СМИ

Как новый президент Латвии, потомок жертв холокоста, стал попутчиком фашистов Президентом Латвии избран Эгилс Левитс. Президента в этой республике избирает парламент, и данная норма введена для ограничения влияния на избрание главы государства русских и русскоязычных (их в Латвии 30% населения). Левитс родился в Риге 30 июня 1955 г. в еврейской семье. Дипломы политолога и юриста он получил в Германии, куда эмигрировал с семьёй в 10-летнем возрасте. В 1982 г. окончил юридический факультет Гамбургского университета, а в 1985-м там же – факультет общественных наук и философии. Он даже по-латышски говорит с акцентом. И, может быть, именно в силу сомнений в собственной национальности Левитс сделал «истинный латышизм» залогом своей политической карьеры. В Германии он близко сошёлся с видными представителями эмиграции из старой Латвии, сотрудничавшими во время войны с фашистами, что также наложило отпечаток на его мировоззрение. Их пути, в частности, пересекались в Мюнстерской латышской гимназии, своего рода интеллектуальном инкубаторе будущей прозападной элиты Латвии. Это учебное заведение опекали оказавшиеся в Германии бывшие латышские легионеры СС, а Левитс там преподавал историю и политику. Эгил Левитс После крушения СССР, которое он воспринял и как заслугу антисоветской эмиграции, Левитс вернулся в Латвию. По протекции заграничных друзей, также возвратившихся на родину, сразу попал в новую власть, сначала в качестве посла в Германии и Швеции (1992–1993). Вернувшись в Ригу, в 1993–1994 гг. работал на посту министра юстиции, затем снова покинул Латвию, чтобы занять должность судьи ЕСПЧ – Европейского суда по правам человека (1995–2004), а затем до самого последнего времени и Суда Европейского союза. Социологический опрос, проведенный накануне президентских выборов агентством Kantar TNS, показал, что Левитс не пользуется в родной стране большой популярностью. Лишь пятая часть опрошенных (22 %) хотели бы видеть его на посту президента, в то время как более трети (35 %) выступали против его кандидатуры. Ещё 43 % мало о нём знают и не имеют о нём своего мнения. Если бы не отсутствие в Латвии всенародных выборов президента, Левитс никогда бы им не стал. От демократии такая избирательная норма очень далека, но Левитс отшучивается, намекая на украинского президента Зеленского: «Если народ хочет любимого президента, то надо выбирать какого-нибудь шоумена или актера. Политика – это серьезное дело. Я не готов делать что-то только затем, чтобы понравиться людям. Это не моя задача». Премьер-министр Кришьянис Кариньш был «лучшим учеником Левитса» Левитс близок с премьер-министром Латвии Кришьянисом Кариньшем, ещё одним «возвращенцем» из эмиграции и представителем партии меньшинства, волею «загадочных демократических судеб» также оказавшимся на вершине власти. В своё время Левитс был преподавателем Кариньша в Мюнстерской латышской гимназии. «Могу сказать, что Кариньш был моим лучшим учеником по политике и истории. И это продолжается до сих пор», – говорит Левитс. Связка Левитс – Кариньш считается наиболее национал-радикальной и русофобской в республиках Балтии. Русские и русскоговорящие Латвии от такого выбора не в восторге и ничего хорошего от Левитса не ждут. Для беспокойства есть все основания. Левитс – автор преамбулы к конституции, в которой закреплён принцип «Латвия для латышей». В концепции Левитса национальные меньшинства должны проявлять лояльность не через соблюдение законов, а через «стремление ассимилироваться». Как выходец из еврейской среды по отцу, многие родственники которого погибли в холокосте, спокойно общается с их фактическими палачами? Левитс объясняет всё просто – тем, что «контактов с родственниками по еврейской линии он не поддерживал и личной связи с еврейской культурой не чувствует». «Я латыш!» – часто повторяет он, определяя себя целиком по латышской материнской линии. Впрочем, когда надо, он вспоминает и о своём еврействе. Из СССР в Германию, например, Левитсы эмигрировали по «еврейской визе». В отречении от национальности отца он заходит настолько далеко, что выступает против реституции еврейской собственности, захваченной во время войны или отнятой государством в Латвии. «Я до сих пор считаю, что время реституции закончилось. Считаю, что в Латвии антисемитизм существует на уровне грунтовых вод. У части общества до сих пор есть дремучие взгляды о теориях заговора», – как-то высказался Левитс. На самом деле антисемитизм в Латвии есть, и с одной из организаций, исповедующей антисемитские взгляды, Левитс был связан лично. Речь идёт о нацистской группе «Перконкрустс» («Громовой крест»), с идеологом и основателем которой Адольфом Шилде Левитс тесно сотрудничал в студенческие годы. Шилде высоко оценил «мощный радикально-национальный» потенциал молодого Левитса. В том, что человек еврейского происхождения сочувствует нацистам, нет чего-то невероятного (вот и Коломойский на Украине назвался «жидобандерой»). А между нацистами и Левитсом есть общее – приверженность идее господства одной расы. Эмблема движения «Перконкрустс» («Громовой крест») Хотя организация «Перконкрустс» была запрещена после того, как группа из 11 её членов 6 июня 1997 года пыталась взорвать памятник Освободителям в Риге, её приверженцы продолжают распространять свои взгляды, регулярно участвуя в парадах ветеранов гитлеровской армии, как, например, её нынешний вождь Игорс Шишкинс. Игорс Шишкинс (русский по отцу) – не помнящий родства продукт фашизоидной ассимиляции на демонстрации в честь эсэсовских легионеров Левитс сам на такие парады не выходил, но и никогда не протестовал против них. А вот соратники и помощники его «лучшего ученика» Кариньша – частые участники подобных демонстраций. Есть основания полагать, что в молодости, в мюнстерской гимназии, новый президент Латвии мог сотрудничать и с участником массового расстрела 2600 человек в районе деревни Жестяная Горка Новгородской области Янисом Цирулисом. По тем событиям Следственный комитет России открыл новое уголовное дело, в рамках которого в качестве свидетеля может быть приглашён и Эгилс Левитс. В эфире Латвийского телевидения Левитс сказал, что в Россию на празднование Дня Победы никогда не поедет, даже если его пригласят. Для него 9 мая – не праздник. «Для нас, латышей, эта война закончилась только в 1990-1991 году», – заявил он в интервью газете NRA. И если он идентифицирует себя не с победителями 1945-го, а с потерпевшей поражение стороной, – кому вообще он нужен на празднике Победы? Дмитрий Минин