СМИ

19 января этого года японско-американскому договору безопасности исполнилось 60 лет.

Союз двух стран считается самым успешным в современной истории военно-политическим союзом. В период холодной войны, вместе со сдерживавшим СССР НАТО, японско-американский союз сыграл в западном лагере важную роль.

А вот с окончанием холодной войны, в том числе и во время операции «Буря в пустыне», ощущение японско-американской солидарности несколько потускнело. В немалой степени виноватыми в этом стали и некоторые действия Японии, например, так называемая «чековая дипломатия» (речь идет о том, что Япония старалась откупиться от участия в реальных военных действиях крупными денежными взносами на содержание американских войск, достигшими, по некоторым оценкам, 13 миллиардов долларов — прим. ред).

После этого некоторое время стандарты японско-американского союза продолжали снижаться, приближаясь к кризисной отметке. Наконец, в 1996 году не была принята совместная японско-американская Декларация, вдохнувшая новый смысл в двусторонний союз, и сделавший его соответствующим временам, наступившим после окончания холодной войны.

Эта Декларация определила японско-американский союз не только как инструмент защиты Японии, но и как ценное общее достояние международного сообщества. С тех пор союз стал основой для поддержания мира и стабильности не только в Индо-Тихоокеанском регионе, но и в более широком смысле — во всем мире.

Однако в последние годы в связи с быстрым подъемом Китая, развитием Северной Кореей своего ракетного потенциала и дестабилизацией на Ближнем Востоке, в японско-американском союзе опять стали заметны признаки ослабления.

Главной причиной для этого является некая «односторонность» японско-американского союза, которую следует даже назвать его «врожденной слабостью». Формула «предоставление баз в обмен на обеспечение безопасности» хотя и выглядит несколько ассиметричной, но одинаково выгодна для интересов обоих государств и теоретически могла бы считаться «взаимодополняющей».

Однако психологически нельзя избавиться от ощущения, что она все-таки «односторонняя». В условиях, когда в последнее время происходит некоторое снижение американской мощи, эта «односторонность» или даже «неравноправность» союза все больше бросается в глаза.

Как бы кто ни оценивал японско-американский военный союз, фактом остается то, что он остается совершенно неотъемлемым фактором существования Японии. Этот союз, который и нынешний президент США Дональд Трамп не устает называть «неравноценным», требует от Японии серьезных усилий, чтобы не превратиться для нашей страны в «мышиную норку». В случае появления во взаимоотношениях с Америкой малейших расхождений в оценке действующих угроз или подходе к общим ценностям, необходимо сразу такие расхождения выправлять.

Японская военная доктрина строится на оборонительной стратегии. Предполагается, что летящие на Японию крылатые ракеты противника силы самообороны поначалу должны сбивать собственными средствами ПРО. После второй атаки совместно с японскими силами ПРО удар по противнику, нацеленный на защиту территории страны, наносится и американскими вооруженными силами. Японские политики и СМИ безо всяких сомнений принимают эту доктрину.

Однако разве действующие в настоящее время наставления и «Основополагающие направления японско-американского сотрудничества в области обороны» говорят именно так?

Дело в том, что долголетняя стагнация в разработке концепций японско-американского военного союза породила несостыковки в японских и американских подходах.

В пункте 3 статьи 82 «Закона о силах самообороны Японии» говорится о «сокрушительном ударе по крылатым ракетам и другим средствам поражения противника». На основании этой концепции японские силы самообороны и должны строить противоракетную оборону. В той же статье содержится следующее положение. «Министр обороны Японии в случаях, когда признается существование угрозы ракетного нападения на страну и необходимость защиты жизни людей и материальных ценностей от их попадания на территорию Японии, принимает соответствующие меры, направленные на их уничтожение».

Наряду с этим, в принятых в апреле 2015 года «Основополагающих направлениях японско-американского сотрудничества в области обороны» говорится о том, «что в целях противодействия ракетному нападению на Японию, японские силы самообороны осуществляют военные действия совместно с американскими вооруженными силами. При этом в целях защиты территории Японии силы самообороны самостоятельноосуществляют мероприятия по противоракетной обороне. Американские вооруженные силы оказывают силам самообороны в этом поддержку и содействие».Именно так распределяются обязанности в области ПРО между военными обеих стран.

Одним словом, задачу защиты от крылатых ракет противника японские силы самообороны должны решать самостоятельно, а американские вооруженные силы оказывают им в этом поддержку и содействие.

Теперь зададимся вопросом «Какие военные действия может в себя включать такая противоракетная оборона?».

В обнародованной в Америке в декабре 2017 года «Стратегии обеспечения национальной безопасности США» дается определение системе противоракетной обороны страны. В ней отмечается, что «задачей системы является не только уничтожение ракет противника в период полета, но и создание потенциала по их ликвидации еще до запуска».

Такое определение относится не только к межконтинентальным баллистическим ракетам, но и к крылатым ракетам, которые в первую очередь угрожают Японии.

