрудников Посольства РФ в САР, ученых, учителей, писателей, адвокатов, бизнесменов, переводчиков, ветеранов боевых действий на территории Сирии из Москвы и Крыма, — заметно тревожилась, пока мы не переступили порог школы «Sawa Montessori» в Дамаске, где школьники и учителя устроили нам восторженную овацию… Это было так неожиданно и трогательно. Мы сразу почувствовали неподдельную искренность в их скандировании: «Пушкин! Пушкин! Пушкин!»


Репетиция
Наше смятение от неловкости за столь торжественный прием продолжалось и в момент установки бюста, переданного в дар школе Союзом писателей России, и особенно от концерта школьников, которые запели под аккомпанемент квартета струнных инструментов и аккордеона песню на слова Алексея Фатьянова на русском языке:

«Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат,
Пусть солдаты немного поспят…» — а завершали выступление «Катюшей» Михаила Исаковского.

«Русский язык очень многие хотят учить в нашей школе, и сейчас он обогнал по популярности в качестве иностранного английский. Пока русский введен в качестве эксперимента, но нужно отметить, что много учеников не только в этой школе, в целом по Сирии, хотят изучать русский язык, — сказала нам директор школы «Саува» Хадиль Аль-Асмар, почувствовав наше смущение. — Большой интерес в Сирии испытывают не только к творчеству и языку Пушкина, но и к его личности. Сирийцы Пушкина в прямом смысле называют «своим». Наши историки убеждены, что прадед Александра Пушкина — Ибрагим Ганнибал — был сирийцем…»

Созвучно директору и я чувствовал пушкинскую близость сирийцам, читая продолжение «Пророка»:

Перстами легкими как сон
Моих зениц коснулся он.
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
Моих ушей коснулся он, —
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.
И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем,
Во грудь отверстую водвинул.
Как труп в пустыне я лежал…


Воздвижение на пьедестал
Боже, подумал я, так это ж Савл, вспомнив из «Деяний апостолов»: «Господь же сказал мне: встань и иди в Дамаск, и там тебе сказано будет всё, что назначено тебе делать…»

В этот миг я реально видел, как Савла вели сотоварищи через Баб Шарки, — римские ворота, сохранившие и ныне свой изначальный вид, — по Прямой улице в дом Иуды, где его, ослепшего, нашел спустя три дня Анания, апостол из 72-х, первый епископ Дамаска, возложил руки на него и тот, уже Павел, прозрел…

В подземном гроте крепостной стены, где Анания проводил тайные службы, жил апостол Павел, пока иудеи, недовольные переменами, произошедшими с ним, не решили убить его, вынудив бежать из Дамаска. Христиане спустили его на веревке в корзине по крепостной стене вблизи ворот Баб Кисан, которые в римское время назывались воротами Сатурна.

На старинных гравюрах и мозаиках изображён стражник, некто Георгий, стоявший во время спуска по стене апостола Павла у этих ворот на часах с копьем в руке, нечаянно как бы обернувшись от происходящего бегства в сторону.

За сочувствие к Павлу Георгия казнили, но и по сей день к могиле мученика на старом христианском кладбище, что через дорогу от ворот Баб Кисан, не иссякает река духовно жаждущих паломников, как и не исчезают из памяти заключительные строки «Пророка» А.С. Пушкина, так созвучные жизни и подвигам святых Иоанна Крестителя и апостола Павла:

«И Бога глас ко мне воззвал:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».

Я слышал голос Александра Сергеевича Пушкина, читавшего «Пророка», когда молился у могилы пророка Иоанна, когда смотрел на главный минарет Исы мечети Омейадов, построенной на месте христианского храма во имя святого Иоанна Крестителя, но все ж сохранившей в себе его крестильную купель и сень над мощами Предтечи. Сколько же всего возвышенного и страшного пережито здесь за две последние тысячи лет, как, впрочем, и за восемь последних лет…


Христианский квартал в Дамаске
Сирия, как и весь Ближний Восток, земля пророков и Христа, никогда не отрицала их, видела их, но не видела, слышал их, но не слышала, отчего народы, населяющие эти святые земли, резали, убивали и убивают сегодня друг друга…

Они, то сберегают предания и памятники, то сжигают людей и храмы, то взрывают памятники и отрезают головы хранителям памяти, как случилось в 2015 году в Пальмире с известным сирийским ученым-археологом Халедом Аль-Асаадом.

