СМИ

Иосиф Сталин умер 66 лет назад, однако его личность и проводимая им политика до сих пор служат предметом ожесточенных споров и историков, и политических деятелей, и рядовых обывателей. Масштаб и неоднозначность этой исторической фигуры столь велики, что до сих пор отношение к Сталину и сталинской эпохе для некоторых граждан нашей страны является своеобразным индикатором, определяющим политическую и социальную позицию.

Одна из самых темных и трагических страниц в истории страны – политические репрессии, пик которых пришелся на 1930-е — начало 1940-х гг. Именно репрессивная политика советского государства в годы правления Сталина является одним из главных аргументов противников сталинизма. Ведь на другой стороне медали – индустриализация, строительство новых городов и предприятий, развитие транспортной инфраструктуры, укрепление вооруженных сил и формирование классической модели образования, которая до сих пор работает «по инерции» и является одной из лучших в мире. Но коллективизация, депортация целых народов в Казахстан и Среднюю Азию, истребление политических оппонентов и противников, а также отнесенных к ним случайных людей, чрезмерная жесткость к населению страны – это другая часть эпохи Сталина, которую тоже нельзя стереть из людской памяти.
Впрочем, в последнее время все чаще появляются публикации о том, что масштабы и характер политических репрессий в годы правления И.В. Сталина были значительно преувеличены. Интересно, что не так давно эта позиция была озвучена, казалось теми, кто никак не заинтересован в «обелении» Иосифа Виссарионовича – сотрудниками аналитического центра ЦРУ США. Кстати, именно в США в свое время жил в эмиграции Александр Солженицын – главный обличитель сталинских репрессий и именно ему принадлежат пугающие цифры – 70 миллионов репрессированных. Аналитический центр ЦРУ США «Рэнд Корпорэйшен» подсчитал количество репрессированных в годы правления советского вождя и получились несколько иные цифры – около 700 тысяч человек. Может, масштабы репрессий были и больше, но явно не настолько, как говорят последователи Солженицына.

Международная правозащитная организация «Мемориал» утверждает, что жертвами сталинских репрессий стали от 11-12 млн до 38-39 млн человек. Разброс, как видим, очень велик. Все же 38 миллионов в 3,5 раза больше, чем 11 миллионов. В «Мемориале» относят к жертвам сталинских репрессий: 4,5-4,8 млн осужденных по политическим мотивам, 6,5 млн депортированных с 1920 года, около 4 млн лишенных избирательных прав по Конституции 1918 года и постановлению 1925 года, около 400-500 тысяч репрессированных на основании ряда указов, 6-7 млн погибших от голода в 1932-1933 гг., 17,9 тыс. жертв «трудовых указов».
Как видим, понятие «жертвы политических репрессий» в данном случае расширяется максимально. Но политические репрессии это все же конкретные действия, направленные на арест, заключение под стражу или физическое уничтожение инакомыслящих или подозреваемых в инакомыслии. Можно ли относить к жертвам политических репрессий умерших от голода? Тем более, если учитывать, что в то непростое время голодала большая часть населения земли. Миллионы людей умерли в африканских и азиатских колониях европейских держав, да и в «процветающих» Соединенных Штатах Америки не зря эти годы получили название «Великой депрессии».
Идем дальше. Еще 4 миллиона человек были в сталинский период лишены избирательного права. Однако, может ли поражение в правах рассматриваться как полноценная политическая репрессия? В таком случае многомиллионное афроамериканское население США, в первой половине ХХ века не только не имевшее избирательных прав, но и сегрегированное по расовому признаку, тоже является жертвами политических репрессий Вильсона, Рузвельта, Трумэна и прочих американских президентов. То есть, примерно 10-12 миллионов человек из числа отнесенных «Мемориалом» к жертвам репрессий уже находятся под вопросом. Жертвы времени – да, не всегда продуманной экономической политики – да, но не целенаправленных политических репрессий.
Если подходить к вопросу строго, то непосредственно жертвами политических репрессий можно назвать лишь лиц, осужденных по «политическим» статьям и приговоренных к смертной казни или определенным срокам лишения свободы. И здесь начинается самое интересное. К репрессированным были отнесены не только «политики», но и многие самые настоящие уголовники, осужденные за обычные уголовные преступления, либо пытавшиеся, в силу определенных причин (не отданный карточный долг, к примеру) с помощью возбуждения новой «политической» статьи перебраться от уголовников к политическим. О такой истории, только уже имевшей место в «брежневское» время, пишет в своих мемуарах бывший советский диссидент Натан Щаранский – вместе с ним сидел обычный уголовник, который, чтобы не отвечать перед другими заключенными за карточный долг, специально разбросал в бараке антисоветские листовки. Разумеется, такие случаи не были единичными.
Чтобы понять, кого можно относить к политически репрессированным, необходимо более пристально взглянуть на советское уголовное законодательство 1920-х – 1950-х годов – что оно представляло собой, к кому могли применяться самые жесткие меры и кто мог, а кто не мог стать жертвой «расстрельных» статей уголовного кодекса.
Адвокат Владимир Постанюк отмечает, что когда в 1922 году был принят Уголовный кодекс РСФСР, в статье 21 главного уголовного закона советской республики подчеркивалось, что для борьбы с наиболее тяжкими видами преступлений, угрожающими основам советской власти и советского строя, в качестве исключительной меры охраны государства трудящихся применяется расстрел.
За какие преступления по УК РСФСР, других союзных республик была положена в сталинские годы (1923-1953) смертная казнь? Могли ли приговаривать к смертной казни по 58-й статье УК?
В.Постанюк: Преступления, каравшиеся исключительной мерой наказания – смертной казнью – входили в Особенную часть Уголовного кодекса РСФСР. В первую очередь, это были т.н. «контрреволюционные» преступления. Среди преступлений, за которые полагалась смертная казнь, в уголовном законе РСФСР перечислялись организация в контрреволюционных целях вооруженных восстаний или вторжения на советскую территорию вооруженных отрядов или банд, попытки захвата власти (статья 58 УК РСФСР); сношение с иностранными государствами или их отдельными представителями с целью склонения их к вооруженному вмешательству в дела Республики; участие в организации, действующей в целях совершения преступлений, означенных в ст. 58 УК; противодействие нормальной деятельности государственных учреждений и предприятий; участие в организации или содействие организации, действующей в направлении помощи международной буржуазии; организация в контрреволюционных целях террористических актов, направленных против представителей советской власти или деятелей; организация в контрреволюционных целях разрушения или повреждения взрывом, поджогом или другим способом железнодорожных или иных путей и средств сообщения, средств народной связи, водопроводов, общественных складов и иных сооружений или строений, а равно участие в выполнении указанных преступлений (ст. 58 УК). Смертную казнь можно было получить и за активное противодействие революционному и рабочему движению во время службы на ответственных или особо секретных должностях в царской России и у контрреволюционных правительств в годы Гражданской войны. Следовала смертная казнь за организацию банд и шаек и участие в них, за фальшивомонетчество по сговору лиц, за целый ряд должностных преступлений. Например, в статье 112 УК РСФСР подчеркивалось, что расстрел может быть назначен за злоупотребление властью, превышение власти или бездействие и халатное отношение, за которыми последовал развал управляемой структуры. Присвоение и растрата государственных ценностей, вынесение судьей неправосудного приговора, получение взятки при отягчающих обстоятельствах – все эти преступления также могли караться вплоть до смертной казни.
Могли ли в сталинский период расстреливать несовершеннолетних и за какие преступления? Были ли такие примеры?
В. Постанюк: В период своего действия кодекс неоднократно подвергался изменениям. В том числе, они распространялись на вопросы уголовной ответственности несовершеннолетних и были связаны со смягчением мер ответственности, которые могли применяться к несовершеннолетним преступникам. Изменялись и нормы о наказании: было запрещено применение расстрела к несовершеннолетним и беременным женщинам, введено краткосрочное лишение свободы на срок от 1 месяца (Закон от 10 июля 1923 года), а позже и на срок от 7 дней (Закон от 16 октября 1924 года).

