СМИ

Много было сказано о секретах, позволивших немцам завоевать Польшу менее, чем за месяц. Историки говорят об успешном использовании немецкими войсками правил «блицкрига» (молниеносной войны). И они правы. Идея сконцентрировать все механизированные части в одном месте, чтобы прорвать линию обороны и окружить в так называемых мешках значительные силы сопротивляющегося противника, была с успехом использована немецкими генералами в течение всей Второй мировой войны, и, в частности, в 1939 году легендарным Гейнцем Гудерианом (позднее, Адольф Гитлер просто возненавидел его).

Тем не менее, кое о чем забывает историческая наука. А именно о том, что существовало и еще одно оружие, которое помогло немецким солдатам чувствовать себя достаточно бодрыми в течение многих дней наступления, без сна и отдыха выполняя геркулесову работу, чтобы поставить целую страну под сапог Третьего рейха. Это был созданный германскими учеными наркотик под названием «первитин» (Pervitin). Препарат, производный от метанфетамина (и похожий на наркотик «speed»), который позволял экипажам боевых танков не поддаваться сну в течение нескольких суток, без устали преследуя вражеские войска.

До сих пор использование первитина было зафиксировано только экспертами, такими, как журналист Норман Олер (Norman Ohler) (среди прочих книг написавший «Мания величия: Гитлер, наркотики и Третий рейх», Критика, 2015 («El gran delirio: Hitler, drogas y el III Reich»). Этот немецкий исследователь и популяризатор приводит десятки высказываний германских генералов, подтверждавших применение наркотиков в вооруженных силах рейха. Что особенно было по душе таким врачам психиатрам, как Отто Ранке, который еще в 1939 году говорил о великолепных свойствах первитина: «У большинства людей он увеличивает уверенность в себе, концентрирует внимание и готовность рисковать».

В конечном счете эти наркотические вещества доказали свою полезность для вермахта и были применены уже в ходе атак во Францию в мае 1940 и в СССР в июне 1941 года. Затем первитин перестал использоваться, так как выяснилось, что он вызывал физические и психические проблемы у принимающих его людей. Но на этой неделе показ документального телефильма британской службы общественного вещания PBS «Мировая война наркотиков» (World War Speed), в котором принял участие и такой известный историк, как Джэймс Холланд (James Holland), снова привлек внимание к наркотикам в ходе Второй мировой войны.

Фильм рассказывает об использовании наркотиков не только нацистами, но и союзниками в их попытках победить тевтонского орла. В частности, Холланд в своих заявлениях ряду средствам массовой информации Британии утверждает, что как премьер-министр Британии Уинстон Черчилль (Winston Churchill), так и американский генерал Дэвид Эйзенхауэр (David Eisenhower) отдавали приказы направить сотни тысяч таблеток в свои воинские части с единственной целью: улучшить их боеспособность.

Сегодня, однако, мы хотим остановиться на неожиданном использовании нацистами метанфетамина. «Во время вторжения в Польшу германским войскам были розданы 35 миллионов таблеток первитина. Большая их часть была использована танкистами, возглавлявшими атакующие колонны вермахта, которые решали исход сражения. Можно сказать, что они были подсажены на наркотики», — объяснял для испанской газеты ABC Олер в 2017 году. По его словам, большинство немецких солдат не знали, что именно их заставляли принимать. «Просто они послушно выпивали предлагаемое им лекарство. А вот когда они распробовали эти таблетки и увидели производимый ими эффект (в том числе устранение у них страха перед боем), тогда уже было просто невозможно удержать распространение этих наркотиков среди военных», — говорит Олер.

Цель — Польша

Применение первитина нацистскими войсками было впервые опробовано при вторжении в Польшу, начатом 1 сентября 1939 года. Идея Гудериана, автора идеи «молниеносной войны», состояла в том, что его люди должны были не спать в течение двух суток, чтобы успеть за это время пересечь боевые порядки противника. И он был прав, в том смысле, что, если его танки сразу же по команде вперед не смогут захватить пол-страны, поляки сумеют мобилизовать свои силы для сдерживания наступления. Поэтому генерал лично проинформировал свои экипажи о том, что они не должны спать 48 часов для выполнения поставленной перед ними задачи.

Как добиться того, чтобы немецкие танкисты не смыкали глаз двое суток подряд? По словам Олера, это стало возможным благодаря приему нового лекарства под коммерческим названием «первитин», производного от метанфетамина и разработанного в 1937 году немецкой лабораторией Теммлер (Temmler). Автор так описывает воздействие этой вещества: «Принявший его человек сразу чувствует себя возбужденным и сильным, его чувства обостряются до предела. Он ощущает себя бодрым и полным энергии […]. Он испытывает уверенность в себе, появляется четкость мыслей, ощущения легкости и свежести, наступает некая эйфория».