В мае 2018 года Комитет по вопросам безопасности правящей либерально-демократической партии обсудил вопрос о создании «потенциала нанесения удара по ракетным базам противника». Либерально-демократическая партия предложила правительству создать такой потенциал. Однако кабинет такое предложение не принял. В процессе обсуждения был фактически предан забвению тот факт, что наличие такого потенциала практически входит в концепцию американской системы противоракетной обороны. А ведь в упомянутых выше «Основополагающих направлениях японско-американского сотрудничества в области обороны» включено положение о том, что «японские силы самообороны самостоятельно осуществляют ликвидацию ракетного нападения до его осуществления», а американские войска оказывают им поддержку и содействие в этом.

Таким образом, уже после 2015 года Япония должна была стать обладательницей системы обороны от крылатых ракет, и в случае необходимости самостоятельно обеспечить ее задействование.

Разве в реальности дело обстоит таким образом? Япония не провела досконального обсуждения этого вопроса внутри страны и уклонилась от глубокого его обсуждения с американцами. Фактически она спряталась за прежней формулой «американского щита» и прекратила всякую самостоятельную проработку этой концепции.

В связи с этим японско-американский союз оказался на прежнем примитивном уровне «щита и копья», и дело свелось к «реактивному поведению на уровне рефлексов собаки Павлова». 60 лет существования союза прошли без движения в его концептуальном развитии.

В результате возникли расхождения в американских и японских подходах. Проявлением этого и являются нынешние заявления Трампа. На них Япония лишь смущенно улыбается.

Для японско-американского военно-политического союза такие расхождения как раз и могут создать соблазн спрятаться в «мышиную норку» еще глубже.

Разночтения между Японией и США в вопросах противоракетной обороны в мирное время вроде бы не представляют большой проблемы. Но в случае возникновения военной ситуации на этапе согласования порядка военных действий между обеими сторонами сразу могут появиться сложности.

Отсутствие активного обсуждения концепции ПРО внутри Японии, возможно, связано с неудачным термином «потенциал встречного удара по ракетным базам противника». Этот термин позволяет понимать подобные удары как широкие военные операции, включающие в себя значительные пространства территории противника. Из-за некоторого «громыхания» этого термина происходит замедление разработки концептуальных вопросов японской ПРО.

Если говорит точнее, такие операции должны иметь целью «уничтожение ракет противника до их запуска». А это явно включено в концепцию «обороны от крылатых ракет».

Представим себе, что на Японию обрушивается первая волна ракетного нападения. Тогда логично будет исходить из того, что и вторая, и последующие волны тоже будут направлены против Японии.

Если это так, то уничтожение в местах запуска ракет противника, готовящихся ко второй волне нападения на Японию, вписывается и в концепцию «самостоятельной обороны», и в концепцию ПРО. Тогда эти операции Япония должна осуществлять самостоятельно и не требовать их проведения от США.

В настоящее время технологии крылатых ракет быстро развиваются. Появляются их новые виды, способные летать по сложной изменяемой траектории. Противодействовать им с помощью существующих систем ПРО сложно. В этом случае ликвидировать их можно либо на достартовых позициях, либо до включения маршевых двигателей. В США в настоящее время способные на последний вариант противоракеты только проходят тестовые испытания и не доведены до стадии приемки. Однако уже сейчас существуют ракеты среднего радиуса действия, способные уничтожать ракеты противника до старта. Они поступают на вооружение и японских ВВС, правда цели их применения другие. Таким образом, вопрос о том, включать ли удары по ракетам противника до их старта в национальную систему ПРО, зависит от выработки политической концепции.

Еще раз подчеркну: сейчас нельзя, словно собаке Павлова с условными рефлексами, лишь из раза в раз повторять тезис о том, что «концепция нанесения ударов по ракетным базам противника противоречит оборонительной стратегии Японии» и на этом основании тормозить ее развитие.

К сожалению, нам нужно исходить из того, что японско-американского союза не может обеспечить безопасность Японии. И она должна, прямо смотря в глаза реальности, предпринимать усилия для того, чтобы хотя бы немного приблизить этот союз к взаимодополняемости.

Японское законодательство по вопросам безопасности хотя и опутано различными ограничениями, в принципе делает для страны возможным применение права на коллективную оборону. В этом мы хотя бы на полшага продвинулись в сторону взаимодополняемости с США. У нас есть большие резервы в плане улучшения действующей Конституции страны и приближения содержащейся в ней «односторонности» к «взаимодополняемости».

Наряду с этими усилиями нам нужно сделать все, чтобы избежать возникновения расхождения в подходах между Японией и США.

Кунио Орита — директор Японского национального института стратегических проблем. Генерал-майор ВВС Японии в отставке. В силах самообороны Японии служил с 1974 по по 2009 год. Занимал различные командные должности. С 2006 по 2009 год являлся командующим японским экспедиционным корпусом в Ираке. В 2015-2018 годах читал лекции в престижном университете «Тоё гакуин дайгаку» в качестве приглашенного профессора. В нынешней должности с 2018 года. Автор многочисленных публикаций и научных статей по военно-политическим вопросам и геополитике.