© РИА Новости, Фишман | Перейти в фотобанкНакануне мероприятий, посвященных 75-летию освобождению Освенцима, «Новая Польша» публикует речь Петра Цивиньского, директора музея Аушвиц-Биркенау, прочитанную им в 2012 году в 67-ю годовщину спасения оставшихся узников концлагеря советскими войсками. Однако о них — освободителях — в речи не сказано ни слова.
Перед нами дверь. Массивная деревянная входная дверь.
Только входная.
Дверь, в которую они входили — нагие, униженные и испуганные. Входили десятками тысяч семей. И никто через нее уже не вышел.
Семьдесят лет назад немецкие нацисты начали истребление евреев в Европе. В массовом масштабе, почти полностью. Изнутри двери на нее из последних сил напирали люди, обреченные на смерть, а она выстояла. Они выдавили глазок, а его забили снаружи листом железа.
Это единственная сохранившаяся дверь газовой камеры Биркенау.
Эта дверь навсегда разделила мир живых и мир убитых. Поэтому, глядя на нее, никто из нас не чувствует себя комфортно. Мы приближаемся к самой грани того, что можно испытать и понять по ту — их — сторону.
Эта дверь разделяла весь мир. Трудно не ощутить, что она как бы разъединила человечество на тех, кто остался снаружи, и тех, кто внутри.
Снаружи тогда были эсэсовцы. Снаружи, чуть дальше, стояли Люфтваффе, Вермахт, а за ними — члены нацистской партии, их избиратели и бизнесмены, которые их поддерживали, весь Третий рейх. А также самые разные коллаборационисты и «охотники за евреями».
Да, снаружи были еще и те немногие, кто пытался спасти обреченных. И миллионы людей, которые предпочитали не знать. Снаружи была большая политика, соотношения сил, фронты и военная стратегия.
Внутри было только безвинное страдание и смерть.
И мы сегодня стоим снаружи и смотрим на эту дверь. Если бы она могла говорить, ей не хватило бы слов. Точно так же, как не было слов у узников из Зондеркоманды, которые сопровождали смертников в газовую камеру, чтобы рассказать о том, в чем они — пытаясь выжить — участвовали.
Из всех оставшихся документов именно воспоминания членов Зондеркоманды лучше всего показывают суть Холокоста. Ближе не было никого. А из всего, что можно сейчас увидеть в Аушвиц-Биркенау — как раз эта дверь. Последний порог истребленных.
Поэтому мы задаемся вопросом: как смотреть сегодня на эту семидесятилетнюю дверь?
Именно от нас в каком-то смысле зависит, будет ли эта дверь и дальше для нас стеной, границей, пределом. Будет ли этот глазок и впредь забит листом железа… Листом железа нашего непонимания, неспособности смотреть правде прямо в глаза.
Каждый раз, когда в мире творится зло, убивают невинных, гибнут дети, распространяется расизм, антисемитизм, идеология ненависти, а мы ничего не делаем — мы смотрим тогда на эту дверь.
А ее тяжелые засовы как были, так и остаются по нашу сторону.
© РИА Новости, Фишман | Перейти в фотобанкНакануне мероприятий, посвященных 75-летию освобождению Освенцима, «Новая Польша» публикует речь Петра Цивиньского, директора музея Аушвиц-Биркенау, прочитанную им в 2012 году в 67-ю годовщину спасения оставшихся узников концлагеря советскими войсками. Однако о них — освободителях — в речи не сказано ни слова.Перед нами дверь. Массивная деревянная входная дверь. Только входная. Дверь, в которую они входили — нагие, униженные и испуганные. Входили десятками тысяч семей. И никто через нее уже не вышел. Семьдесят лет назад немецкие нацисты начали истребление евреев в Европе. В массовом масштабе, почти полностью. Изнутри двери на нее из последних сил напирали люди, обреченные на смерть, а она выстояла. Они выдавили глазок, а его забили снаружи листом железа. Это единственная сохранившаяся дверь газовой камеры Биркенау. Эта дверь навсегда разделила мир живых и мир убитых. Поэтому, глядя на нее, никто из нас не чувствует себя комфортно. Мы приближаемся к самой грани того, что можно испытать и понять по ту — их — сторону. Эта дверь разделяла весь мир. Трудно не ощутить, что она как бы разъединила человечество на тех, кто остался снаружи, и тех, кто внутри. Снаружи тогда были эсэсовцы. Снаружи, чуть дальше, стояли Люфтваффе, Вермахт, а за ними — члены нацистской партии, их избиратели и бизнесмены, которые их поддерживали, весь Третий рейх. А также самые разные коллаборационисты и «охотники за евреями». Да, снаружи были еще и те немногие, кто пытался спасти обреченных. И миллионы людей, которые предпочитали не знать. Снаружи была большая политика, соотношения сил, фронты и военная стратегия. Внутри было только безвинное страдание и смерть. И мы сегодня стоим снаружи и смотрим на эту дверь. Если бы она могла говорить, ей не хватило бы слов. Точно так же, как не было слов у узников из Зондеркоманды, которые сопровождали смертников в газовую камеру, чтобы рассказать о том, в чем они — пытаясь выжить — участвовали. Из всех оставшихся документов именно воспоминания членов Зондеркоманды лучше всего показывают суть Холокоста. Ближе не было никого. А из всего, что можно сейчас увидеть в Аушвиц-Биркенау — как раз эта дверь. Последний порог истребленных. Поэтому мы задаемся вопросом: как смотреть сегодня на эту семидесятилетнюю дверь? Именно от нас в каком-то смысле зависит, будет ли эта дверь и дальше для нас стеной, границей, пределом. Будет ли этот глазок и впредь забит листом железа… Листом железа нашего непонимания, неспособности смотреть правде прямо в глаза. Каждый раз, когда в мире творится зло, убивают невинных, гибнут дети, распространяется расизм, антисемитизм, идеология ненависти, а мы ничего не делаем — мы смотрим тогда на эту дверь. А ее тяжелые засовы как были, так и остаются по нашу сторону.
Комментарии (0)