Его называли «господин Пальмира». Всю жизнь он охранял величайшие археологические богатства Сирии, город древних оазисов в пустыне, расшифровывал древние надписи на городских стенах.

Халид родился в Пальмире. Он обожал Пальмиру, ее руины, ее театр, ее храмы. Пальмира была его жизнью и причиной гибели. Он относился к ней как к своей большой семье, назвав дочь именем одной из античных цариц — Зенобией. Уйдя на пенсию, он оставил Пальмиру на попечение своего сына Валида…

Халед Аль-Асаад не хотел покидать Пальмиру даже в период оккупации её джахадистами. «Кому я нужен такой старый и немощный», — говорил он своим близким, просивших его уехать из города. — Куда мне бежать и зачем? Пусть со мной произойдет то, что происходит сейчас с моим народом».

Террористы постоянно приходили к нему домой, угрожали оружием, спрашивали, где спрятаны золотые изделия Пальмиры: короны, кольца, ожерелья… Затем забрали Халеда Аль-Асаада на допрос. 27 суток о нем ничего не было известно…

18 августа 2015 года бандиты согнали в городском сквере жителей… На глазах у жителей Тадморы (арабское название Пальмиры) палач в маске отрубил 83-летнему старцу голову. Затем его окровавленное тело связали красной веревкой, а отрубленную голову положили между ног Аль-Асаада…

Мученик Халед аль-Асаад не опустился на колени перед казнью, но успел выкрикнуть: «Пальмы умирают стоя!» — слова Зенобии, царицы Пальмиры, сказанные ею, когда плененную царицу вели через Рим в золотых цепях.


Халед аль-Асаад
Боевики взорвали центральную часть древнего храма Баалшамина (I век нашей эры), монастырь Мар-Элиан, гробницы и храм Баала, пострадал театр, где террористы устраивали показательные казни.

Джахадисты не пощадили даже Льва богини Аллат, что украшал Пальмиру — сейчас стоит в музее Дамаска. Реставраторы собирали статую буквально по крупицам. На ней сохранилась надпись на арамейском языке: «Аллат благословит любого, кто не прольет кровь в святилище», — как символично эти слова звучат сегодня.

Вот и мы, участники гуманитарной акции «От сердца к сердцу», решили следовать завету Аллата: не проливать кровь других, а воздать должное памяти Халеда Аль-Асаада. С помощью Председателя Центрального совета Ассоциации ветеранов и жертв войны САР генерала Аднана Махлюфа, бригадных генералов Абдаллы аль-Талли и Абделя Гани Аль-Джаббани встретились с членами семьи Халеда Аль-Асаада, его братом, вдовой, сыном и дочерью в доме Ассоциации. С болью в сердце выслушали их нерадостные рассказы о судьбе Пальмиры, их рода, о горе, что принесла война народу Сирии… И невольно вспомнились Пушкинские строки:

«Отцы пустынники и жены непорочны,
Чтоб сердцем возлетать во области заочны,
Чтоб укреплять его средь дольних бурь и битв,
Сложили множество божественных молитв…» — написанные поэтом за полгода до своей кончины, переложив покаянную молитву преподобного Ефрема Сирина, которую читают христиане в Великий пост.

Как перекликаются судьбы чистых сердцем!

Мы передали бронзовый макет будущего памятника д-ру Халеду, защитнику исторической памяти (скульптор Николай Кузнецов-Муромский) с надписью арабской вязью его последних слов «Пальмы умирают стоя», как начало будущего восстановления исторического оазиса Тадморы.

Приятно был удивлен целью нашего визита в Сирию, — передаче бюста А.С. Пушкина школе в Дамаске, — при встрече руководитель Российского центра по примирению враждующих сторон в Сирии Виктор Купчишин.