Первоначально первитин был синтезирован для гражданских целей и успешно применялся в медицине. С 1938 года он так распространился, что на рынке что даже появились коробки с конфетами, содержащими это стимулирующее средство. Но только в 1939 году первитин начал применяться и в военной сфере. Ответственным за внедрение этого препарата в различных подразделениях армии Гитлера был Отто Ф.Ранке, директор Института общей и военной физиологии, офицер-психотерапевт, целью которого было победить врага более страшного, чем евреи — усталость немецких солдат.

Ранке и его увлечение первитином

Ранке считал, что «при наступлении передышка в один день обязательно скажется на итоге сражения, а последние четверть часа боя могут оказаться решающими для исхода битвы». Он так увлекся первитином, что организовал серию опытов, в ходе которых изучил основные свойства наркотика. Заключение не было однозначным. С одной стороны, он установил, что принимавшие его пациенты в течение длительного времени оставались «бодрствующими», были «физически и психически энергичными» даже после десяти часов постоянной концентрации внимания. Однако он смог также увидеть, что принимавшие первитин пациенты не могли выполнять более сложные задания.

Несмотря на обнаруженные негативные моменты, Ранке стал самым последовательным защитником этого наркотика. Так, он характеризовал его как «превосходное лекарство для немедленного воодушевления усталых войск» и вещество «очень ценное в военном отношении». Для директора Института общей и военной физиологии возможность поддерживать бодрствующими своих людей была совершенно необходимой: «Естественно, чрезвычайно важно с военной точки зрения временное устранение чувства усталости медицинскими средствами в день вступления войск в боевые действия», — утверждал он в одном из своих докладов.

Позднее, после проведения еще нескольких испытаний Ранке осознал, что первитин был действительно наркотиком, по отношению к которому возникало серьезное привыкание или психологическая зависимость. Но было уже поздно, так как употребление этого лекарства стало привычным в армии. Для немецких войск уже было заказано более 35 миллионов таблеток.

Эта цифра позднее была подтверждена и автором блога «Это война!», историком Хесусом Эрнандесом (Jes?s Hern?ndez) в ходе развернувшейся по этому поводу полемики. В статье «Удивительные истории Второй мировой войны» он заявляет: «В течение короткого периода с апреля по июль 1940 года более 35 миллионов таблеток первитина и изофена (слегка облегченной версии наркотика) производства фармацевтической компании "Кнолль" были отправлены в части вермахта и Люфтваффе. На упаковках лекарств была надпись "стимулирующее", а каждая таблетка содержала три миллиграмма активного вещества».

При всем этом, в письме, направленном за неделю до 1 сентября 1939 года одному из генералов-медиков Главного штаба армии, военный врач признавал, что вещество могло быть опасным: «Давать солдатам это лекарство без ограничений можно только в экстренных случаях, так как оно, по-видимому, может иметь и отрицательный эффект».

Танкисты «под кайфом»

После вторжения в Польшу 1 сентября 1939 года начали поступать и первые сведения о немецких танкистах, принимавших первитин. Большинство отзывов были позитивными, указывает Олер в своей работе. Примером может служить письмо, полученное из 3-ей танковой дивизии:

«Эйфория, явное улучшение внимания и эффективности. Все задания выполнялись без проблем, продемонстрирован стимулирующий эффект и чувство свежести. Весь день в работе, без усталости, отсутствие депрессии и поддержание нормального самочувствия […] Все свежие и бодрствующие, максимальное соблюдение дисциплины. Способность легко переносить боль и ярко выраженная энергичность».

Мало того, первитин также значительно ослаблял чувство голода у солдат и придавал им рабочий настрой. Олер приводит свидетельство одного подполковника, попробовавшего первитин: «Никаких второстепенных последствий, никакой головной боли, полностью ясный интеллект». Этот же офицер, как явствует из приведенного текста, благодаря принятому лекарству бодрствовал в течение трех суток подряд и успешно сражался с поляками, несмотря на то, что совсем не спал.

Чтение этих писем успокоило Ранке. И напрасно, потому что после того, как немецкие танкисты увидели положительный эффект от принятия первитина, они начали употреблять его перед каждым ночным броском.

Однако положительные стороны наркотика проявились лишь в первые дни кампании. Конкретно, с 1 по 4 сентября. И это потому, что к тому времени организм танкистов еще не адаптировался к воздействию галлюциногена. В течение этого периода даже офицеры различных воинских частей отмечали положительный эффект от приема первитина, настаивая на том, что он помогал им увеличить работоспособность в стрессовых ситуациях.

