СМИ

Путинская Россия, основой держатель советских архивов времен Второй мировой войны, в очередной раз продлила срок секретности этих материалов  — до 2042 года. К тому времени  уже точно, с тройной гарантией, не останется ни настоящих ветеранов, ни их детей, ни внуков, а правнуки будут глубокими стариками. Это, конечно, показательно — есть, значит, что скрывать даже сейчас, более 70 лет спустя, но  не прибавляет к известной картине ничего принципиально нового, пишет в своей статье для ДС политический обозреватель Сергей Ильченко.

Все, что только было возможно сказать о ежегодном ликовании «ваты» на 9 мая, давно уже сказано.

Сказано много раз, что бодрые заявления «можем повторить»  при  43,3 миллионах погибших — а все население СССР перед  войной,  даже с учетом оккупированных/освобожденных/захапаных к 1940 году территорий, не превышало 180 млн человек; 5 миллионах пропавших без вести, 46,3 миллионах раненых и искалеченных отдают потрясающим цинизмом верхов, кидающих этот лозунг в массы, и еще более потрясающей тупостью масс, которые восторженно его подхватывают.  Что «победители» уже через пять лет жили много хуже побежденных, и в дальнейшем разрыв  только нарастал.  Что народ, живший в СССР, не хотел воевать, тем более — за советскую власть, потому что ее не уважал и не любил, и будь та, другая сторона немного человечней, Красная армия сдалась бы в плен в полном составе вообще без сопротивления.

Впрочем, армия-1941 и сдалась практически вся: при численности личного состава всех советских ВС в 5,7 млн число пленных к концу 1941 года составило 3,9 млн. — а ведь были еще и войска на восточной границе. Что массовая сдача в плен, и очень часто — с надеждой на возможность сражаться с большевиками с оружием в руках, продолжалась до самого конца, так что к 1945 году число советских пленных  достигло 5,5 млн. Для сравнения, немцев до капитуляции Германии попало/сдалось в русский плен не более 150 тыс. человек. Основная масса 2,3 млн пленных оказалась в советских лагерях уже после того, как их армия капитулировала.  Впрочем, эта деталь уже не лежит на поверхности — но при минимальной любознательности ее нетрудно раскопать в открытых источниках.

Нетрудно найти и другие, не слишком глубоко спрятанные факты. К примеру, что в ходе боев за Прагу, а это 6-11 мая 1945-го, когда уже всем было ясно, что это конец и Германия проиграла, несколько сот советских солдат и офицеров перешли на сторону армии Власова, предпочтя погибнуть в бою с режимом, который они ненавидели больше, чем Гитлера. Что зверства и преступления немецких оккупантов, как творимые по приказу командования, так и совершаемые в порядке личной инициативы — а они были, тут никто не станет спорить — значительно уступали по масштабу и жестокости предвоенным зверствам и преступлениям советской власти, так что население на захваченных территориях, по крайней мере, значительная его часть, восприняла гитлеровцев и их союзников как освободителей — с полным, кстати, на то основанием.

Но и довоенные советские преступления не шли ни в какое сравнение с тем, что несло с собой «освобождение». Причем все прекрасно об этом знали и ничего хорошего от наступающих советских войск мирное население не ждало, так что число тех, кто пытался уйти от «освободителей» в 1943-44 гг. вместе с отступающими немцами, в разы превзошло число тех, кто уходил от немцев наступавших. Уйти, однако, удавалось не всем, хотя к нежеланию гражданского населения оставаться с большевиками немцы относились с полным пониманием и даже выделяли наземное прикрытие от партизан для гражданских колонн. Но прикрыть их с воздуха они не могли, и советские штурмовики утюжили эти колонны, прекрасно видя, что внизу — гражданские,  чтобы никто не смог сбежать из советского рая. 

Обо всем этом не писали в советских в учебниках. Но каждый, у кого действительно были деды — настоящие, а не картонные на палочке, и воевавшие, а не отжиравшиеся на тыловых складах и в заградотрядах НКВД, мог поговорить с ними. Да, они неохотно и не сразу делились тем, что было запретным, но разговорить их было возможно.  А разговорив, услышать много нового, не похожего на то, что  вещала пропаганда.