— Вы даже не представляете, как важны такие гуманитарные акции. Когда не говорят дежурные слова о дружбе народов, а делают конкретные дела. Вот и Нелля Александровна Кускова с юной, смелой помощницей Марией, которых знает вся Сирия, неугомонные подвижницы, мотаются из России то за детьми, чтобы отвезти их в Артек, то везут покалеченных матерей и старух в наши больницы, то сопровождают вместе Олегом Ивановичем Фоминым медицинские препараты и оборудование для госпиталей САР, — отмечает в разговоре Виктор Мефодиевич.
– Из маленького ручейка вырастает большая река. Вы не думайте, что мы тут, на войне, бессердечные… Конечно, нам не дают покоя действующие в Идлибской зоне деэскалации боевики, что вновь нарушили режим прекращения огня, постоянно обстреливают населенные пункты в провинциях Латакии, Хамы, Алеппо. Но мы видим и другое. Вот, опять же, Нелля Александровна с Машей сейчас отправляются в христианский город Скальбия, что на стыке провинций Хама, Латтакия и Идлиб.
Скальбию с 2012 года пытались взять зеленые духи, но всегда получали отпор… Недавно город обстреляли из реактивной системы залпового огня, от которого погибли матери и их дети, получали увечья… А они, эти хрупкие русские женщины, не могут спокойно жить, и едут туда, везут людям жизненно необходимые продукты: муку, сахар, крупу, макароны, масло, детям — тетради, краски, игрушки…

Наш разговор с генералом В. Купшиным прервал тревожный звонок из районов боевых действий…

Мы приехали в Сирию накануне юбилея Солнца нашей поэзии Александра Сергеевича Пушкина и Уразы Байрама. Сирия, страна, где преобладающее большинство жителей мусульмане. Они в эти дни особенно заняты своим духовным деланьем, постом и молитвой, подготовкой к празднику, но Верховным муфтий Сирии шейх Ахмад Хассун, нашел время, пусть и поздней ночью, чтобы встретиться с нами, поделиться своими невеселыми думами о происходящем в исламском мире.
— Шесть лет, — говорил Верховным муфтий, — как наша кровь смешалась с кровью россиян. Молодые ребята из России, девушки-медсестры, которые приезжали к нам работать, погибали на сирийской земле. Россия пришла в Сирию не для того, чтобы сражаться с людьми, она пришла для того, чтобы защищать людей. Всевышний никогда не ведет войн, поскольку он создал нас, и дал свободу выбора. Мой отец и моя мать не научили меня ненавидеть.
Те войны, о которых вы слышите — не религиозные. Это всего лишь внешнее впечатление, будто религия надевает на себя одежду политических интересов. Именно поэтому я прошу вас очень внимательно относиться к тому, что вы видите… Все мировые религии направлены на счастье человека. Но мы, религиозные деятели, создали различные религиозные течения, чтобы стать их руководителями. Мухаммед не был ни суннитом, ни шиитом. Иисус Христос не был ни православным, ни католиком.
И если бы мы сейчас встретили пророка и сказали, что я – мусульманин-суннит, а другой – мусульманин-шиит, он бы сказал нам: «Вы что, забыли мое послание? Я же сказал вам, что все правоверные являются братьями!» Иисус тоже оставил нам единую веру. Поэтому очень осторожно относитесь к религиозным деятелям. Всегда ко всему относитесь критически, не верьте никому безоговорочно. У вас должна быть свобода мысли, — отмечал шейх Ахмад Хассун.

Он действительно печется о своем народе искренне, открывает по возможности больницы для простых людей, ищет помощи и раздает её бедным…


У Верховного муфтия Сирии шейха Ахмада Хассуна
Мы вместе с ним приветствовали делегацию Сербской Православной Церкви во главе с Патриархом Иринеем на приеме у Блаженнейшего Иоанна, Патриарха Антиохийского и всего Востока. Он также заинтересованно слушал Главу Сербской церкви, как и представитель Патриарха Московского и всея Руси при Патриархе Антиохийском и всего Востока игумен Арсений (Соколов), как и мы, простые миряне. Он так же, как и мы, переживает нестроения на Украине, вызванные действиями патриарха Варфоломея, желая нам побыстрее преодолеть «турецкую агрессию»…

Кстати, мы встречались с Верховным муфтием Сирии накануне ракетного удара по Дамаску израильскими вооружёнными силами. К счастью, никто из наших не пострадал.


