СМИ

Понятно, что делать со своей жизнью что либо невозможно в отрыве от текущих реалий того общества, в котором ты живёшь. Соответственно, неплохо бы понимать мотивы поведения людей, этим обществом управляющих. Попробуем их себе представить.

Наверное, считать переворот 1991 года «революцией» можно ещё в меньшей степени, чем «майданы» на той же Украине. Это скорее конфликт внутри элиты, в котором победила менее сильная по изначальной позиции, но сплочённая вокруг явного лидера и решительная её часть. 1993 год — утверждение этой власти: именно Верховный Совет РСФСР, источник полномочий того же, собственно, Ельцина, вынужден обороняться и терпит поражение, не в силах сплотить вокруг себя достаточных сил.

Т.е. изначально элита «Новой России» — это «перекрасившаяся» часть элиты советской. Не самая, мягко говоря, принципиальная — но зато решительная. Другой мы, видимо, не заслужили — ибо, если честно, не слишком держались за то, что имели.

Неразбериха «святых девяностых» унесла кучу жизней — но для ряда людей они действительно открыли путь наверх. Пусть не по самым полезным обществу критериям отбора, но элита обновилась — и в данный момент она всё ещё, в массе своей, не является наследственной. И отчасти поэтому смотрится, при всех своих недостатках, дееспособнее западной.

И экзамен на сохранение своего статуса она сдала успешно. Ельцин так и не сдал в утиль РВСН, сохранив возможности для маневра. Путин смог протиснуться в сохранившееся окно возможностей и отвести страну от явно видившейся пропасти.

Собственно, и сама пропасть, и наше её своевременное обнаружение — заслуги Ельцина: в борьбе за власть он фактически исчерпал лимит насилия, которое может совершить легитимная власть. На мой взгляд, мы остановились в относительной близости от полноценной Гражданской Войны (т.е. ситуации, когда любая сила, обещающая улучшение жизни, способна найти достаточно сторонников, готовых рискнуть жизнью в вооруженной борьбе), но, к счастью, смогли в неё не скатиться. Поэтому капитализм у нас получился странный: с точки зрения логики правящего класса, никаких пенсий и бесплатной медицины для «не вписавшийся в рынок» не должно было остаться, некоторые «элитарии» это даже озвучивали. Но более разумная часть новой власти понимала, что отказ от них спровоцирует взрыв — и следовала логике обстоятельств.
Путин, собственно, уже вошёл в Историю именно как человек, умудрившийся консолидировать очень большую часть этой разношёрстной «элиты» на решение задач укрепления государства. Отрезав этим, кстати, очень многим путь на Запад: там работы против них, как показывает практика, не прощают.
При этом ни сам Путин, ни члены его команды, не могут не понимать двух вещей: достаточно большая часть элиты готова переметнуться на Запад при минимальных гарантиях сохранения их статуса, и даже не скрывает этого, а их дети, при тех же устремлениях и чисто западном менталитете, в массе не будут обладать даже теми «талантами», что вознесли наверх их родителей. То есть смена поколения правящего класса автоматически приводит Россию к краху.

И Путин вновь решает извечную нашу задачу создания социальных лифтов в условиях противодействия элиты. То, для чего Иван IV создавал опричнину, Пётр I табель о рангах с гарантированным пожалованием дворянства, а Николай I — класс чиновников-разночинцев.

Процесс не быстрый. Резкая замена всех сразу в нашем случае, подозреваю, смерти подобна: ворующий профессионал может быть реально предпочтительнее честного профана. Поэтому наши стенания о том, что де «мало посадок», ни о чём.

С другой стороны, как это ни смешно звучало изначально, но все эти «кодексы поведения госслужащего» и т.п. постепенно, исподволь, формируют чиновника нового типа — того, кто может прикрыться от коррупции своих начальников требованием письменного приказа и не быть при этом уволенным ввиду своей труднозаменимости.

Их мало — но эти люди растут, распространяя стиль работы на всё большее число подчинённых. И начинают входить в высшие эшелоны. Можно надеяться, что именно из них будет выбираться преемник в 2024 году.

Помимо создания этих кадров, их продвижение требует расчистки места вопреки анекдоту «у генерала тоже сын есть». И власть принимает законы, сильно затрудняющие сохранение привычного для нуворишей уровня потребления при нахождении на госслужбе. Естественно, местные элиты продолжают жить принципом «кто ж его посадит…», но сам факт налицо: обогащение сверх зарплаты однозначно требует чиновника нарушить закон. И ставит его под удар провосудия — не сейчас, так завтра, или через год, при первом межклановом конфликте или резонансной жалобе жителей… Как реалист, я не жду мгновенного решения этой проблемы, Гарри Поттера с ВП в руках я среди кандидатов в Президенты не видел и не увижу. Но сами факты арестов министров, сенаторов и губернаторов — наблюдаю по телевизору довольно часто.

Цель, подозреваю, даже не в том, чтобы сделать чиновников поголовно святее Папы римского, а в том, чтобы сделать карьеру богатого отпрыска в коммерческой структуре комфортнее госслужбы. Проявит себя там — хорошо, не проявит — разорится. Вполне ложится в русло задачи повышения эффективности управления в условиях модернизации экономики.

