СМИ

«Отслужил своё — и в утиль? Но ведь это же наше всё, гроза морей и океанов — жалко! Мы за музейную пенсию». Как превратить списанный корабль в музей, с чего начать и во сколько обойдётся это удовольствие — в нашем материале. По морям, по волнам Недавняя новость об отправке в утиль кораблей ВМФ России, которые не могут пройти модернизацию по экономическим причинам, вызвала бурную реакцию в обществе. Коллективное мнение: «А почему бы не превратить бывшие боевые единицы в музеи»? И людям польза, и на металлолом ничего не уходит. Так-то оно так. Но всё не так просто. Вот у нас боевой корабль. Министерство обороны признало его неподлежащим модернизации и ремонту — и с барского плеча решило превратить вымпел в музей. Что же для этого надо сделать? Только давайте сразу определимся, что корабль у нас более не планирует выйти в море и встаёт на вечную стоянку — так делают в 95 процентах случаев. Музей-крейсер «Михаил Кутузов» в Новороссийске Для начала на борт поднимаются люди, которые должны отсоединить, открутить и снять всё, что представляет государственную тайну. Причём это могут быть не только системы обнаружения, целеуказания, управления огнём и т. п., но и банальные части силовой установки или даже забытая впопыхах при сходе экипажа бумажка с внешне ничего не значащими символами. Далее из всех систем надо слить жидкости, коих очень и очень много: гидравлика, топливо, масло, хладагент и прочие. Чтобы случайно забредший турист не повернул вентиль и не облил себя, а потом не поставил 0 звёздочек на трипэдвайзере. И это мы не говорим о ядерной энергетической установке. Чтобы удалить её, требуется фактически разобрать корабль до основания и собрать заново! Кстати, всё, на что можно нажать или покрутить, надо заблокировать. По возможности зафиксировать саморезами, болтами и поксиполом. Чтобы уж гарантированно на сувениры никто не унёс. А то, что уже «утрачено военно-морским способом», надо найти. На складах, в запасниках музеев, у завода-производителя (если он ещё жив), у прапорщиков — да где угодно. Если это должно быть по штату — достань и положи. Во что может превратиться судно за 40 лет в греческом флоте — корабль-музей «Слэйтер» в штате Нью-Йорк до и после реконструкции Пока шаманят над внутренним убранством, специалисты должны осмотреть подводную часть на предмет повреждений и коррозии. Музей у нас будет стоять в воде, а значит, днище станет постепенно утрачивать прочность, и необходимо рассчитать, через какое время потребуется новый ремонт. Стандартный срок стоянки корабля-музея без обновления подводной части составляет около 20 лет. В некоторых случаях больше, в некоторых меньше. По истечении этого срока нужны сухой док и восстановление. Можно, конечно, делать ежегодные осмотры с мелким ремонтом, но цена по итогу выйдет чуть ли не больше. Очищаем от грязи, пыли, ржавчины корпус, скоблим, грунтуем, красим и смазываем всё, что должно быть смазано или покрашено. Гордо поднимаем военно-морской флаг… Стоп! А команда-то у нас есть? Теоретически можно нанять обычных людей обслуживать всё это хозяйство, но практика показывает, что лучше всего с такой задачей справятся моряки — бывшие или действующие. Значит, надо набрать личный состав. Как минимум обучить офицеров и платить им достойную зарплату. Ибо статус корабля-музея — это, конечно, почётно, но на карьеру влияет противоположным образом. Когда всё в целом готово, надо создать экспозицию о боевом пути корабля. Для этого придётся обращаться к ветеранам, служившим в молодости на нашем судне, а также выдерживать многочасовое бодание с музеями, которые, естественно, не захотят расставаться со своими запасами, пусть даже и на благие цели. В нашу гавань заходили корабли, большие корабли из океана… Итак. У нас есть корабль с командой, который теоретически надо отбуксировать на место вечной стоянки. Для начала надо найти ему место на карте нашей необъятной Родины. Можно поставить в Мурманске или Архангельске, но турсезон там не очень долгий — всего три-четыре месяца в году. Невыгодно. Кронштадт, Калининград, Владивосток — уже лучше. Благо и опыт имеется, и стоянку найти проще. Южные берега? Это совсем хорошо, но тут возникает такой момент, что ремонт и буксировку будущего музея надо производить в одной акватории, т. е. сначала корабль сам как-то должен дойти до Новороссийска, например. А если он изначально ремонтировался в Североморске? Дно на месте будущей стоянки надо почистить от отложений, мусора, и вообще всего, что может повредить наш музей, а швартовые бочки и тумбы на берегу должны быть дополнительно укреплены и несколько раз проверены. Сам причал должен находиться вблизи туристических троп, иметь удобный спуск-подъём для посетителей. Что, вроде готовы к открытию? А вот и не угадали. Ещё надо создать береговую инфраструктуру: павильон с продажей билетов, организацией экскурсий, едой, сувенирной продукцией — которую ещё надо заказать у производителей. В общем, спустя долгое время мы готовы показать каким был, есть и будет наш флот — и пускаем на борт музея посетителей