СМИ

© AP Photo, Jae C. HongМэнни Пакьяо — малыш колоссальных масштабов, самый маленький в мире гигант. Его мощь начинается с икроножных мышц размером с софтбольный мяч и устремляется вверх, вырываясь на свободу через кулаки. Пакьяо 40 лет, но несмотря на возраст, в прошедшую субботу он победил очень крепкого молодого бойца. ESPN рассказывает о прошедшем поединке и о самом интересном бойце современности. Лас-Вегас — Мэнни Пакьяо — малыш колоссальных масштабов, самый маленький в мире гигант. Его мощь начинается с икроножных мышц размером с софтбольный мяч и устремляется вверх, вырываясь на свободу через кулаки боксера. Когда следишь за тем, как он ставит ноги и выбрасывает вперед руки, нанося ими удары как дубиной, причем, он делает это без устали все 12 раундов, возникает впечатление, что это не человек, а мотор или отбойный молоток. Будут написаны бесчисленные оды тому обстоятельству, что Пакьяо 40 лет, и что в субботу вечером он боксировал на арене «Эм-Джи-Эм Гранд Гарден» с соперником, который младше его на десятилетие, но одержал победу над Китом Турманом решением судей в бою за титул WBA (World Boxing Association, старейшая международная ассоциация профессионального бокса. Является одной из четырех боксерских организаций, санкционирующих боксерские поединки мирового уровня — прим. ред.) в полусреднем весе. Все это правда. Последние три боя он продумывал свою тактику, вычислял шансы на победу и поражение, рассчитывал свою силу, упорство, интерес. Но чрезмерное внимание к возрасту Пакьяо затмевает собой самый примечательный аспект его боев. Самый жестокий и брутальный поединок этот атлет может сделать жизнерадостным и веселым. Он является олицетворением всех противоречий бокса, его внутренней красоты и интеллектуальной омерзительности. Все это воплощается в одном человеке. Ничего простого и легкого в этом поединке не было. Турман до этой субботы оставался непобежденным в 29 боях. Он был силен, горд собой и имел такой запас сил, что это стало сюрпризом для него самого. Пакьяо наступал как армия вторжения все 12 раундов, делал выпады, искал слабые места, а потом выстреливал в Турмана со сверхчеловеческой энергией. Турман, чье лицо пошло пятнами и начало кровоточить еще до окончания первого раунда, не понимал, что делать. Он никогда не сталкивался с такой жесткостью и беспощадностью. Он вышел на ринг сражаться с человеком, который бился за нечто невидимое всем остальным. Пакьяо это очень нравится, наверное, даже больше, чем следовало бы. Он отвечал на каждый тяжелый удар улыбкой и хлопал себя перчатками по ушам, как бы возвращая все части тела на место. В начале почти каждого из 12 раундов он вставал в центре ринга, ожидая появления Турмана и как бы напоминая этому 30-летнему боксеру, что ему противостоит человек, чья выносливость входит в конфликт с его возрастом. Во время редких перерывов между ударами от подзывал Турмана к себе перчатками, как бы упрашивая его обменяться еще одной серией. Вот этот последний момент в равной степени опасен и очарователен. Пакьяо, способный жестоко покарать соперника, имеет прямо-таки мазохистские наклонности. Кровопролитный бой нравится ему не меньше, чем болельщикам, и это качество делает его самым интересным бойцом своего поколения. Это стало очевидно в середине одиннадцатого раунда, когда почти все в зале, за исключением судьи Гленна Фельдмана, который отстоял репутацию бокса как очень странного вида спорта, отдав победу Турману, считали, что у Турмана только один шанс — нокаутировать Пакьяо. Представьте себе в такой ситуации Флойда Мейвезера: он бы танцевал и уклонялся от ударов все последние четыре с половиной минуты боя, наплевав на зрителей. Он бы победил, но такая победа показалась бы какой-то неполной, незавершенной. Пакьяо не такой. Он продолжал давить на соперника, пытаясь доказать свой прогноз о нокауте. Был небольшой шанс, что он проиграет поединок; однако этот боксер ничего не мог с собой поделать. Он шел на риск, так как внутри что-то нашептывало ему, что он должен рисковать. (Мейвезер, конечно, тоже был в зале в сопровождении своей жизнерадостной свиты. Одет он был в цветастый смокинг, цена которого наверняка превышала годовой бюджет города средней руки.) Почему Пакьяо продолжает боксировать в свои 40 лет? Одна причина состоит в том, что он может это делать. Но есть и более глубокий ответ. Похоже, он кроется в последних минутах поединка, когда фанаты начинают скандировать его имя чуть громче обычного, и его затягивает в этот водоворот. После боя его спросили, не мешают ли такие моменты его мыслительным способностям. (Вопрос этот касался его второй работы — сенатора на Филиппинах, на которой ему приходится полагаться на мозг, а не на кулаки.) Он получил от Турмана 192 мощных удара, и это максимальное количество за 43 боя Пакьяо, которые он провел с начала ведения такой статистики. А руки у Турмана очень тяжелые. Пакьяо сравнивает их с руками хорошо известного своими жестокими ударами Антонио Маргарито. В данный момент просто невозможно подсчитать кумулятивный эффект от 24 лет в боксе и 71 боя в качестве профессионального боксера. Такие вопросы в боксе никогда не приветствуют, особенно в сиянии послематчевой славы. А Пакьяо мастерски делает вид, что этот вопрос либо не требует прямого ответа, либо не имеет к нему никакого отношения. «Ваш вопрос о том, когда я уйду из спорта, — сказал Пакьяо, перефразировав вопрос так, чтобы это соответствовало его потребностям. — Я по-прежнему могу боксировать. Я могу дать хороший бой и развлечь фанатов. Имеющиеся у меня способности не мои. Бог дал мне эту способность продолжать драться. Я считаю, что должен вдохновлять фанатов и быть образцом для всех как последователь нашего Бога Иисуса Христа». Но стоит ли оно того? Сколько денег и внимания достаточно для того, чтобы не просто пойти на риск, но и дразнить судьбу? Тиумфатор Пакьяо сидел на послематчевом подиуме в солнцезащитных очках и белом пиджаке. В нескольких километрах его поджидал частный самолет, готовый вылететь в Манилу. Никаких сомнений у него не было. Похоже, у него есть иммунитет от профессиональных опасностей, поскольку высшие силы сделали ему прививку. Ему 40 лет, но он как и раньше намерен задавать вопрос, на который никто не может ответить: сколько раз можно определяться со своей карьерой?