Вместе с Патриархом Иринеем в мечети Омеядов по пути к гробнице св. Иоанна Крестителя
В течение недели мы ездили по святой земле Сирийской. Мы были в Хаме и Хомсе, в Маалюле и Сейднайе, на горе Херувимов и в Дарайе… Мы встречались с простыми людьми и молодежью. Каждый из них заслуживает отдельной повести, но сегодня я остановлюсь на одном из них, с кем мы не виделись более десяти лет, но встретились так, будто и не расставались никогда. Это бывший командующий Народной армии Сирии, бригадный генерал Мухаммед Ибрагим Аль-Али.

В СССР Мухаммеда Ибрагима Аль-Али знали не как генерала, а как писателя, по его романам «Утренняя звезда», «Великий поворот», «Произвол», многим повестям и новеллам.

Судьба Мухаммеда Ибрагима мало чем отличается от судеб простых сирийцев. Родился в 1934 году в бедной крестьянской семье. С раннего детства познал тиранию коллаборационистов, что опирались на штыки французских оккупантов. Его род известен героическими традициями борьбы против угнетателей. Дед Мухаммеда участвовал в вооруженных выступлениях против османского ига. Сердце впечатлительного мальчишки наполнялось чувством сострадания и любви к забитым и униженным односельчанам и одновременно гневом и презрением к своим и чужеземным эксплуататорам.

Это и стало основной причиной, когда М.И. Аль-Али приравнял перо к штыку, хотя большую часть жизни отдал защите национальных интересов Сирии, возглавляя Народную армию. Он издал более десяти книг и посвятил, по словам, автора: «Всем трудящимся моей маленькой родной Сирии. Всем трудящимся моей большой арабской родины. Всем трудящимся в мире, которые создали своим трудом человеческую цивилизацию, не получив вознаграждения взамен…»

С любовью описывая жизнь простых людей, Мухаммед Ибрагим Аль-Али стремится напомнить читателю о страданиях и духовных устремлениях отцов и дедов, их честности, трудолюбии и глубокой человечности, чтобы их примером поднять национальный дух, воодушевить на продолжение борьбы за справедливые отношения между людьми и народами. В этом автор видит главную цель творчества современного арабского писателя. Этой же цели служит и роман «Произвол», где автор показывает Сирию в первой половине сороковых годов ХХ века.

Этот исключительно важный период в истории Сирии, накануне получения ею независимости.

Несомненный интерес для нашего читателя представляют главы романа, раскрывающие деятельность сионистских агентов на территории Сирии и Ливана.

Вторая мировая война была использована лидерами международного сионизма для реализации выдвинутого еще в прошлом веке отцом сионизма Т. Герцлем расистского лозунга: «Дать народу без страны страну без народа». Его детище — Всемирная сионистская организация (ВСО), воспользовавшись новой расстановкой сил на международной арене в связи с войной, развернула активную деятельность, направленную на захват Палестины.
К этому времени руководители международного сионизма, учитывая все возрастающую роль США на международной арене, начали перемещать центр тяжести своей организации из Лондона в Вашингтон.

11 мая 1942 года в отеле «Билтмор» в Нью-Йорке чрезвычайная конференция сионистской организации в США, в которой участвовали представители американских, европейских и палестинских сионистов, провозгласила свою новую программу официальной политики международного сионизма.

На ее осуществление и были брошены все силы обширной сети сионистской агентуры в Сирии и соседних арабских странах. Богатые сионисты активно скупали земли в Палестине у крупных арабских землевладельцев и безжалостно сгоняли с них палестинских феллахов — арендаторов.
Нескончаемой рекой в Палестину текли так называемые пожертвования, собираемые за счет обложения евреев всех стран ежегодным побором на нужды ВСО — шекелем. С 1917 по 1946 г. в Палестину таким образом поступило 168 млн. палестинских франков на скупку арабских земель, на капитализацию Палестины с экономическим укладом ярко выраженного колониального типа.

М.И. Аль-Али показывает безграничный цинизм и жестокость сионистских ставленников в Сирии, в арсенале действий которых шантаж и подкуп, разврат и убийство, грабеж и поджог, осквернение религиозных святынь. Чтобы запугать сирийскую еврейскую общину и вынудить ее эмигрировать в Палестину, они хладнокровно убивают как евреев, так и арабов, расстреливают мусульман в алеппской мечети и объявляют кровавое побоище делом рук евреев, ведя дело к арабско-еврейской резне.
Пропитанные расистской идеологией Марлен, Шарон, Джон и их подручные готовы уничтожить ради своей цели — возвращения на «землю обетованную» — не только всех арабов, французов, но и евреев, не разделяющих взгляды сионистов. При этом они никогда не забывают о личном обогащении.

