СМИ

Наверняка все помнят Герострата, безумца, который сжег одно из чудес света — храм Артемиды в Эфесе. Вряд ли спустя тысячелетия это имя сохранилось бы в истории, если бы не решение судей, запретивших его упоминать. Своим запретом эфесцы обессмертили Герострата, который, собственно, этого и добивался. Примерно так же сейчас выглядят призывы не называть имена террористов и массовых стрелков, виновных в гибели невинных. Движение «Don’t name them» («Не называйте их») давно требует отказаться от какого бы то ни было упоминания убийц. А сейчас эта более чем спорная тактика борьбы с терроризмом практически выходит на официальный уровень благодаря премьер-министру Новой Зеландии Джасинде Ардерн. Выступая перед членами парламента, она торжественно, под аплодисменты, пообещала никогда не называть имя расиста Брентона Тарранта, обвиняющегося в массовом убийстве мусульман в мечети города Крайстчерч. Спич новозеландского премьера вызвал невероятно широкий резонанс. Многие западные СМИ и политики призвали последовать ее примеру и всегда поступать именно так. Это выступление объявили уроком для всех мировых лидеров. «Ардерн права, не называя подозреваемого Крайстчерча. Что насчет остальных?» — вопрошает одна из колумнисток The Guardian. А бывший британский дипломат и политтехнолог Джонатан Пауэлл поделился мечтой: как было бы замечательно, если бы Ардерн занимала место Терезы Мэй и решала вопросы Brexit. Да что там, несложно представить, что она делала бы: скорее всего, запретила бы упоминать слово «Brexit» — и проблема бы рассосалась. Газета USA Today вполне серьезно пишет, что решение не упоминать Тарранта снизит риски повторения подобных массовых расстрелов. Как будто бы опыт с Геростратом никого ничему не научил. Как будто он не продемонстрировал, что запретный плод становится сладким. Если во времена античности не удалось предать забвению имя преступника, то в эпоху интернета подобное табу куда сильнее поможет разгону популярности террориста: «Прикиньте, а имя Тарранта запрещено произносить. Запомните, никогда не называйте имя Таррант». Власти Новой Зеландии пошли еще дальше. Они под страхом жесточайшего наказания запретили «манифест» террориста. Теперь любому гражданину, у которого на компьютере найдут этот 74-страничный поток сознания, грозит десять лет тюрьмы. А если кто-то рискнет переслать куда-нибудь документ или обнародовать его, может схлопотать и 14 лет заключения. Но это не облегчает борьбу с распространением идей нацизма и расизма. Так, под тюремный срок легко подвести, скажем, психологов, пытающихся разобраться в мотивах поведения маньяков ради раннего предотвращения массовых расстрелов. За решетку могут упрятать и специалистов-политологов, изучающих праворадикализм опять-таки для четкого обозначения проблемы и поиска путей ее решения. Кстати, этим ни Новая Зеландия, ни Австралия, откуда родом Таррант, толком и не занимались. Мы сейчас слышим много охов и ахов в стиле «Это ж надо, кто бы мог подумать, что в тихой Новой Зеландии произошло такое!». А ведь неонацистская группировка Right wing resistance («Сопротивление правого крыла»), к которой, в частности, имеют прямое отношение и австралийские неонацисты, участвовавшие в войне в Донбассе на стороне украинских праворадикалов, была создана именно в новозеландском Крайстчерче. Но этот феномен мало кем исследован. И если замалчивать проблему, пряча голову в песок и делая вид, что этих нацистов не существует, появятся новые и новые Брейвики, Тарранты и другие ничтожные «сверхчеловеки». Например, сейчас в нескольких странах Европы расследуют связи Тарранта с тамошними праворадикалами. В Австрии даже идет речь о возможности запрета праворадикальной группировки, которой террорист якобы жертвовал деньги. Но ведь невозможно выявлять все эти связи, если не анализировать «манифест» неонациста, историю его передвижений и радикализации. Кстати, Таррант откровенно признался, что побывал на Украине, но там, похоже, в отличие от Европы, никто даже не инициировал проверки его связей с местными радикалами. Чего уж, легче запретить его имя и продолжать твердить: «У нас фашистов нет». Бороться с терроризмом нужно не запретами имен новоявленных Геростратов или их сочинений. Необходимо человеконенавистнические идеи выявлять в зародыше, давя организации и онлайн-сообщества, распространяющие их. И уж точно надо на ранней стадии отслеживать жуткие видео и трансляции преступлений в прямом эфире. Чувствуя вину за события в Новой Зеландии, Facebook, посредством которого Таррант демонстрировал всему миру свой расстрел, ввел запрет на распространение и поддержку идей «белого национализма и белого сепаратизма». Но возникает закономерный вопрос: а почему только «белый национализм»? Наверняка ведь Цукерберг слышал и о расизме других цветов и оттенков, и о радикальном исламизме, и о массовых расстрелах в христианских церквях. Но почему-то теперь решил бороться лишь с отдельными формами расизма. Совершенно прав норвежский активист Бьорн Илер, чудом выживший в 2011 году в бойне Брейвика. Он считает большой ошибкой призыв Ардерн не называть Тарранта. По его мнению, попытка запретить упоминание Брейвика повысила бы его до некого «мистического уровня». «Это выглядит так, как будто он предстает в качестве зла, монстра… — пишет Илер. — Тот факт, что он всего лишь человек, спас меня от жизни в страхе. Брейвик — человек, а не безымянный монстр, нависающий над нашими жизнями». Владимир Корнилов, РИА