Первитин вызвал восторг у солдат механизированных частей немецкой армии, которые обычно должны были преодолевать сотни километров тяжелых маршей без возможности вздремнуть время от времени. По словам Олера, этим людям никто не объяснил для чего, черт возьми, нужны были эти таблетки, а командиры ограничивались лишь словами о том, что это был сильнодействующий (и значительно менее дорогой) заменитель кофеина. И они, в общем-то, были правы, поскольку (по словам Ранке) одна пилюля этого наркотика могла поддержать солдата «активным и энергичным» в течение 36 или 40 часов, причем, за цену значительно более низкую, чем стоила чашечка кофе.

Эрнандес одновременно указывает, что моторизованные части были первыми, где стало применяться это странное лекарство: «Немецкие шоферы и танкисты, участвовавшие в польской кампании, первыми начали принимать таблетки первитина. Несколько позже к ним получили доступ и другие воинские части вермахта». Однако о том, что представляли из себя эти таблетки, простым солдатам никто ничего не говорил. Первитин вручался им перед началом наступления, и многие из них были уверены, что его употребление — обязательно.

Негативные последствия

Большинство авторов согласны с тем, что первитин являлся полезной помощью бойцам. Тем не менее, злоупотребления им со стороны солдат спровоцировали необходимость постоянного увеличения дневных доз наркотика, чтобы он продолжал действовать на организм прежним образом.

Эта практика привела к увеличению числа проявлений опасных свойств первитина у солдат. Особенно это стало заметно у тех, кто употреблял уже двойную дозу наркотика за раз, что, как замечает Олер, приводило к «ахромазии» — нарушению цветовосприятия.

Были и другие побочные проявления. Как объяснял в своем интервью для «AБС» в 2014 году Эмилиано Корралес (Emiliano Corrales), директор клиники Касорла (специализирующейся на вопросах психического здоровья), наблюдавший за содержанием таких больных в госпитале «Вега-Баха», указанный наркотик мог приводить и к другого типа негативным последствиям: «Прежде всего метанфетамин провоцирует психические нарушения. То есть, человек может находиться в постоянном напряжении. Также существует риск возникновения неожиданного нервного срыва, хотя это обычно происходит уже через довольно длительное время постоянного приема препарата».

Затем стали возникать и опасения по поводу галлюцинаций после применения первитина. «У людей моложе 18 лет, этот наркотик мог спровоцировать серьезные расстройства психики, проявляющиеся в самой различной форме. Например, это могли быть зрительные иллюзии (как это происходило с солдатами во Второй мировой войне, когда они видели врага, которого в действительности там не было). С другой стороны, наблюдались внутренние слуховые иллюзии (слышать, например, голос в своей голове, который говорит тебе, чтобы ты убил своего лейтенанта), или наружные (слышать кого-то рядом с тобой, но посмотрев, не увидеть никого», — добавляет испанский эксперт.

Иногда солдаты могли находиться в бредовом состоянии. Вот что говорил директор клиники по этому поводу: «Достаточно часто случаются неадекватные суждения о происходящем вокруг. Так, например, когда кто-то пристально смотрит на тебя на улице, ты можешь подумать, что он, возможно, просто узнал тебя. Находящийся же в бреду может посчитать, что этот человек собирается причинить ему какой-то вред, и станет действовать соответственно. В подобных случаях нередко солдат стреляет в своих сослуживцев».

Кроме того, опасность этих таблеток заключается в том, что действие первитина может сохраняться в латентном состоянии в течение нескольких месяцев. Так, уже после завоевания Польши во время оккупации Франции некоторые офицеры погибли как раз по причине чрезмерного употребления этого препарата.

В конце концов, говорит Эрнандес в своей книге, первитин был отнесен к «веществам ограниченного применения» уже в июле 1941 года. Хотя это не помешало отправке еще миллионов таблеток на фронт. «Солдаты, которые уже страдали зависимостью от этого наркотика, находились в полусонном состоянии после того, как прекратились поставки пилюль первитина в их часть, и иногда они даже упрашивали в письмах своих родных достать где-нибудь и прислать им эти таблетки», — добавляет Эрнандес.

Доказательством подобных действий служат письма, написанные лауреатом Нобелевской премии по литературе Генрихом Теодором Бёллем (Heinrich Theodor B?ll), который неустанно раз за разом просил своих родственников прислать ему первитин: «Дорогие родители и братья! Это очень тяжело, я не могу писать вам письма каждый день, но надеюсь, что вы поймете. […] Сегодня пишу специально, чтобы попросить у вас немного первитина».