СМИ

Он смог пройти всю Великую Отечественную войну и не потерять веры в людей, перенести все тяготы депортации, но по-прежнему почитать «отца народов» и хранить его фотографию дома на самом видном месте, 76 лет состоять в коммунистической партии, но искренне верить во Всевышнего и, наконец, — перешагнуть вековой юбилей в бодром настроении и с хорошей памятью. Корреспондент «Это Кавказ» встретился с ветераном ВОВ за несколько дней до его 101-го дня рождения. Мустафа Шонаевич Хубиев родился в 1918 году в ауле Джегута. Закончив школу, поступил в Карачаевский педрабфак. А в 1940 году его призвали в армию и послали на учебу в Военно-морское авиационное училище в Ейске. После объявления войны он прошел ускоренное обучение и был направлен авиамехаником в 5-й гвардейский минно-торпедный авиационный полк Черноморского флота. Победу встретил в крымском городе Саки. Был удостоен ордена Отечественной войны II степени, медалей «За оборону Кавказа», «За боевые заслуги» и «За отвагу». Первым делом — самолеты Мы навестили ветерана, когда он был в гостях у своей дочери Любови. На летней веранде Мустафа Шонаевич обедал вместе с сыном (всего у него — 5 детей, 16 внуков и 22 правнука). По кавказским обычаям гостеприимные хозяева сразу пригласили нас за стол, а узнав о причине визита, ветеран очень оживился. К тому времени, когда обед был завершен, на столе появился старый семейный альбом, Мустафа Шонаевич уже успел многое рассказать о себе. Все самые ранние его воспоминания связаны со школой. С тех прошло уже несколько десятков лет, а ветеран до сих пор помнит по именам всех своих одноклассников. — Хорошее время было. Учишься, помогаешь родителям по хозяйству, играешь с друзьями, ни о чем не думаешь. Учиться, кстати, тоже любил. Особенно мне хорошо давались точные науки. Мечтал стать летчиком. Но эта мечта казалась такой недосягаемой! А в жизни вон как сложилось… А первый год обучения в летном училище Мустафа Шонаевич и вовсе вспоминает как самый счастливый и беззаботный в жизни: днем — самолеты и прыжки с парашютом, по вечерам — танцы в Доме культуры. На фотографии того времени — у молодого курсанта суровый взгляд, чтобы взрослее выглядеть, и впереди у него — вся жизнь. Потом наступило 22 июня 1941 года. «Помню каждого погибшего товарища» — Как я узнал о начале войны? Если честно, не помню. Скорее всего, нам объявили на утренней проверке. Но отчетливо помню то щемящее чувство внутри. Не смогу объяснить. Вроде не отдаешь себе отчета, но чувствуешь, что случилось что-то страшное. Уже через несколько месяцев Мустафа Хубиев оказался на передовой. Его направили авиамехаником в авиационный полк Черноморского флота. — Тогда на вооружении нашей эскадрильи были американские гидросамолеты «Консолидейтид. Каталина», — повторяет по слогам несколько раз название Мустафа Шонаевич. — Их еще называют «летающими лодками». Наша эскадрилья занималась больше разведыванием и сопровождением, но и в бой, конечно, вступать приходилось. В день было по три-четыре боевых вылета. И самым тяжелым для меня было время ожидания. Прикипаешь сердцем и к людям, и к машинам, места себе не находишь, когда они на задании. В начале войны противник сильно превосходил нас по технической оснащенности, и мы несли большие потери. Помню каждого погибшего товарища, каждый свой самолет. PBY-5A Catalina — морской патрульный бомбардировщик фирмы Consolidated. «Каталины» производились всю Вторую мировую и активно использовались союзниками. Строились в США и Канаде в 1930-х и 1940-х годах. В СССР строились по лицензии под названием ГСТ. В послевоенное время на некоторые «Каталины», в связи с невозможностью закупки родных американских двигателей, устанавливали отечественные АШ-82, такие самолёты получили обозначение КМ-2. «Если все будут бегать, кто будет Родину защищать?» Мустафа Шонаевич признается, что особенно ему запомнилась история гибели трех сослуживцев, которых он едва знал. — В тот день мы проснулись по тревоге: сбежали три новобранца, прихватив оружие и продовольствие. Это были совсем юные мальчишки-грузины, только что со школьной скамьи. Видимо, манила близость родного дома (дело происходило на авиабазе в Поти (современная Грузия) — Ред.), думали, родные помогут скрыться. Тогда говорили, что один или двое из них даже успели добраться до дома. Но в конце концов, все трое были схвачены и водворены обратно на базу. Практически весь гарнизон присутствовал на суде. — Как сейчас помню приговор трибунала: «Паникеров, трусов, дезертиров приговорить к высшей мере наказания — расстрелу. Приговор исполнить на месте», — рассказывает ветеран. — Двоякое было чувство. Конечно, жалко мальчишек. Жизнь такая сладкая, все хотят жить. Но, если все будут бегать, кто будет Родину защищать?! «Такая тоска по дому взяла — хоть с самолета прыгай» Мустафа Шонаевич по характеру очень собранный человек, поэтому к обязанностям своим относился с большой ответственностью и дотошно работал с каждым самолетом. За это его и выделял командир эскадрильи майор Евгений Гельвиг. Свой истребитель он доверял