Сами планы этой модернизации высшее руководство озвучивает в общедоступных, но мало кем из граждан читаемых федеральных программах развития всего и вся — с графиками выполнения, численными индикаторами и механизмами контроля.

Вообще есть ощущение, что она, власть, ищет опоры в народе в стиле традиционной для России формулы — «добрый царь по многочисленным просьбам народа рубит головы плохим боярам». И, в принципе, на жалобы граждан реально реагирует — при условии, что они имеют вид официальных и более-менее грамотных документов, а не ограничиваются руганью у себя на кухне.

Чего пока не хватает — это преодоления разрыва между теми, кто составляет эти глобальные планы и теми, кто наполняет их конкретным смыслом, воплощает в идеях и изделиях. Между ними — всё ещё толстая прослойка «управленцев вообще», не ставящих в силу положения стратегических задач, но и далёких уже от конкретных знаний об управляемом процессе. Эта прослойка «эффективных менеджеров», как и предупреждал Иосиф Виссарионович ещё в 1931 году, порождает излишнюю бюрократизацию там, где более компетентное руководство могло бы брать на себя ответственные решения, не прикрывая филейную часть кучей бумажек.

Увы, для этого на руководящие должности должны приходить новые Берии и Кагановичи, Молотовы и Маленковы, Байбаковы и Засядько, Королёвы и Курчатовы. А приходя — иметь возможность реального управления процессами, не ограничивая себя лишь управлением денежными потоками.

По идее, с управляемостью экономики у нас всё совсем неплохо. Как плакалась газета Ведомости, ссылаясь на данные ФАС, за время с 2005 по 2015 гг доля госпредприятий в РФ выросла с 35 до 70%. Механизмов, видимо, два: ползучая «национализация» банков через отзыв лицензий и выкуп акций, порой, возможно, и не совсем добровольный. Как бы то ни было, «рыба есть — ловить надо уметь».

А вот с ловлей в ряде случаев проблемы. Цивилизация у нас техническая, её развитие — это развитие наукоёмких отраслей промышленности. То есть согласованное решение трёх задач:

— фундаментальных научных исследований (только за госсчет и вне рыночных методик оценки эффективности, иначе лажа получается);
— превращения полученных идей в коммерческий продукт («инновации», «стартапы»… , короче, прикладная наука);
— массового производства полученных решений, обеспечивающего окупаемость первых двух этапов.

В случае, когда все три этапа обеспечиваются вертикально интегрированными госкомпаниями (Газпром, Росатом и т.п.), они решаются, похоже, вполне нормально. А вот в случаях, когда госструктура вынуждена заказывать НИОКР «на стороне», процесс напоминает вождение автомобиля при помощи двух резинок, привязанных к рулю. Как государственная, так и частная компания в этом случае предстает как автономное коммерческое предприятие со своими, коммерческими же, интересами: сделать меньше, получить побольше. Добиться, при этом, чтобы результат не был компиляцией готовых, уже отработанных решений, а представлял собой что-то реально новое, крайне сложно: это всегда большой риск для исполнителя, вдруг «не взлетит»?

То есть, по хорошему, качественное проведение НИОКР возможно только в рамках соответствующей госкорпорации. С реальной, влоть до посадок, ответственностью исполнителей — да, это риск сесть за излишний трудовой энтузиазм, как Королёв, но именно этот риск отсеет жаждущих длинного рубля, и вряд ли, я уверен, отпугнёт реальных фанатов дела. А все попытки решать эти задачи иначе, через «невидимую руку рынка», ведут если не к «распилу», то уж точно к неэффективным тратам.

Что с этим делать — будем обсуждать далее. Пока остановимся на мысли о том, что при некоторых мерах по улучшению управляемости и продолжении планомерной работы по удалению из власти ростков «потомственно успешных» кланов, некоторые шансы на рывок у нас есть. Задача их не «профукать».
————-

Наша элита сложилась в результате госпереворота 1991-1993, «святых девяностых» и аврального восстановления суверенитета 2000-х. Она разношёрстная, объединена по факту только авторитетом Путина — но в массе своей является «элитой первого поколения», умной и решительной (не вообще! А в сравнении с другими).

Задачи роста суверенитета через создание независимой от Запада экономики Верховная власть публично озвучивает и некие действия по их достижению совершает. Мало того, довольно последовательно изгоняет различные способы «левого» обогащения госслужащих из правового поля, постепенно создавая слой людей, служащих именно ради дела. Процесс медленный, прослойка «эффективных менеджеров» ещё сильна — но кое-где, как минимум, имеет тенденцию к уменьшению.

Если нам удастся избежать повторной приватизации всего и вся, и обеспечить наличие законченных (от идеи до массового производства) цепочек разработки новых наукоёмких продуктов во всех ключевых отраслях экономики — у нас есть шанс обеспечить свою безопасность и создать фундамент для поисков оптимального для нас социального строя. Если не удастся — скатимся в строй, соответствующий экономическим отношениям. Например, феодализм — именно с этим стремлением местных элит периодически жёстко борется центр.

Сергей Пряников