В 1935 году было принято знаменитое Постановление «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних». Согласно данному постановлению, несовершеннолетних старше 12 лет было разрешено привлекать к уголовной ответственности за кражи, причинение насилия и телесных повреждений, увечья, убийства или попытки совершения убийства. В постановлении значилось, что к несовершеннолетним преступникам старше 12 лет могут быть применены все меры уголовного наказания. Такая формулировка, не отличавшаяся четкостью, дала повод для появления многочисленных утверждений о фактах расстрела детей в Советском Союзе. Но эти утверждения, по крайней мере, с правовой точки зрения, не соответствуют действительности. Ведь норма о невозможности назначения смертной казни лицам, не достигшим 18-летнего возраста, содержавшаяся в ст. 13 Основных начал и в ст. 22 Уголовного кодекса РСФСР, так и не была отменена.
Неужели ни одного случая расстрела несовершеннолетних в Советском Союзе не было?

В. Постанюк: Был такой случай. И это единственный достоверно известный случай расстрела в советское время подростка. 15-летний Аркадий Нейланд был расстрелян 11 августа 1964 года. Как видим, это уже далеко не сталинское время. Нейланд был первым и единственным несовершеннолетним, официально приговоренным советским судом к высшей мере наказания – расстрелу. Вина этого преступника состояла в том, что он зарубил топором женщину и ее трехлетнего сына. Ходатайство о помиловании подростка отклонили, а в поддержку высшей меры наказания для него высказался сам Никита Хрущев.
Таким образом, мы видим, что советское уголовное законодательство действительно предусматривало смертную казнь и по «антисоветской» 58-й статье. Однако, как отметил в своем интервью адвокат, среди «расстрельных» антисоветских деяний были преступления, которые бы в наше время назвали террористическими. Например, вряд ли можно назвать «узником совести» человека, организовывавшего диверсии на железнодорожном полотне. Что касается применения расстрела как высшей меры наказания по отношению к коррупционерам, то эта практика до сих пор существует в ряде стран мира, например – в Китае. В Советском Союзе смертная казнь рассматривалась как временная и исключительная, но эффективная мера борьбы с преступностью и с врагами советского государства.

Если говорить о жертвах политических репрессий, то огромную часть осужденных по антисоветской статье составляли как раз диверсанты, шпионы, организаторы и члены вооруженных и подпольных групп и организаций, действовавших против советской власти. Достаточно вспомнить, что в 1920-е – 1930-е годы страна находилась во враждебном окружении, не особо стабильной была обстановка и в целом ряде регионов Советского Союза. Например, в Средней Азии отдельные группы басмачей продолжали сопротивление советской власти и в 1930-е годы.
Наконец, не стоит упускать и еще один очень интересный нюанс. Значительную часть репрессированных при Сталине советских граждан составляли ответственные работники партии и советского государства, в том числе и правоохранительных органов, органов безопасности. Если проанализировать списки высших руководителей НКВД СССР союзного и республиканского уровня в 1930-е годы, то большинство из них впоследствии сами были расстреляны. Это свидетельствует о том, что жесткие меры применялись не только к политическим оппонентам советской власти, но и, гораздо в большей степени, к самим ее представителям, виновным в злоупотреблениях полномочиями, коррупции или каких-либо иных должностных преступлениях.
Источник