только Хубиеву. За обеспечение безупречных вылетов Мустафа Шонаевич одним из первых был награжден медалью «За оборону Кавказа». Именно его с еще несколькими сослуживцами и отправили забрать медали для всех награжденных из эскадрильи. — Когда мы пролетали над Эльбрусом, казалось, что «двуглавый» так близко, что можно руку протянуть. И такая ностальгия, такая тоска меня по дому взяла, хоть с самолета прыгай! Я не видел родных три года… Забегая вперед, скажу, что с семьей Хубиев встретится только в 1946 году, через 6 лет после последнего прощания на проводах в армию, и не со всеми: три его брата погибли на полях сражений. Когда грянула депортация В ноябре 1943 года карачаевцы были объявлены врагами народа и депортированы в Среднюю Азию. Тогда же с фронта начали массово снимать представителей карачаевской нации. Но Мустафу волна репрессий не коснулась. — Командир вызвал и лично рассказал о постановлении, обещал, что сделает все, что в его силах, чтобы меня это не коснулось, — рассказывает ветеран. — У сослуживцев тоже отношение ко мне не поменялось: на войне знают цену людям. Поэтому Хубиев остался на фронте, прошел всю войну, а победу встретил в крымском городе Саки. На его груди рядом с медалью «За оборону Кавказа» теперь красовались такие почетные боевые награды, как орден Отечественной войны II степени и медали «За боевые заслуги», «За отвагу». Пора было отправляться домой. «От голода и лишений дети умирали первыми» Из писем родных Мустафа Шонаевич знал, что они голодают и бедствуют в ссылке в Казахстане. Он рвался домой, но, как ценного кадра, увольнять его пока не собирались. В конце 1945 года Хубиеву пришло письмо: отец находится при смерти. Не сразу, но Мустафа смог добиться отпуска и поспешил в путь. — Отпускникам давали с собой месячный паек, а там кроме всего прочего — чай, сахар, шоколад. Словом, не паек, а богатство, — вспоминает ветеран. — С тем и поехал в Южно-Казахстанскую область по указанному адресу. По дороге со мной случилась досадная неприятность: в поезде, пока я спал, украли сапоги. Пришлось на последние деньги купить новые. Еще рыба такая хорошая крупная продавалась, тоже взял для родных. Поймал попутку — трое солдатиков в форме. Думаю, хорошо — свои. Только по приезду эти «свои» начали требовать деньги за проезд и не отпускали, пока не отдал им рыбу в качестве оплаты. Это, к слову, о том, какие бывают люди — и даже война их не меняет. Как оказалось, высадили Мустафу напротив дома вдовы его среднего брата. Она и проводила его к матери. Когда ветеран вспоминает об этой встрече, глаза его наполняются влагой. За шесть лет разлуки мать сильно изменилась: свалившиеся несчастья сделали свое дело. С отцом он и вовсе не успел проститься — Мустафу проводили на его могилу. И все же день приезда Мустафы Шонаевича, наверное, был для Хубиевых самым радостным со дня депортации. В тесном домике собралась вся родня, разговоры продолжались до позднего вечера. Его паек разделили поровну между всеми родственниками. Особенно ликовали и радовались дети, которые уже успели забыть, что такое шоколад. Через месяц Мустафа уволился в запас и вернулся к своим родным. После войны Воссоединившись с семьей, Мустафа стал трудиться в местном колхозе бригадиром хлопководческой бригады. Женился. Девушку выбрал под стать себе: бойкую, трудолюбивую — передовую звеньевую Айшат Джазаеву. Построился, стал жить своим домом, родились дети. Казалось бы, все есть, чего еще надо? — Гор не хватало, нашего чистого горного воздуха, родной земли, где родился и вырос, где жили мои предки, — говорит Мустафа. Поэтому, когда в 1957 году вышел указ о реабилитации репрессированных народов, Мустафа Шонаевич, как и вся его многочисленная семья, отправился на родину. Однако там их никто не ждал: в их домах уже много лет жили другие люди. Начинать все нужно было с нуля. Новым местом жительства выбрали станицу Усть-Джегутинскую, выбили для строительства пустырь на южной окраине, вместе строили дома. Так и появилась в станице улица Южная. С тех пор станица разрослась и превратилась в город — Усть-Джегуту. Но улица до сих пор носит это название, хотя фактически самой «южной» уже не является. На ней по-прежнему живут преимущественно родные и близкие Мустафы Шонаевича и он сам с семьей. Плакат к 100-летнему юбилею ветерана, установленный на въезде в Усть-Джегуту в 2018 году Четыре поколения Супруги Мустафы Айшат не стало в 2006 году, но на Кавказе одиночество человеку не грозит. Каждый год на день рождения ветерана в его доме собирается многочисленная родня: 5 детей, 16 внуков и 22 правнука, а еще невестки и зятья. Поэтому за праздничным столом встречаются сразу четыре поколения. — Секрет долголетия? — задумывается над моим вопросом Мустафа. — Я никогда не пил и не курил, вел здоровый образ жизни, занимался физическим трудом. В последние годы придерживаюсь дробного питания: ем пять раз в день небольшими порциями. В этом ли секрет, не знаю. Но молодым того же посоветую: не пейте, не курите, не врите! Трудитесь и дорожите честью. А главное — знайте во