после красочного открытия с шариками и демонстрацией чего-нибудь «этакого» от ВМФ. Мир розовых пони Однако у нас есть одна небольшая проблема. Мы живём не в мире радужных единорогов и розовых пони, а в суровой реальности. И вот в ней первую скрипку всегда играют деньги. Если мы обратимся к мировому опыту, то заметим, что большое число боевых кораблей, стоящих на вечной стоянке, могут себе позволить далеко не все страны мира. Если у вас переизбыток лишних вымпелов, то их можно, конечно, топить подальше в океане (как авианосец «Америка») или делать из них подводные рифы (как это было с авианосцем «Орискани» или броненосцем «Массачусетс»). Но уж если вы хотите корабль-музей, то будьте готовы платить. За примерами далеко ходить не надо. Если цены на плановый ремонт и/или модернизацию больших кораблей колеблются от 500 миллионов долларов (нижний порог ремонта авианесущего крейсера «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов») до 2,6 миллиардов долларов (модернизация атомного авианосца «Теодор Рузвельт»), то с музеями всё немного сложнее. «Аврора» проходит Дворцовый мост, направляясь на ремонт Например, крейсер I ранга «Аврора». Прошедшая совсем недавно реконструкция обошлась государственному бюджету в 840 миллионов рублей (13 миллионов долларов). За эти деньги корабль отбуксировали в сухой док, проверили днище, почистили, подкрасили, обновили экспозицию и вернули «Аврору» на место. Или взять броненосный крейсер «Олимпия», выставленный в Филадельфии. Постепенное разрушение корпуса и долгое отсутствие ремонта привели к тому, что требуются восстановительные работы, которые обойдутся в 20 миллионов долларов: буксировка корабля в док, очистка и восстановление подводной части, ремонт и переоборудование экспозиции. Крейсер «Олимпия» Считаете, что это дорого? Линкор «Миссури» в 2009-м получил новую антикоррозийную систему, подновил окраску и модернизировал внутренние механизмы — будьте добры, 18 миллионов долларов на стол. Банальное нанесение нового слоя чёрной краски на корпус французской подводной лодки «Флорэ», выставленной в Лорьяне, обошлось налогоплательщикам в 550 000 евро в 2003 году, а восстановление линкора «Алабама» после урагана «Катрина» — в четыре миллиона долларов. Плановый ремонт крейсера «Кэролайн» или подводной лодки «Альянс» в Великобритании тоже выходит в немалую сумму — 12 и 15 миллионов фунтов стерлингов для каждого. Ну и конечно, всех не глядя делает авианосец «Интрепид», который находился на реконструкции с 2006-го по 2008 год. Он получил полный ремонт внутренних помещений, новые интерактивные экспонаты, обновление интерьера и поверхностей (26,5 тонн краски), традиционную очистку днища, замену ненужного оборудования и многое другое. Для корабля на берегу сильно изменили инфраструктуру, а также почистили место стоянки. Всё удовольствие обошлось всего-то в 120 миллионов долларов (55 на авианосец и 65 на пирс и остальную часть музея), что «примерно» позволяет нам оценить стоимость подготовки «с нуля» большого боевого корабля к экскурсионной жизни. Авианосец «Интрепид» А за чей счёт банкет? Что всё о расходах, да о расходах. «А доходы?», — спросите вы. Да, доходы есть. И в целом по статистике большой боевой корабль за первый год музейной жизни может принять до миллиона посетителей. Но обычно это число заметно меньше. Кстати, а сколько мы готовы платить за то, чтобы подняться на борт? В России цена на билет будет колебаться в районе 400-500 рублей — для взрослого человека, естественно. Проход на экспозиции в иностранных государствах обойдётся в среднем в 15-20 долларов на человека. Разница в цене в два раза. Но если увеличить стоимость билета у нас, то в музей, увы, будут приходить только фанаты ВМФ. Остальным будет проще делать селфи на фоне «грозы морей и океанов». Второй пункт, на котором может заработать музей (помимо экскурсий), — это сувенирная продукция. Да, сейчас, с развитием министерством обороны таких мероприятий, как форум «Армия», «Танковый биатлон» и многих других, пришло понимание: люди готовы заплатить деньги за память о посещении музея. Но, как всегда у нас, развитие идёт медленно: сувенирная продукция производится одним-двумя производителями, стоит «странных» денег и её мало. Ну кто, скажите, будет покупать рядом с боевым кораблём футболку «танковые войска» или кружку «ВКС России»? Для каждого музея нужно что-то своё, с упоминанием именно этого места и боевой единицы. А такие невыгодные мелкие партии никто не будет запускать в производство без уверенности, что они окупятся. А то куда их потом денешь? Что же остаётся? Безмолвно смотреть, как красивейшие корабли распиливают «на иголки»? Нет, конечно. В мире известна практика, когда частные организации выкупают списанные корабли или создают фонды для спасения отслужившей своё техники. В таком случае каждый, кто действительно хочет спасти кусочек наследия военной истории, может внести свою лепту. А если общество будет молчать, то даже стоящий в акватории Москвы-реки и фактически готовый к переоборудованию в музей сторожевой корабль