И для тех, кто это слышал, всплывшие в дальнейшем доказательства того, что образцовые советские «герои» — и «28 панфиловцев», и Космодемьянская, и Гастелло, и Матросов, и Маринеско, и Заслонов и множество других, — либо полностью выдуманы, либо были подонками и убийцами мирных граждан — да, это я о Космодемьянской, да и о Маринеско тоже, — совершенно не удивляли. После рассказов настоящих фронтовиков все эти факты, всплывавшие на свет один за другим, воспринимались не как культурный шок, а как нечто естественное и ожидаемое, ставя последнюю точку в смысловом диссонансе между пропагандой и рассказами очевидцев. Наступала ясность — и понимание того, что на советско-германском фронте не было и не могло быть подвигов, о которых стоило бы вспоминать десятилетия спустя. Все было абсолютно безысходно: два преступных режима сцепились друг с другом, круша миллионы жизней, и победа любого из них была трагедией.

Победа СССР стала началом страшной ночи над всей Восточной Европой — и продолжением ночи, накрывшей в 1917 году Российскую Империю. Но и победа Гитлера тоже была бы трагедией, не меньшей, хотя и не большей, просто другой. А  Нюрнбергский трибунал над главарями проигравшего СССР вскрыл бы не менее омерзительные преступления, чем трибунал над лидерами Третьего Рейха.

И без живых свидетелей, просто проявив немного любознательности и покопавшись в источниках, частично доступных, кстати, даже в советское время, можно было узнать многое. Что весь 1941 год из уже частично блокированного Ленинграда вывозили продовольствие, потому что нужно кормить солдат, а население — оно просто балласт. Что и потом, в 1942-1943 гг., в Ленинград завозили в основном сырье для военной промышленности, а вывозили готовые изделия. Кормили же только солдат и рабочих заводов, ровно так, чтобы они не подохли. Но, разумеется, кормили партработников, пропагандистов, охранников, конвойников и надзирателей — и этих столпов режима кормили от пуза. А вот на население всем было плевать, подохнет оно — да и ладно. Что населению Сталинграда прямо запретили эвакуацию, и возвращали тех, кто попытался уехать сам, в том числе и с другого берега Волги. Возвращали же их для того, чтобы выставить живым щитом перед наступающими немцами, поскольку к тому времени выяснилось, что  гитлеровцы, в отличие от большевиков, все-таки не чужды некоторой гуманности, и в мирных жителей стреляют, в целом, неохотно. Грех же было бы не воспользоваться слабостью этих сентиментальных придурков!

Не правда ли, Путин не придумал ничего нового?  И все население города оставили на расстрел — и оно погибло, выжили единицы, менее 1%.

Что солдат первые два дня на передовой старались не кормить, потому, что все равно убьют — и, да, примерно 80% как раз перемалывались за эти два дня в бессмысленных атаках в лоб. Впрочем, если подумать — то вовсе не бессмысленных, ведь сэкономленное продовольствие можно было списать и продать. Что немцы без сожаления бросали технику, если выбор стоял между ней и жизнью своих солдат — а советские  поступали ровно наоборот. Что несколько тысяч раненых и гражданских замуровали заживо в штольнях при бегстве из Севастополя, согнав туда силой и взорвав входы, чтобы они не достались наступающим немцам, поскольку был шанс, что ничего плохого немцы с ними не сделают, а это подорвало бы самые основы советской пропаганды.  Что при взрыве ДнепроГЭС, который,естественно свалили на немцев, погибло не менее ста тысяч гражданского населения — целые села были смыты. Впрочем, для советской власти массовые убийства были привычны. Говорите, немцы уничтожали евреев и цыган?  Да, это так, но зато Советы уничтожали всех образованных и мыслящих независимо от национальности. В этом, конечно, был некоторый эгалитаризм — но можно ли это считать моральным преимуществом?