Автор романа дает объективную картину трагических событий в Сирии, связанных с деятельностью сионистов. С одной стороны, он с горечью признает, что были арабы, которые добровольно продавали свою землю еврейским поселенцам в Палестине, с другой — с чувством симпатии пишет о евреях, которые, несмотря на насилия и запугивания, отказывались покидать ради «земли обетованной» сирийский город Алеппо, где они родились и долгие годы жили в мире и добрососедстве с арабами.

Роман «Произвол» раскрывает читателю смысл некоторых событий наших дней, как и в детские годы Мухаммеда, сионистский молох продолжает пожирать еврейские и арабские жизни.

Роман углубляет понимание и многих реалий Ближнего Востока. Если в прошлом сирийские помещики сотрудничали с сионистами ради наживы, то сегодня арабская реакция идет на соглашательство с «новым мировым порядком». Торговая сделка между сионистами и маронитским священником обнажает корни современных политических сделок и союзов между западными агрессорами и некоторыми ливанскими правохристианскими группировками.
Презрительное отношение Марлен и ее подруг — представительниц европейских еврейских общин — к еврейкам, переселившимся в Палестину из арабских стран, трансформировалось в фактический раскол израильского общества на два лагеря — «благородных» ашкенази и «грязных» сефардов.
И, наконец, читатель вместе с автором прослеживает, как зарождался союз международных сил с НАТО, превратился в «стратегическое сотрудничество» с ЛАГ, нацеленное на достижение военно-политического господства в арабском мире, на овладение его природными богатствами, на превращение Ближнего Востока в агрессивный стратегический плацдарм против России.

Мухаммед Ибрагим Аль-Али в своем творчестве наследовал реалистическую традицию А.С. Пушкина. Во всяком случае, он об этом говорил и сегодня, когда мы встретились в доме Ассоциации ветеранов и жертв войны САР, бесконечно цитировал нашего гения, а его старинный друг, дипломат Сулейман Заидия читал «Пророка» на арабском языке. Перевод доктора Сулеймана был отмечен Государственной премией Сирии еще в 70-е годы прошлого века.


Разговор с Мухаммедом Ибрагимом Аль-Али
Неделя нашего пребывания в Сирии пробежала как один миг. Мы встречались с преподавателями и студентами университетов Латакии и Дамаска. Мы откровенно говорили с Вице-президентом САР, с министрами информации, экономики, аграрной отрасли, промышленности, с боевыми генералами и молодыми офицерами…

Нас потчевали настоящими сирийскими блюдами и сладостями в Сейднайе Мишель и в Дамаске Рашид, а мы благодарили их и дарили книги нашего Александра Сергеевича Пушкина.

У нас была хорошая команда: руководитель Московского отделения Союза ветеранов Сирии Сергей Рунов, фронтовые корреспонденты «Анны-ньюс» Александр Харченко и Сергей Шилов, профессор Крымского университета Сергей Юрченко, директор Южного регионального центра поддержки экспорта Наталья Серова, генеральный директор «Кубаньпроекта» Левон Исраэлян, крымчане Михаил Фалько, Андрей Мальцев, Дмитрий Коваленко, Андрей Лопачев, Сергей Иванников, Феликс Алиманский, Геворг Габриелян, Лена Одарюк из Севастополя…
Нас всюду сопровождали сирийско-российская семья Кристины Линдстром, её дочь Рима, сыновья Михаил и Даниил, сирийские организаторы во главе с Самерсом Отхманом…

Без любого из участников этого похода цель не была бы достигнута.

Всех нас вместе собрал Александр Пушкин, книги которого мы подарили детям в школе Дамаска, связал на многая и благая лета своими пронзительными строчками друзьям-лицеистам из ссылки в 1825 году:

«… Друзья мои, прекрасен наш союз!
Он как душа неразделим и вечен —
Неколебим, свободен и беспечен
Срастался он под сенью дружных муз…»

Действительно, срастался наш Союз под сенью дружных народов Сирии и России, наших литератур.

Спасибо Александру Сергеевичу и всем вам, кто был с нами вместе.

Сергей Котькало