Что число фронтовиков, расстрелянных по приговору трибуналов за всю войну в Советской армии, составило 157 593 (сто пятьдесят семь тысяч пятьсот девяносто три) человека, что составляет пятнадцать дивизий. Это к вопросу о том, кто с кем воевал: Германия с СССР или Сталин с собственным народом. Для сравнения, тот же показатель в германской армии, за всю войну, на всех фронтах — 7810 человек, в США — 146, в Британии — 40. Это о том, кто за что сражался и кто был большим патриотом.

Список советских преступлений, вовсе не отменяющий, разумеется, преступлений гитлеризма, но наглухо перечеркивающий миф о «великой победе», можно продолжать до бесконечности, исписывая том за томом. Но заниматься этим прямо сейчас нет никакого смысла. И то, что приведено выше, и многое другое, уже прозвучало множество раз.

Все, и те, кого передергивает от омерзения при взгляде на очередное победобесное сборище, и те, в кого ежегодно вселяются бесы «великой победы»,  все это слышали. Но услышали не все, как не все могут слышать высокие частоты. В теории-то человек слышит до 20 тысяч герц, а на практике большинство едва-едва дотягивает до 12-14. Очевидно, что-то подобное происходит и тут.  И потому ругаться и спорить с победобесами, что-то им доказывая, нет никакого смысла.

Смысл есть разве что в том, чтобы издать правдивую историю Второй Мировой войны на восточноевропейском ТВД, с упором на преступления двух режимов, и с ее полной дегероизацией, поскольку на этом ТВД нельзя было выбрать между Добром и Злом. Здесь одно зло сражалось с другим, и тот, кто делал выбор в пользу любой из сторон, неизбежно становился соучастником того или другого зла.  Сохранить же нейтралитет зачастую было просто невозможно.

Такую историю нужно обязательно написать, издать, рекомендовать для изучения в школах и вузах и выложить в сеть в свободном доступе. Имеющий глаза и уши — услышит и увидит. Не имеющий — останется глух и слеп.

Итак, уродство победобесия, по всей видимости, неизлечимо, а те, кого возможно было спасти, уже излечены. Важно не допускать новых заражений, не пытаясь лечить безнадежные случаи. Но каковы же разновидности этого уродства и как оно распространяться: воздушно-капельным, половым, телевизионным или иным путем? Наконец, какие санитарно-эпидемические меры для профилактики заражений следует предпринять и возможна ли вакцинация? 

Вопрос этот крайне важен, поскольку массовые случаи одержимости победобесами отмечаются не только в соседней с нами Сказочной Стране, но и по всему миру — и в Украине тоже.

Чтобы понять природу этой одержимости, займемся классификацией победобесов. Она, кстати, довольно проста. Первый и главный победобес — победобес беспамятства. Это самый распространенный вид, вселяющийся как минимум в 90% зараженных. Реально воевавших предков у них нет — либо не было вовсе, либо они их не застали, и даже семейная память не сохранилась — словом, они ничего о своих предках не знают.

Сломанный хребет родовой памяти был в СССР очень частым явлением. Но иметь предков-гер-р-роев нынче модно — или в стране обитания одержимых победобесом, если речь о России,  или в кругу их общения, если речь о других странах. Модно сбиваться в стаи с такими же одержимыми и, подпитывая друг друга чувством собственной значимости, перетянутой с трупа выдуманного деда, ходить с этим дедом на палочке — и вот уже готовые к  употреблению, удобно насаженные на палочку деды продаются в супермаркетах, и можно выбрать какого угодно, на любой вкус.

Большинство из одержимых этим победобесом — неудачники по жизни и остро ощущают это. Дед на палочке — единственный их шанс приподняться нам плинтусом, под которым они обитают, хотя бы на один день в году. 

По сути, это легализованный и поставленный Кремлем себе на службу бунт дураков и ничтожеств — праздник рабов, по духу похожий на римские Сатурналии.

Раньше таких праздников в году было два, и главный День дурака  приходился на 7 ноября. Если кто забыл, это был День Великой Октябрьской Социалистической Революции — дикого преступления, совершенного кучкой подонков, развративших миллионные массы и превративших их в орды убийц, а страну, в которой эти миллионы жили, пусть и не самую благополучную, и даже проблемную, но вовсе не безнадежную, в мировую помойку, уже сто лет смердящую на весь мир.

Но октябрьско-ноябрьский День дурака пугал российские власти: очень явные аллюзии с подвалом в Екатеринбурге порождал этот праздник. А День дурака 9 мая — это день дурака лояльного властям, покорного, послушно умиравшего за своих хозяев. Такой дурак — главное российское богатство, и если бы он хорошо плодился, а не вымирал, как сейчас, в Кремле не знали бы забот.

Остальные же победобесы, по сути, играют вспомогательные роли. Здесь есть и победобес корысти — ведь господа выделяют рабам на их праздник некоторые средства, часть которых можно украсть; есть духи предков-вертухаев, уже настоящих, не выдуманных, есть и бес-маугли, завладевающий душами тех, кого родители навсегда забыли у телевизора.

Заразно ли это?  До некоторой степени, да, в той же мере, в какой заразна глупость и душевная лень.

Что с этим можно сделать?  С Россией очевидно, уже ничего — ее народ потерян для человечества, с чем нужно просто смириться. Но, к счастью для всех незараженных, Россия вымирает и деградирует, так что, по всей видимости, проблема с ней будет закрыта в ближайшие 50 лет.

Что же до профилактики заражения за пределами России, то здесь прежде всего нужно знать, что пляски победобесов в сопредельных странах существуют только на российские деньги. Стоит перекрыть эти потоки — а финансирование таких мероприятий, есть, несомненно подрывная и антигосударственная деятельность, осуществляемая в интересах России с целью подготовки очередной страны к российской оккупации, и об этом нужно ясно и безо всяких компромиссов прописать в статьях УК, — так вот, стоит перекрыть эти потоки, и бесы сдуются. Никто из одержимых не станет покупать георгиевские ленточки, дедов на палочке и прочие атрибуты победобесовского культа за свой счет — могущество победобесов все же не столь велико.

Во-вторых, надо перекрывать одержимым доступ к тем местам, где победобесы особенно сильны, а они, как и всякая нежить, обожают кладбища и иные знаки, обозначающие гибель людей. В этих местах и следует проводить, причем и 8, и 9 мая, траурные мероприятия в память о погибших в войне, развязанной двумя преступными режимами, не допуская героизации любого из них.

Скорбь — да. Героизация — нет. Кто-то тут настаивал на выделении «Великой Отечественной» в отдельное событие из Второй Мировой? Извольте, вот вам отдельная война, развязанная двумя преступниками, Гитлером и Сталиным, где-то на периферии Второй мировой войны — получите, что просили. Большие масштабы сражений на востоке? Да ладно вам, масштабы тут вообще ни при чем, важны не они, а влияние на ход мировой истории. Вон, в Китае во время Второй мировой войны погибло 50-60 миллионов человек — и кто это заметил?  Война с СССР ослабила Гитлера и внесла вклад в победу над ним? Да, конечно, но это не обеляет ни СССР, ни Сталина.

Заодно, просто вдогонку, не помешало бы ужесточить статью УК за незаконное ношение наград, в том числе и уже несуществующих государств, и гонять ряженых «ветеранов», прописывая им хотя бы по 15 суток административной отсидки с конфискацией побрякушек. Это стало бы страшным ударом по победобесной одержимости, поскольку, кроме ряженых, никаких других ветеранов уже почти и нет: тем, кто был призван в армию в 1945 году в 18-летнем возрасте, в нынешнем году исполняется 92. Конечно, в России бывают и ветераны-дошкольники, увешанные орденами, но то Россия, на ней уже поставлен крест, а нам тут такого не надо.

В-третьих, что прямо вытекает из второго — нужно  простое просвещение: реальная и доступная для всех желающих ее знать, картина того, что происходило на советско-германском фронте, на оккупированных немцами территориях и советском тылу, со всем нелицеприятными подробностями. Их, несмотря на засекреченные архивы, известно более чем достаточно. Впрочем, я уже писал об этом.

Это, пожалуй, все, что можно сделать для изгнания победобесов, празднующих День дурака за пределами России. И этого достаточно. А ничего большего, кроме как загнать их в Россию и максимально закрыться от нее, для сохранения собственного душевного здоровья нам и не потребуется.